Бич Божий - Мартьянов Андрей Леонидович - Страница 48
- Предыдущая
- 48/71
- Следующая
– Давай-ка я отведу тебя наверх, в отсек для отдыха пилотов, – Сигурд поднял меня за руку. – Отсыпайся. За Казаковым пригляжу, ничего с ним не случится.
Как только я рухнул на диван и укрылся пледом, включились двигатели торможения «Франца». Корабль входил в атмосферу Земли.
– Ты живой или мертвый? – меня сильно потрясли за плечо. – Угу, живой, глазки открыл… Пойдем на свежий воздух? Там хорошо, солнышко. Тепло очень. Возьми попей.
Казаков, стоявший рядом с койкой, сунул мне в руки фарфоровую кружку с горячим и очень сладким кофе и уселся на откидной стульчик напротив.
– Горазд ты дрыхнуть, – продолжил капитан. В его светло-карих глазах мелькали радостные искорки. – После применения «Бича Божьего» прошло пятьдесят три часа, из них ты проспал сорок один в общей сложности. Я тоже отличился – целых тридцать пять часов… Но я уже успел вылезти наружу, обследовать местность в радиусе полукилометра и убедиться, что в Санкт-Петербурге сравнительно безопасно. Вернее, в том месте, где раньше находилась столица Империи.
– Представляю, что подумает современный человек, очутившись в сказочном Камелоте, столице короля Артура. – Я сунул подушку под спину, уселся на диванчике и отхлебнул из кружки. – Петербург, Берлин, Вена… Для нас эти города давно являются легендой, забытая сказка Земли. Исаакиевский собор в Юрге видел?
– Ну разумеется, причем он ничуть не изменился. А вот земного города нет.
– Куда же он подевался?
– Увидишь. Просыпайся, допивай кофе и топай к шлюзу по правому борту. В пакете летняя форма ВКК, чистый хлопок. Там действительно жарко, день отличный. Буду ждать тебя на улице.
Казаков произнес эти слова настолько буднично и просто, что я решил, будто меня ожидает настоящая «улица», как в Юрге. С асфальтом, автомобилями и маленькими кафе на углах.
В обычных условиях офицеры Военно-космического корпуса России носили черные комбинезоны или френчи, но «летний вариант» оказался менее строгим – белая футболка, светло-бежевая рубашка, длинные шорты до колен, белые гольфы и коричневые ботинки вкупе с панамой военного образца. Никаких погон или нашивок, я все-таки не военный.
Слегка обалдев от долгого сна, я вначале перепутал левый коридор корабля с правым и только после напоминания «Франца» вышел к распахнутому шлюзу. ИР явно пренебрег техникой безопасности – полный контакт с атмосферой планеты, никаких барьеров.
– Чего встал, давай сюда. – Казаков и Сигурд расположились на травке в нескольких метрах от трапа корабля. – Давай-давай!
Первое впечатление самое сильное, эту аксиому не опровергнешь. Солнце здесь не бронзово-желтое, как у нас на Веймаре, и не обжигающе-белое, как на Сириусе, а пронзительно-золотое, небо незнакомого мне ярко-голубого оттенка с белесым маревом, сила тяготения привычная – конечно же, «Франц-Иосиф» поддерживает гравитацию, аналогичную земной, а на Гермесе или Афродите она не отклоняется от нормы больше, чем на сотые доли процента!
Воздух теплый, с резким запахом растительности и грибов – эту культуру вывезли на многие планеты Содружества, но рекомбинантные грибы мало напоминают своих родственников с Земли.
Земля. Настоящая Земля – третья планета Солнечной системы. Никогда бы не подумал, что окажусь здесь!
Я медленно и осторожно зашагал по ступенькам трапа. Казаков упомянул о Санкт-Петербурге, но я видел вокруг только лес. Хвойные, лиственные, папоротники – я не мог опознать большинство видов растений, но вот это, с белым стволом и черными полосками, очевидно, береза (семена этих деревьев были вывезены во время Катастрофы, они прижились на Афродите и еще в десятке миров).
Я шлепнул себя по лицу, на скулу село летучее насекомое – комар? Нижнюю ступеньку трапа корабля облюбовали две бабочки с оранжево-черными крылышками. С низким жужжанием пронесся мимо шмель – очень похожих разводят в моем родном мире, хотя на Веймаре они подверглись генетической коррекции, шмелиный мед очень ценится в ресторанах Сириус-Центра! Этот, несомненно, дикий.
«Франц-Иосиф» стоял на обширной полянке рядом с длинным валом явно искусственного происхождения, кое-где была заметна темно-красная кирпичная кладка. Сразу за деревьями возвышались очень живописные развалины крупного здания, почти целиком оплетенного корнями и заросшего густой травой.
– Заячий остров, – ответил Казаков на невысказанный мною вопрос. – Теперь – полуостров, река немного изменила русло. Это возвышение – остатки крепостной стены, раньше здесь была Петропавловская крепость, построенная около тысячи лет назад…
– Девятьсот семьдесят восемь, – уточнил Сигурд. – По-моему, выжившие люди ушли из города сразу после Катастрофы, со временем столица пришла в полнейший упадок. Юрген, ты же видел голограммы…
Видел, конечно. От Петербурга почти ничего не осталось, удивительно, насколько быстро природа отвоевывает обратно пространство, некогда захваченное человеком. Мы поднялись на стену, и Казаков только головой покачал: в объективном времени прошло неполных четыре века, но капитан провел их в стазисе, значит, по его собственному, субъективному исчислению, он был здесь всего лишь несколько лет назад.
– Там и вот там были мосты, – сказал Казаков, вытянув руку в сторону широченной реки. – Пролеты давно сгнили и обрушились, сохранились только опоры, заметил островки посередине? Глазам своим не верю… Все, что осталось, – так это «Невы державное теченье», как говорил знаменитый поэт. Набережные подмыло, гранитная кладка исчезла, на Васильевском острове одни руины. «Франц» сообщил, что северный берег частично заболочен…
Панорама открывалась впечатляющая. О том, что давным-давно тут кипела жизнь, а имперская столица справедливо почиталась одним из самых красивых городов Европы, ныне можно было только догадываться. Большинство строений за рекой превратились в зеленые холмы, бывшие парки стали густыми чащами – капитан указал на огромные вековые деревья и сообщил, что там был какой-то «Летний сад». За крепостью ниже по течению виднелась обширная тростниковая заводь, облюбованная крупными белыми птицами, как выяснилось – журавлями.
– Было такое пророчество – «Петербургу быть пусту», – негромко сказал Казаков. – Никогда не верил в подобную ерунду, и вот, надо же, сбылось в точности.
– Движение слева, восемьдесят метров, крупный объект, – голосом «Франца» проговорил ПМК, висевший на поясе капитана. Корабль определил для себя охраняемый радиус и был обязан предупреждать нас о возможной опасности. – Морфологические признаки свидетельствуют…
– Тихо, – шикнул капитан. – Черт, оружие не взяли, а дикого зверья здесь побольше, чем на Гермесе! Возвращаемся! Сиг, прикроешь, если что…
Добраться до «Франца-Иосифа» мы не успели. Раздался хруст веток, кустарник расступился, и меньше чем в полусотне шагов от нас появилось неизвестное существо. Именно «неизвестное» и именно «существо», поскольку даже Сигурд изумленно хмыкнул.
– Я взял животное на прицел, – сообщил корабль. – Уничтожить?
– Не спеши, дай посмотреть… – процедил Казаков. – У кого какие мысли, чем может быть эта штука? В мое время на Земле таких зверей не водилось.
Больше всего оно напоминало волка или собаку, вымахавшую до размеров некрупной лошадки. Шкура темно-серая, с желтоватыми подпалинами, очень густая шерсть, короткий хвост. Лапищи мощные, с внушительными когтями. Розовый язык вывалился из пасти, за тяжелыми брылями видны белоснежные зубищи. Уши острые, глаза большие и темные, с крупным зрачком.
Нападать зверь не собирался, видимо, удивился еще больше нас. Просто стоял, наклонив голову, и разглядывал двуногих тварей, посетивших его владения. Через минуту он медленно подошел к посадочной опоре «Франца», обнюхал светлый металл и громогласно чихнул. Оглянулся на звук поворачивающейся орудийной платформы под стабилизатором корабля и…
И исчез. Мне показалось, будто существо испугалось и приготовилось к прыжку, но его силуэт за одно мгновение размылся, мелькнула неясная полупрозрачная тень.
- Предыдущая
- 48/71
- Следующая
