Дикие земли - Щепетнов Евгений Владимирович - Страница 23

• Предыдущая
• 23/85
• Следующая

Я вначале удивился — почему щит миролюбия выкрашен красной краской? Потом, поразмыслив, понял: белый цвет, как у индейцев, например, здесь, на поле боя, является цветом войны, смерти, а красный — цвет жизни. Вот поэтому, в отличие от земных стереотипов, щит и был выкрашен в красный цвет.

Вражеское войско выстроилось в такую же фалангу, вооружение их — я сразу прикинул — не отличалось от того, что было у амараков, только выглядело победнее — меньше металлических наконечников, больше простых копий из железного дерева. Они встали строем в пятистах метрах от нас, и идти пришлось довольно далеко. Наконец мы приблизились к ним на расстояние броска копья, и вождь закричал так, что было слышно всем вражеским воинам:

— Я вождь амараков Красст! Мы хотим поговорить с вождями!

От стены щитов отделились четыре человека и пошли к нам. Я удивился: почему четыре? Ведь племен вроде как три? Потом сообразил — не три. Сведения разведки то ли устарели, то ли были неверными — тут было четыре племени. Значит, здесь не тысяча, а как минимум тысяча триста бойцов. По четыре на нашего одного.

Красст, похоже, тоже это понял и сделался совсем хмурым. Однако он был спокоен и сосредоточен, — а что еще оставалось? Паника и истерика были бы совсем ни к чему. Я даже восхитился его выдержкой — ну ладно я, знающий свои способности, уверенный, что отобьюсь и помогу амаракам, но он-то не знал до конца мои силы и полагался лишь на слова.

Эти четверо подошли к нам — их лица были разрисованы узорами, желтой, красной, синей краской и их сочетаниями. Как мне рассказали раньше, знающий орк мог сразу определить принадлежность к тому или иному племени, глядя на рисунки по телу.

Неожиданно от рядов воинов отделился еще один человек — пятый. «Неужели пятый вождь? — ошеломленно подумал я. — Это целая Антанта какая-то! Хоронить вас замучаешься…» Однако — нет. Это был отступник, сын покойного шамана Амрт. Я узнал его сразу. Он был без «боди-арта» — видимо, рисовать узоры амараков он не пожелал, а никакое другое племя его не приняло, чтобы он со спокойной совестью мог разрисоваться в их цвета.

Я на некоторое время забыл об этом предателе и сосредоточился на вождях. Это были крепкие и сильные люди — как будто сделанные по лекалу и похожие на нашего вождя Красста. Я не ведал того, добрые они или злые, жадные или щедрые, но то, что они профессиональные воины и знают свое дело, было видно невооруженным глазом. Их движения были спокойны, они шли с грацией львов, крадущихся к добыче. Главным, похоже, был тот, кто шел чуть впереди остальных, — мужчина с очень широкой грудью и могучими мышцами. Красст шепнул:

— Это вождь татантуров Гракст. Исконные наши враги…

Подойдя, вожди замерли, рассматривая нас, потом Гракст надменно спросил:

— Что ты хочешь, жалкий вождь жалкого племени?

— А что, так необходимо оскорблять своего противника перед боем? Не унижает ли это воина — уподобляться бабам, которые поливают друг друга грязью из-за молодого любовника?

Гракст заметно смутился, даже слегка покраснел — это было видно на открытых участках щек, где не было краски. Однако он продолжил:

— Вы зря пришли, мы все равно вас убьем, заберем ваше имущество, стада, ваших женщин, а оставшихся в живых пустим на жертву богам!

— В жертву, в жертву! Я хочу получить этого белого шамана и сына вождя — я с них живьем сдеру кожу! — выкрикнул из-за их спин Амрт.

— Белого шамана? — удивленно спросил Гракст. — Ты же сказал, что у них нет шамана? Ты нас обманул, Амрт?

— Да это мошенник, который пришел из-за пустыни! Он плохой шаман! Он убил моего отца обманом, убил ножом, а не колдовством! — Самое смешное, что он не врал! Я действительно убил шамана ножом. — Вы легко их всех перебьете, у них тучные стада. А какие пастбища — вы видите!

Гракст обратил свой взор ко мне:

— Значит, ты — белый шаман… Я сделаю из твоего белого скальпа коврик и повешу на своей лошади. А прежде — получу наслаждение при виде твоих мук у жертвенного костра.

Я холодно посмотрел на него и ответил:

— Все сказал, мечтатель? У меня есть предложение к тебе, ко всем вождям и к вашему войску. Я буду говорить громко, чтобы все слышали.

Я прокашлялся, а потом мысленно произнес заклинание усиления голоса — мне попалось такое в свитках Шаланнара. Мы опробовали его раньше, оказалось, что даже шепот после этого колдовства слышится как будто через громкоговоритель.

— Воины племен! — Мой голос несся как будто с неба, гулко и ясно. — Это говорю вам я, Великий белый шаман! Ваши вожди ведут вас на погибель! Если вы не остановитесь, вы будете убиты, а ваши души пожраны бездной! Я, Великий белый шаман, предлагаю вам подчиниться вождю Крассту, объединиться в один народ, прекратить войны и жить сытой, спокойной жизнью! Вы будете пользоваться пастбищами амараков и других племен, жить в довольстве долгие годы, и вам не будет угрожать смерть! Если же вы не подчинитесь — вас ждет страшная участь! Даже мертвые, вы не будете иметь покоя! Подумайте над этим, если ваши вожди все-таки поведут вас в бой!

Я убавил голос до нормального, «выключив» заклинание, и сказал вождям:

— Мне очень не хочется убивать ваших воинов, но если придется это сделать, я это сделаю. Степь зальется морем крови, подумайте над этим! Если вы присоединитесь к амаракам, мы соберем все племена орков вместе, вы будете иметь богатство, спокойную жизнь без набегов, сытость, благополучие. Стоит ли идти на поводу у Гракста и предателя, который травил своего вождя вместе с отцом-шаманом?

— Травил вождя? — с удивлением спросил один из предводителей. — Амрт, ты нам об этом не рассказывал! Я лично не хочу участвовать в этой войне. Оказывается, нас ведет предатель, отравитель вождя племени, притом обманувший нас. Он сказал, что у племени нет великого шамана! Я не участвую в таких необдуманных набегах. Я с нашими воинами не участвую в битве. Мы отходим в сторону и понаблюдаем, чем это закончится. А по результатам — определимся.

— Умрак, предатель! — яростно воскликнул Гракст. — Неужели ты уходишь со своими скантарами? Мы же договорились!

— Мало ли о чем мы договорились. Ты тоже мне сказал одно, а оказалось совсем другое. Сказали, что у амараков нет шамана, а он есть, сказали, что это священная битва с зазнавшимся вероломным племенем, а оказалось, что нас использует в своих целях предатель, травивший своего вождя! С него самого надо снять кожу за покушение на своего вождя! Что, ты будешь поддерживать такого ублюдка? Да и вообще, что бы ты ни говорил — но наши интересы мне ближе, чем твои. Ты тоже не вполне чист — все знают про твою давнюю вражду с амараками. Решил отомстить за наш счет? Нет уж… мы отходим.

Умрак повернулся и пошел к рядам воинов, отдал команду, после чего часть бойцов отделилась и направилась за ним к опушке леса. Я не стал смотреть, где они там расположатся, и только взял себе на заметку: этот кадр слишком хитроумный и вероломный, в будущем он может причинить нам много неприятностей.

Я посмотрел на стоящих передо мной трех вождей и спросил:

— Еще есть кто-нибудь разумный или вы так и хотите ввергнуть своих воинов в кровавую реку? Заверяю вас, я шаман не менее сильный, чем тот, кого я убил. Сами задумайтесь — не он меня убил, а я его, и он ничего не смог со мной сделать. Подумайте над этим. Мы сейчас пойдем к своим воинам и будем ждать вашего решения — первые мы на вас не нападем. Потом с теми, кто останется в живых, будем вести переговоры, с теми, кто оказался умным и понял ситуацию. Мы хотим объединить племена в один народ, народ орков — в государство, которое будет не менее сильным, чем государство белых людей! Где все будут жить по законам и не будет набегов и смертей. У всех будут равные права.

Я знал, что это не так, но что я мог еще сказать? Что государство — это череда несправедливостей и беспредела власть имущих? Что никогда не бывает равенства и никогда не бывает мира? Я преследовал свои цели и как политик должен был врать, и врать убедительно.

• Предыдущая
• 23/85
• Следующая