Где-то во времени - Мэтисон (Матесон) Ричард - Страница 1

• 1/65
• Следующая

Не уверен, что поступаю правильно, публикуя рукопись моего брата. Он никогда на это не рассчитывал. Даже не думал, что закончит ее.

Тем не менее он завершил свой труд, и я считаю, что его стоит предложить вниманию публики, несмотря на определенные недостатки чернового варианта. Ричард, в конце концов, действительно был писателем, хотя это его единственная книга. Вот почему, невзирая на имеющиеся сомнения, я и предложил ее для публикации.

Уступив издателю, я значительно сократил первый раздел. И опять не уверен, что поступил правильно. Не могу оспаривать тот факт, что эта часть растянута и подчас скучновата. Но все же чувствую себя виноватым. Будь моя воля, я напечатал бы рукопись целиком. Надеюсь, по крайней мере, что мои правки не исказили идею Ричарда.

Кроме моего убеждения, что книга брата заслуживает быть прочитанной, существует еще одна причина, по которой ее следует напечатать.

По правде говоря, его история невероятна. Как я ни старался, поверить в нее не могу. Возможно, прочтя книгу, кто-то, в отличие от меня, ни в чем не усомнится. Для меня бесспорно лишь одно: для Ричарда эта история не была художественным вымыслом. Он безоговорочно верил в то, что проживает каждый ее миг.

Лос-Анджелес, Калифорния

Июль 1974 года

Еду за рулем по шоссе Лонг-Вэлли. Чудный день: ярко светит солнце, небо голубое. Проезжаю мимо выкрашенных белой краской оград. Одна из лошадей провожает меня пристальным взглядом. Фермерский пригород Лос-Анджелеса. Вниз под уклон и вверх на горку. Воскресное утро. Покой. По бокам дороги перечные деревья, листва шелестит на ветру.

Уже почти вырвался. Вдали от Боба и Мэри, от их дома и своего маленького гостевого домика, стоящего на заднем дворе; вдали от Кит, которая навещала меня, пока я работал, и, чтобы привлечь мое внимание и выпросить подачку, била копытом, вздыхала, ржала, фыркала, тыкалась носом мне в плечо. Этого больше не будет.

Последний уклон дороги и последний пройденный на скорости ухаб. Впереди автострада Вентура и весь мир. На знаке над сторожкой надпись: «Adios Amigos». Прощай, Хидден-Хиллз.

Жду у автомобильной мойки. На удивление безлюдно. Все в церкви? Только что мимо прополз бежевый «мерседес-бенц». Всегда мечтал о таком. Накропать еще одну книгу? Пью купленный в автомате мясной бульон. Появляется мой темно-синий «гэлакси». Солидный, приятный на вид, приобретенный по умеренной цене, – мой тип автомобиля. Его приветствуют сопла, выстреливая длинные тонкие струйки мыльного раствора.

Стою на пустой парковке у почтового отделения. Последняя проверка моего абонентского ящика. Не стану суетиться и отказываться от обслуживания. Послал последние счета по оплате в «Ма Белл» и «Бродвей».[2]

Ожидаю перед знаком «стоп» у бульвара Топанга. Путь свободен. Быстрый поворот налево – плавный разворот – поворот направо – путь до съезда на автостраду Вентура. Прощай, Вудленд-Хиллз.

День по-настоящему великолепный. Ярко-голубое небо; узкие бледные полосы облаков. Воздух как холодное белое вино. Мимо «Гемко»[3], мимо музыкального театра «Вэлли». Они остаются позади, переставая для меня существовать. Теперь я играю в солипсизм. Перед отъездом я бросил монетку: «орел» – на север, «решка» – на юг. Направляюсь в Сан-Диего. Смешно подумать, что повернись монетка еще разок, и я сегодня вечером оказался бы в Сан-Франциско.

Багаж у меня скромный: два чемодана. В одном мой темно-коричневый костюм, темно-зеленая спортивная куртка, слаксы, несколько рубашек, белье, носки и носовые платки, а также маленький несессер с туалетными принадлежностями. В другом чемодане патефон, наушники и десять симфоний Малера. Рядом со мной мой старый верный кассетный магнитофон. Сзади одежда и рукописи. При мне дорожные чеки и наличные. Пять тысяч семьсот девяносто два доллара и тридцать четыре цента.

Забавно. Когда в пятницу я пошел в «Банк Америки» и стоял в очереди, меня охватило беспокойство. Потом до меня дошло: больше не надо беспокоиться. Я смотрел на всех этих людей с чувством сострадания. Они по-прежнему зависят от времени и календаря. Почувствовав себя свободным от этого, я сразу успокоился.

Только что пропустил поворот на автостраду Сан-Диего. Ничего страшного. Могу прямо сейчас перейти на новый маршрут. Перестроюсь, поеду в сторону центра города до пересечения с автострадой Харбор и доеду до Сан-Диего по другой трассе.

Впереди рекламный щит, расхваливающий Диснейленд. Не посетить ли мне на прощание это волшебное королевство? Не был там с 1969 года, когда приезжала мама и мы вместе с Бобом, Мэри и их детьми повели ее туда. Нет – Диснейленд отменяется. Единственное, что меня сейчас там привлекает, – это дом с привидениями.

Еще один рекламный щит: «В Лонг-Бич открыт для посещений океанский лайнер "Куин Мэри"». Вот это уже звучит заманчиво. Ни разу не был на борту этого судна. А Боб плавал на нем во время Второй мировой войны. Почему бы не взглянуть?

Слева, как огромное черное надгробие или обелиск, высится башня «Юниверсал». Сколько раз приходил я сюда на деловые встречи? Странно подумать, что больше никогда не увижусь ни с одним продюсером, не напишу очередной сценарий. Никогда больше не позвоню своему агенту: «Послушайте, бога ради, где мой чек? Я превысил свой кредитный лимит». Мысль умиротворяющая. И время выбрано удачно – уйти, когда мало кто вообще работает.

Подъезжаю к «Голливудской чаше»[4]. Не был здесь с прошлого августа, когда познакомился с той секретаршей из «Скрин джемз»[5]. Как ее все-таки звали? Джоан, Джун, Джейн? Не помню. Помню только, что она говорила, будто обожает классическую музыку. Докучал ей всякими глупостями. Чушь все это, вполне в духе Голливуда. Второй концерт Рахманинова? Джоанджунджейн никогда о нем не слыхала.

Полагаете, что за все эти годы я мог бы кого-то встретить? Плохая карма? Что-то не так. Чтобы ни разу за всю жизнь не встретить женщины, которая тебя тронула бы? Невероятно. Без сомнения, причины кроются в моем прошлом. Например, в одержимости мотоциклом с коляской? Фу, Фрейд. Никак не можешь примириться с тем, что я не встречал женщины, которую мог бы полюбить?

У въезда на автостраду Харбор плотное движение. Меня окружают машины. Повсюду мужчины и женщины. Они не знают меня. Я не знаю их. Все окутано смогом. Надеюсь, в Сан-Диего воздух чистый. Никогда там не был; не знаю даже, на что он похож. Примерно так можно было бы описать смерть.

Музыкальный центр. Потрясающее место. Был здесь примерно неделю назад, В. С[6] – до Кросуэлла (это мой лечащий врач). Исполняли вторую симфонию Малера. Мета[7] поистине великолепен. Когда в финале едва слышно вступил хор, меня пробрала дрожь.

• 1/65
• Следующая