100 знаменитых символов советской эпохи - Хорошевский Андрей Юрьевич - Страница 27
- Предыдущая
- 27/37
- Следующая
В СССР всегда любили клоунов. Это было особенное явление. Приезд Карандаша, Леонида Енгибарова, Юрия Никулина вызывал в том или ином городе такой ажиотаж, какой и не снился сегодняшним эстрадным звездам или политикам. А когда в 1956 году советский цирк впервые после Второй мировой войны отправился в заграничное турне, русская клоунада завоевала сердца и любовь зрителей во всем мире. Кое-кто даже считал, что это и есть выражение той самой «загадочной русской души». И первым был Олег Попов – «солнечный клоун», самый национальный и одновременно понятный каждому человеку, вне зависимости от национальности, символ добра…
«Так случилось, что клоун саратовского цирка Боровкин сломал ребро, и дирекция предложила мне подменить его. Мы с директором поехали в больницу. Объяснили ему ситуацию. Он выслушал, протянул ключи от гардеробной и сказал: "Бери все, что нужно. Желаю успехов!". Так я стал клоуном… и с тех пор другого амплуа представить себе не могу». Так часто бывает в жизни – человек долго учится, планирует свое будущее, и вдруг какая-то случайность меняет все планы, и ты в одно мгновение находишь то, что искал всю жизнь. Примерно так было и у Олега Константиновича Попова. Он родился 31 июля 1930 года в подмосковной деревне Вырубово. Через месяц отец, работавший на Втором часовом заводе, получил квартиру в Москве, и семья Поповых перебралась в столицу. Во время войны, когда Олегу было 13 лет, он устроился учеником слесаря на полиграфический комбинат «Правда». «Я очень рад, что освоил эту профессию, – вспоминал свое детство Олег Константинович. – Я бы всем начинающим клоунам рекомендовал быть немного слесарями, потому что тогда они смогли бы делать себе реквизит». Но тогда это было необходимостью: время голодное, приходилось зарабатывать себе на хлеб и хоть как-то помогать родителям. А цирк… Это мечта, казавшаяся такой недостижимой. И вдруг она стала реальностью…
Когда Олегу было 14 лет, он занимался в московском дворце спорта «Крылья Советов» в кружке акробатики. В секцию часто заходили студенты циркового училища. Однажды они пригласили Олега к себе на репетицию. Тут, как говорится, Олег «пропал», заболел на всю жизнь. Теперь паренек думал только о цирке, никому ничего не сказав, он поступил в цирковое училище. Даже мама узнала об этом лишь через год. «Во-первых, я боялся, что мама мне не позволит там учиться, – объяснял артист свою скрытность. – А во-вторых, она была твердо убеждена в том, что все артисты – пьяницы и развратники, поэтому не хотела, чтобы я этим занимался».
В 1950 году Олег Попов закончил училище по специальности «эксцентрик на проволоке». Теперь, казалось, все дороги были открыты перед молодым артистом. Но цирк – это не только смех и веселье, это еще и тяжелая, а нередко и просто опасная работа. Еще в училище Олег с двумя товарищами готовил номер на проволоке. Все шло хорошо, ребята уже видели себя на арене, с нетерпением ждали первого выступления. И тут произошло несчастье – один из партнеров Олега разбился насмерть. Оставшись вдвоем, молодые артисты не знали, что делать, замены погибшему товарищу они так и не нашли, и в итоге номер рассыпался. После окончания училища Олег по распределению попал в Тбилисский цирк. Он подготовил свой номер – эквилибр на свободной проволоке, придав при этом номеру юмористический уклон. Казалось бы, обычная цирковая реприза, идет себе артист по проволоке, жонглируя различными предметами. Но вскоре произошло непредвиденное: молодого артиста попросили написать заявление об уходе. Грузинские чиновники «от культуры» умудрились разглядеть в номере Олега… намек на космополитизм. Не проработав в Тбилиси и двух месяцев, артист был вынужден вернуться в Москву.
Наверное, Олег Константинович не раз благодарил слишком ретивых грузинских «борцов за чистоту нравов». Ему наконец-то повезло. Правда, как считает сам великий артист, дело тут не в везении. Он всегда смотрел на мир и на происходящее в нем глазами клоуна. И рано или поздно Олег Попов обязательно стал бы клоуном, такова уж его судьба.
В Москве Олег попал в цирк на Цветном бульваре, где тогда блистал Михаил Николаевич Румянцев, он же знаменитый на всю страну клоун Карандаш. Мэтру клоунады сразу приглянулся молодой артист, и Румянцев взял его в свою труппу. Кроме исполнения сольного номера, Олег ассистировал Карандашу в его репризах и, самое главное, смотрел и запоминал, как работает великий клоун. А затем были те самые гастроли в Саратове, где Олегу Попову пришлось подменить клоуна Боровикова.
Олег после выступления вернул коллеге костюм и реквизит, но на следующие гастроли в Ригу поехал уже не эквилибрист, а клоун Чижик. Поначалу Олег решил взять себе клоунский псевдоним, как это делали Карандаш и другие клоуны. Но потом решил: «Пусть будет как есть – Олег Попов». А после гастролей в Лондоне в одной из газет вышла заметка, которая называлась: «в туманном Лондоне появился "Солнечный клоун"». Так и осталось за Олегом Константиновичем это прозвище. И действительно, лучше не придумаешь. Особенно это ласковое сценическое имя пришлось по душе публике после того, как в 1961 году артист показал свою знаменитую и самую любимую репризу «Луч». Этот номер признан одним из лучших в истории мирового цирка.
Реприза начиналась с того, что в зале гас свет, цирк погружался в полумрак, а затем из-под купола сверху темноту рассекал тоненький лучик. Олег Попов выходил на арену, садился в середину яркого круга и доставал из принесенной корзинки свои нехитрые припасы. Зритель вместе с клоуном переносился на лесную полянку, освещенную нежным весенним солнцем. Но лучу не нравилось, что его тепло используют просто для того, чтобы с комфортом перекусить. Он потихоньку уходил от клоуна, оставляя его в полной темноте. Комик шел вслед за ним и силой возвращал его на место, но обиженный луч снова убегал. И тогда клоун понимал, что лучик можно вернуть только лаской. Он нежно гладил его, как бы прося прощения и уговаривая вернуться. И солнечный свет отвечал на ласку. Клоун, обхватив луч двумя руками, бережно подводил его к центру арены. Разнежившись под теплым светом, клоун засыпал. И вдруг из мрака раздавалась резкая трель. Все, клоуну пора уходить. Он собирал свои вещи и направлялся к выходу. И уже буквально отодвигая занавес, комик вспоминал, что на арене в совершенном одиночестве остался его новый друг. Он быстро возвращался и осторожно укладывал лучик себе в корзинку, а потом потихоньку удалялся с манежа…
Вроде бы все просто и лаконично. Но равнодушных в зале никогда не было, даже среди тех, кто уже десятки раз видел этот номер. Кстати, сейчас можно часто услышать мнение, что, мол, западная публика в массе своей примитивна, ей нужны номера на уровне «моя твоя – понимай»: вышли два клоуна, один исподтишка ударил другого, у того из глаз брызнули фонтаны фальшивых слез, и все довольны. На самом деле примитивны те, кто так рассуждает. В этом-то и заключается искусство настоящего мастера – быть понятным каждому зрителю в любом уголке земного шара, суметь найти дорогу к его сердцу. Характерный в этом смысле случай произошел во время гастролей цирка на Цветном бульваре в Вене. Перед поездкой Олег Константинович серьезно повредил ногу, тут уж не то что по проволоке прогуливаться, просто ходить трудно. А в программе стоит коронный номер Попова «Сон на проволоке». Заменить Попова нельзя – билеты уже давно раскуплены. И тогда Солнечный клоун решил показать публике репризу «Луч». Против этого стал возражать директор венского цирка. Он считал, что местная публика не поймет этого номера, ей нужно что-то попроще и посмешнее. Однако деваться было некуда, и Олег Попов показал свою знаменитую репризу. Аплодисментов действительно не было. Был шквал эмоций и буря восторга. Взрослые радовались как дети, а дети… Они всегда обожали Солнечного клоуна, для них он был ровесником, добрым и смешным, таким же, как и маленькие граждане разных стран мира…
Олег Попов стал своеобразным талисманом Москвы, визитной карточкой столицы. По Москве ходила присказка, что каждый гость города должен сходить в Мавзолей, купить что-нибудь в ГУМе, посетить Большой театр или Третьяковскую галерею и обязательно попасть на выступление Олега Попова в цирке на Цветном бульваре. А на Западе Солнечный клоун стал одним из самых популярных брэндов, как сказали бы сейчас. И, раз мы уже коснулись столь меркантильной темы, советское государство немало заработало на «национальном достоянии» – именно так, ни больше ни меньше, называли Олега Попова. Его выступления собирали аншлаги и приносили огромную валютную выручку во многих городах мира. И за это Олег Константинович получил от родины «соответствующую благодарность». «А сами вы себя национальным достоянием чувствуете?» – спросили в одном из интервью Олега Попова. «Если честно, не чувствую, – с горечью ответил он. – Хотя раньше думал, что это так, но когда получил пенсию в 400 рублей, стал думать по-другому… Я отработал в российском цирке 50 лет, но вот отмечала Москва 850-летие, и обо мне даже не вспомнили, не пригласили. На юбилей Нюрнберга – пригласили (хотя какое я имею к нему отношение?), я выступал в большом праздничном концерте, 60 тысяч зрителей смотрели на мою работу, смеялись, аплодировали. Здесь такое внимание, а там, в Москве, где я родился, жил, работал, – обо мне не вспомнили! Обидно…». Ситуация, к сожалению, характерная для начала 90-х годов: люди, своим трудом и талантом создававшие славу для Советского Союза, после развала государства оказались никому не нужными…
- Предыдущая
- 27/37
- Следующая