Страсть ей к лицу - Басби Ширли - Страница 29

Он любил многих женщин, но ни одна не возбуждала его, как Джулиана. Он и прежде знал желание, страсть и наслаждения, Но теперь эти эмоции были настолько сильными и яркими... что он оказался бессилен против этого урагана. Ашер отчаянно жаждал продлить минуты близости, чтобы насладиться каждым мгновением. Он не мог думать, не мог дышать. Мог только чувствовать и отдаваться своим чувствам, добиваясь разрядки.

После смерти мужа у Джулианы не было мужчин. Муж был первым и единственным. Теперь, в объятиях Ашера, она поняла, что есть любовники и есть любовницы. Ласки Ашера сводили ее с ума, лишали способности мыслить, швыряли в совершенно иной мир чувственных удовольствий. Затерянная в тумане ощущений, она встречала каждый его выпад, и волны блаженства захлестывали ее с каждым его движением. Она держалась за него, как утопающий за соломинку. Требовательные поцелуи кружили голову, и она взлетала все выше и выше... Она извивалась под его натиском, поднимала бедра и выгибалась.

Она стонала и кричала, а Ашер вонзался в нее все яростнее и сильнее, пока она не забилась в экстазе и окружающий мир не исчез.

Ашер последовал за ней и вскоре бессильно обмяк, изливая семя в ее тесное лоно.

Они лежали на диване, по-прежнему соединенные, и тишину нарушали только звуки их учащенного дыхания. Наконец Ашер порылся в лежавшей на полу одежде, отыскал в кармане большой носовой платок и осторожно вытер им бедра Джулианы, удаляя все следы их поспешного соития.

Убрав платок в карман, он поцеловал Джулиану в живот и пробормотал:

— Прости, что у меня не нашлось ничего лучшего. В следующий раз мы подготовимся тщательнее.

Она едва не всхлипнула, когда он вышел из нее, не желая, чтобы все это закончилось. Но именно его слова вернули ее в настоящее. Как только страсть была утолена, чудовищность содеянного, сознание того, что она лежит обнаженной на диване, в отцовской библиотеке и лихорадочно отвечает на пылкие ласки Ашера, накрыли ее, словно лавиной. Вспыхнув от стыда, Джулиана подскочила. Господи Боже! Что она наделала? Как теперь смотреть ему в глаза? Как она может воспитывать сестру, когда сама сейчас доказала, насколько слаба и глупа?

Джулиана едва сдержала истерический смех. Письма? Да все письма в мире ничто по сравнению с тем, что она натворила!

Потрясенная собственным поведением, униженная тем, что позволила этому случиться, Джулиана стала лихорадочно собирать свою одежду.

Щеки уже горели огнем, когда Ашер безмолвно протянул ей сорочку. Сдержав отчаянный стон, она выхватила сорочку и поспешно надела.

Ашер не отрывал от нее глаз.

Он никогда не сомневался, что Джулиана неопытна в любовных делах, но ему не приходило в голову, что она может пожалеть о случившемся между ними.

Хмурясь, он стал натягивать рубашку и бриджи. Пропади все пропадом! За какого же негодяя она его принимает?! Наверняка ведь знает, что он женится на ней! Должна же она понимать, что он никогда не позволил бы всему этому произойти, если б не собирался жениться на ней? Не могла же она вообразить, будто сегодняшняя ночь — начало романа или, еще хуже, легкой, ни к чему не обязывающей связи.

Ашер почти упал духом. В движениях Джулианы была отчаянная поспешность, не сулившая ничего хорошая. Застегнув рубашку, он заправил ее в бриджи, наскоро пригладил взъерошенные волосы и твердо сказал:

— Джулиана, мы должны поговорить.

Одевшись, она почувствовала себя увереннее, но по-прежнему мечтала об одном: бежать, спрятаться и больше никогда не показываться на людях.

— О чем? — выдавила она. — Вы уже придумали, как украсть письма Талии и теперь я не вижу необходимости...

Ашер сжал ее плечи.

— Я не желаю говорить ни о Талии, ни о проклятых письмах, — процедил он. — Я хочу поговорить о нас. О том, что случилось между нами.

Джулиана громко сглотнула и попыталась напустить на себя беззаботный вид.

— Ах, это... было очень приятно.

— Приятно? — взорвался Ашер.

Она посчитала приятной самую сладостную в его жизни любовную сцену!

Но полный решимости не дать ей себя отвлечь, он набрал в грудь воздуха и уже спокойнее сказал:

— Речь идет не о моих подвигах, и поверьте, Джулиана, это было более чем приятно. Но я хочу говорить о другом — о нашей свадьбе.

Джулиана потеряла дар речи.

— О свадьбе! — прошептала она.

Терзаемая сознанием того, что забыла о моральных принципах, которыми руководствовалась всю жизнь, отчаянно пытаясь понять причины своего падения, Джулиана даже не подумала о возможности нового замужества. Ашер слегка ослабил хватку и осторожно встряхнул ее.

—Разумеется. Сегодня днем я приеду и поговорю с твоим отцом. В воскресенье будет сделано оглашение. Через месяц мы сможем пожениться.

Окончательно растерявшись, Джулиана оттолкнула его.

— Нет! — выдохнула она. — Я больше не хочу выходить замуж!

Ашер в полном замешательстве уставился на нее. Он пытался вникнуть в смысл ее слов. Джулиана не сказала, что не хочет выходить за него, она сказала, что вообще не желает выходить замуж.

— Позволь убедиться, что я правильно тебя понял, — осторожно заговорил он. — Ты возражаешь не против меня, а против самого брака?

Джулиана кивнула:

— Совершенно верно. Я не хочу выходить замуж.

— Никогда?

— Никогда.

— Итак, ты готова стать моей любовницей, но не женой? — уточнил Ашер тоном, от которого ей стало не по себе.

Джулиана поколебалась. Нет. Она не хотела быть его любовницей. Но сегодня он показал ей, каким бывает рай, и Джулиана очень опасалась, что захочет вновь оказаться в его объятиях.

Господи, что же ей делать! Случившееся между ними сегодня было самым волнующим и поразительным событием в ее жизни. Она была послушной дочерью, верной и преданной женой, всю свою жизнь следовала правилам общества и никогда не подозревала.

Джулиана прикусила губу.

Она считала, что не способна на авантюры? А как же попытка вернуть письма Талии? Она всегда была правильной, чинной и чопорной, не так ли? Совсем как... жена викария! Но в последнее время она совершила не один безумный поступок.

Идея стать любовницей мужчины, даже такого, в объятиях которого она таяла, была возмутительной, но другая альтернатива: стать его женой... нет, она не в силах даже подумать об этом.

Чувствуя, что ее жизнь выходит из-под контроля, Джулиана молчала.

— Итак? — сухо спросил Ашер.

— Я не хочу быть вашей любовницей, — решительно заявила она.

— Вот как? Значит, мы поженимся, как только я смогу все устроить.

— Нет.

Повисла пауза. После недолгого молчания Ашер спросил:

— Не могли бы объяснить почему? Только не пытайтесь отделаться от меня, говоря, что мы друг другу не подходим или что вы находите меня непривлекательным.

Джулиана раздраженно передернула плечами:

— Будь вы джентльменом, не стали бы допытываться.

Ашер невесело рассмеялся:

— Милая, я могу походить на джентльмена, могу одеваться как джентльмен, но поверь, я не джентльмен. Поэтому что джентльмены не вламываются в чужие дома и не крадут из них... э... э... некие письма.

— Наоборот, — прошептала Джулиана, возмущенная тем, что он унижает себя из-за того, что помогает Талии единственным известным ему способом. — Вы делаете это во имя благородной цели. Вы спасаете невинную молодую девушку от горькой и страшной судьбы.

— Давай-ка выясним кое-что, — бросил Ашер. — В том, что я собираюсь сделать, нет ничего благородного. И я уж точно делаю это не ради Талии. — Он снова сжал плечи Джулианы и рывком притянул к себе. — Я делаю это ради тебя! — прорычал он. — И это единственная причина, по которой я готов рискнуть своей шеей. Ради тебя. Ни ради кого другого.

Трепет восторга пронизал Джулиану, но она быстро овладела собой.

Это значения не имеет. Главное, что Ашер готов выкрасть письма Талии. Сестра будет спасена!

— Я благодарна вам, — откашлявшись, ответила Джулиана. — Знаю, было неразумно и жестоко просить вас рисковать, но спасибо вам за все.