Под знаком тигра - Вороной Олег Николаевич - Страница 10

• Предыдущая
• 10/27
• Следующая

Смотрю на часы: уже десять минут седьмого, смеркаться начинает. Ну, думаю, это на Ваську не похоже. Если бы опаздывал, то в воздух бы стрельнул: подожди, мол. В общем, постоял я ещё минут пять, да и домой рванул – хозяйство-то некормленое.

А потом что было!

Васька-то опоздал! Часы остановились у него – забыл накануне завести.

Говорит, даже слышал, как я отъезжал.

Ну вот, подходит он – уже дорогу видно, а навстречу – тигр! Встал на пути, рычит, не дает пройти. Ну, Васёк заорал на него матерно всяко-разно и задом-задом отступил. Как всегда. Обычное дело.

Круг, говорит, с полкилометра сделал, обошел то место и опять к дороге. Только выходить, а тигр как сиганет из кустов навстречу! Ревёт, хвостом бьёт. Васёк в ружье вцепился, орёт. На мушке держит, но стрелять боится: вдруг картечь такого слона не остановит?

Опять задом отходит, но тигр совсем озверел: кидается к самым ногам, лапищей с когтищами воздух загребает, грохочет рыком…

Да, натерпелся Василий! Кто же знал, что такое может случиться?! Что тигр мстить так будет?!

Стоит Васёк, не шевелится – полосатый тоже стоит, рычит только. Как шевельнётся – сразу же кидается.

Сколько времени прошло – Вася не знает. Уже стемнело давно. Хорошо, что стоял он в десяти метрах от дороги. Грузовик спас. Издалека загрохотал пустым кузовом, осветил фарами деревья. Тут тигр не выдержал: пригнул голову и шмыгнул в сторону. А ноги у Васьки – как ватные. Ни на одну сопку, говорит, с таким трудом не поднимался, как на это дорожное полотно высотой полтора метра. Но успел, выбрался, смог перед машиной встать. Довезли до дому…

Вот.

А ты говоришь: нау-у-ка, нау-у-ка. Вишь, как природа мстит человеку. А сколько болезней те же мыши переносят? А речки мелеют? А леса сохнут?

Нет, брат, без Науки – нельзя!

– Повесить радиоошейник на тигрицу несложно: главное – найти тигрят. Зимой находишь район, где свежие следы тигрят, садишься в вертолёт и летаешь, ищешь. Сверху на снегу даже белку хорошо видно. Находишь, снижаешься до предела – тигрята от вертолёта не убегают – и стреляешь летающим шприцем со снотворным. Потом спускаешься к ним по лестнице, надеваешь на спящих радиоошейник и – или сразу сидишь на дереве и ждешь их мамку, или позже её где-нибудь перехватываешь: с радиоошейниками с точностью до метра по спутниковой системе можно определить местонахождение тигрят. А когда знаешь, где тигрята, тигрицу выследить уже нетрудно.

Но я уже не участвую в этом проекте – не нравится мне, что тигрята до смерти пугаются. Ушёл, как и друг мой, который с медведями работал.

Не слышал, что и на медведей пытались ошейники надевать? Медведь, кстати, несмотря на широкое распространение и большую численность, тоже является малоизученным животным. И за медведем радиослежение пытались наладить ещё до «тигриного проекта». Но медведь, как оказалось, не терпит на себе ошейника, в отличие от тигра. Тигр с ошейником ходит, а медведь – ни за что! Из шкуры вылезет, но от ошейника освободится! Мучились-мучились с медведями и решили зашивать капсулу с радиопередатчиком им в брюшину.

Вот друг и не выдержал такого обращения с животными.

И дело тут не в брюшине, а в том, что медведей ловят петлёй, как, впрочем, тигра и леопарда. Но если тигр и леопард, попав в петлю, ведут себя более-менее спокойно, то медведь за час, пока учёные, получив по радио сигнал, что петля сработала, доберутся до медведя, – он такое успевает натворить, что только диву даёшься на медвежье свободолюбие! Он всё вокруг крушит и превращает в щепки, он с такой силой затягивает петлю на лапе, что лапа теряет чувствительность, медведь начинает её грызть и откусывает себе пальцы! А без когтей медведь – считай покойник. Он будет голодать, пойдет к деревням, на свалки, начнет убивать скот и в итоге погибнет, успев натворить много бед. Поэтому мой друг бросил этот проект со скандалом и уехал в Лазовский заповедник. Там он стал ремонтировать испорченные берлоги.

Не слыхал? В газетах про это писали.

Охотники, чтобы достать гималайского медведя из дупла, где он зимует, пропиливают снизу отверстие, выкуривают медведя, убивают, а отверстие не заделывают. А медведь сквозняков не любит и в дырявую берлогу уже не ложится. Вот и мало стало медведей, потому что зимовать им просто негде! Поэтому друг мой ходил по тайге, берлоги ремонтировал. А потом, говорят, пытался медведей отучить на пасеки за мёдом ходить с помощью бьющей током изгороди.

Вот и я посмотрел на испуганных тигрят и сомневаться стал в правильности такой методики. Конечно, наука требует жертв, конечно, может, по-другому сейчас просто никак нельзя, но не лежит душа к такому. Всё человек эксперименты с Природой устраивает. Сначала тайгу выпиливает, и потому тигров становится мало, потом за последними тиграми на вертолётах гоняется, чтобы ошейники на них надеть и изучить…

Вот три года назад нашли тигрят, зависли над ними на вертолёте, а они под наклонное дерево забились и сидят. Только сбросили лестницу, спускаться, а тут тигрица бежит! Бежит своих тигрят спасать!

Подбежала и на дерево полезла! До верха долезла и давай ЛАПОЙ! ВЕРТОЛЁТ! ОТГОНЯТЬ!

Надели, конечно, мы на всю семью ошейники, наблюдать стали круглосуточно за их передвижениями. Тигрицу Героиней назвали. Но не спасли радиоошейники тигрят от браконьеров. Застрелили их, а ошейники повесили на бревно и пустили вниз по течению реки, чтоб следов никаких не нашли…

Много писали про материнские подвиги. Про то, как женщины, спасая своих детей, проявляли чудеса силы, храбрости, ловкости.

А я часто Героиню вспоминаю. Как она не побоялась вертолётного грохота, ураганного ветра от винтов и полезла на дерево отогнать чудище от своих детей!

Мать-героиня!

– И-и-и, милай! Да ежли б за меня кто-то усё делал, не дожила б я до восьмидесяти двух. Поставь ведро! Сама я воды принесу! Сама!!

Раскрыв рот от изумления, стою посреди двора и не знаю, что ответить. А что тут скажешь? – восьмидесятидвухлетняя женщина топит баню и таскает воду для нас – троих молодых и здоровых мужиков! И пикнуть не даёт! – не то что дров или воды принести. Такую и язык не поворачивается назвать старухой! Вот это Женщина!

– Идите в баню!

Эх, хороша банька! Старая-престарая: пол местами провалился, печь потрескалась, потолок провис, а жар держит! Небось столько же лет ей, что и хозяйке. Я люблю разглядывать всё старинное – видно, какую жизнь прожила вещь, сколько со временем боролась, особенно интересно сравнивать с хозяином. На хозяев не только бывают собаки похожи, но и дома, и бани… А эта баня долго служит: в печь вмурован старинный чугунный котёл – сбоку, наверное, ещё дореволюционное клеймо с буквой «ять». Полок из чёрных-пречёрных – не пиленных, а колотых и тщательно вытесанных топором – досок. Когда делали эти доски, не было у хозяев пилы и рубанка. Вот бы узнать, почему? Кадка для холодной воды выдолблена из целого ствола липы. Давно такие не делают! И не сгнила почему-то, хоть в сырости-мокрости стоит. Неужели из-под мёда? Помню, ещё в детстве мой дедушка рассказывал, что такие колоды делали для перевозки и хранения мёда, а чтобы веками служили, их пропитывали воском. Гвоздь в стену вбит тоже старый: четырёхгранный, кузнецом когда-то выкованный. Дверные петли – вообще произведение кузнечного искусства: из крученой железной полосы. Вот же делали раньше! Просто, бесхитростно, но надёжно, красиво, на века!

• Предыдущая
• 10/27
• Следующая