Выбери любимый жанр

Описание Отечественной войны в 1812 году - Михайловский-Данилевский Александр Иванович - Страница 22

Изменить размер шрифта:

От вторжения неприятелей в Россию до отступления русских от Вильны

Распоряжения на случай вторжения неприятельского. – Высочайшие повеления при вторжении Наполеона. – Приказ армиям. – Рескрипт Графу Салтыкову. – Письма Государя к Графу Салтыкову и к Шведскому Наследному Принцу. – Отправление Балашева к Наполеону. – Отъезд Государя из Вильны в Свенцяны. – Отступление 1-й армии. – Движение неприятеля из Ковно. – Очищение Вильны Русскими войсками. – Вступление Наполеона в Вильну.

Близость вторжения Наполеона в пределы России не была сокрыта от Государя. Его Величество знал, что на великое пространство левого берега Немана налегли, как черные тучи, войска неприятельские и что в самом скором времени хотел Наполеон переправляться. 10 Июня Государь писал Графу Салтыкову: «Ежечасно ожидаем быть атакованы. С полной надеждой на Всевышнего и на храбрость Российских войск, готовимся отразить неприятеля». Прошел еще день. Настало 12 Июня. Поутру Император получил донесение о намерении неприятелей переходить немедленно через Неман. Тотчас велено: Платову ударить во Фланг их, как скоро они переправятся [39] ; Князю Багратиону поддерживать Платова [40] ; Литовскому Военному Губернатору отправить из Вильны внутрь Империи казенные деньги, архивы, планы [41] . Три повеления сии начинались следующими словами, которые совершенно опровергают укоренившееся ложное мнение, будто Наполеон застал нашу армию врасплох: «Все силы Наполеона сосредоточены между Ковно и Меречем, и сего числа ожидается переправа неприятеля чрез Неман».

Для прочих лиц, находившихся в главной квартире, близость неминуемой войны была тайной. Даже окружавшие Государя не знали, что уже пробил час развязки. Как глубокая тишина предшествует бурным явлениям природы, так в самый день 12 Июня, когда должно было совершиться одно из величайших по своим последствиям событий, в Вильне все было спокойно. Проведя несколько недель в тщетном ожидании нашествия неприятельского, привыкли к мысли, что еще не скоро грянет военная гроза. Скучая единообразной жизнью, Генерал-Адъютанты просили Его Величество удостоить Своим присутствием приготовленный ими в тот день бал в Закрете, загородном доме Генерала Беннигсена. Император принял приглашение. Во время бала приехал курьер с донесением, что неприятели наводят мосты на Неман. Министр Полиции Балашев, к которому явился курьер, тихонько доложил Государю о полученном известии. Император приказал Балашеву хранить его в тайне. Бал длился еще около часа. Никто не догадывался о важности привезенного донесения.

Большая часть ночи с 12-го на 13-е проведена Государем в трудах и без сна. Ему одному предлежало подъять исполинское бремя защиты Империи и прав человечества. Сперва занимался Государь с Главнокомандующим 1-й армии Барклаем-де-Толли, который был и Военным Министром. По выходе от Его Величества Барклай-де-Толли писал ко всем корпусным командирам следующее: «Неприятель переправился близ Ковно, и армия сосредоточивается за Вильной; почему предписывается вам начать тотчас отступление по данным вам повелениям» [42] . Платову и Князю Багратиону сообщено о немедленном начатии решительных действий [43] . Потом Император послал за Государственным Секретарем Шишковым и сказал ему: «Надобно теперь же написать приказ к войскам, а в Петербург к Графу Салтыкову о вступлении неприятеля в наши пределы. Скажи, что Я не помирюсь, покуда хоть один неприятельский воин будет оставаться в нашей земле». В сих словах содержится вся тайна того, каким образом Александр намеревался бороться с Наполеоном. В них видна высокая мысль Его, развитием коей была вся Отечественная война – погибнуть или победить! В них заключается и все совершившееся впоследствии: торжество Александра и падение Наполеона с неизмеримой высоты. Слова сии будут переходить из рода в род и с благоговением повторяться поздним потомством. Они должны служить назидательным уроком для грядущих времен, и, если бы Провидению угодно было когда-нибудь подвергнуть Отечество наше новому испытанию, если бы соединенная Европа, как в 1812 году, возмечтала поколебать Россию, народ Русский вспомнит слова Александра и бестрепетно пойдет на бой, повторяя их.Красноречивый исполнитель воли Монарха выразил следующим образом Его мысли и намерения в приказе армиям и рескрипте Графу Салтыкову:

ПРИКАЗ АРМИЯМ «С давнего времени примечали Мы неприязненные против России поступки Французского Императора, но всегда кроткими и миролюбивыми способами надеялись отклонить оные. Наконец, видя беспрестанное возобновление явных оскорблений, при всем Нашем желании сохранить тишину, принуждены Мы были ополчиться и собрать войска Наши, но и тогда, ласкаясь еще примирением, оставались в пределах Нашей Империи, не нарушая мира, а быв токмо готовыми к обороне. Все сии меры кротости и миролюбия не могли удержать желаемого Нами спокойствия. Французский Император нападением на войска Наши при Ковно открыл первый войну. Итак, видя его никакими средствами непреклонного к миру, не остается Нам ничего иного, как, призвав на помощь свидетеля и защитника правды, Всемогущего Творца Небес, поставить силы Наши против сил неприятельских. Не нужно Мне напоминать вождям, полководцам и воинам Нашим о их долге и храбрости. В них издревле течет громкая победами кровь Славян. Воины! Вы защищаете веру, отечество, свободу. Я с вами. На зачинающего Бог».

ФЕЛЬДМАРШАЛУ ГРАФУ САЛТЫКОВУ

«Граф Николай Иванович!

Французские войска вошли в пределы Нашей Империи. Самое вероломное нападение было возмездием за строгое наблюдение союза. Я, для сохранения мира, истощил все средства, совместные с достоинством Престола и пользой Моего народа. Все старания Мои были безуспешны. Император Наполеон в уме своем положил твердо разорить Россию. Предложения самые умеренные остались без ответа. Незапное нападение открыло явным образом лживость подтверждаемых в недавнем еще времени миролюбивых обещаний. И потому не остается Мне иного, как поднять оружие и употребить все врученные Мне Провидением способы к отражению силы силой. Я надеюсь на усердие Моего народа и храбрость войск Моих. Будучи в недрах домов своих угрожаемы, они защитят их с свойственной им твердостью и мужеством. Провидение благословит праведное Наше дело. Оборона Отечества, сохранение независимости и чести народной принудило Нас препоясаться на брань. Я не положу оружия, доколе ни единого неприятельского воина не останется в Царстве Моем».

Кроме сего рескрипта, последовавшего на имя Графа Салтыкова, Государь писал ему в частном письме: «Война началась; неприятель перешел на нашу границу выше Ковно. Сосредоточив все силы свои под Вильной, будем готовы отразить его с помощью Всевышнего». Император известил о вторжении второго Своего союзника, Шведского Наследного Принца. Он писал к нему: «Твердо надеюсь на Провидение Божие, на правость Моего дела, храбрость Моих войск. Остаюсь также в полной уверенности на дружбу Короля и вашу». Посланнику Своему в Швеции приказал Государь объявить Стокгольмскому Двору, что настало время исполнить договор, заключенный 24 Марта, то есть: принудив Данию силой или склонив ее доброй волей к уступке Норвегии, сделать с Русскими и Шведскими войсками высадку в Германии, в тыл Наполеона. Для приступления к сему походу Швеция ожидала подписания мира с Англией, о чем в Стокгольме шли переговоры.

Высочайший приказ, прочитанный во всех полках и артиллерийских ротах, воспламенил сердца воинов мщением против врага России. Если бы знал тогда Наполеон рвение Русских сразиться с ним, если бы мог он вникнуть в глубокий смысл Царского изречения, объявленного народу и войску: «Не положу оружия, доколе ни единого неприятельского воина не останется в Царстве Моем», если бы известна была ему решимость Государя и преданность к Престолу Русского народа, то, верно, отбросил бы он суетную надежду покорить Россию! Hе отечеству нашему, но скорее самому Наполеону можно было применить собственные слова приказа его, отданного им при переходе через Неман: «Он был увлечен неизбежным роком – судьба его долженствовала совершиться».

Перейти на страницу: