Украденные сердца - Мартин Мишель - Страница 27

• Предыдущая
• 27/74
• Следующая

Ручейки воды сбегали вниз по его сильной обнаженной груди.

Тесс невольно залюбовалась его великолепным телом.

— Бассейн большой, — сказал Люк, — надеюсь, что не помешал вам?

— Помешал, — пробурчала Тесс себе под нос. — Вы хотите позлить меня или устроить соревнование?

Он в изумлении уставился на нее.

— Вы бросаете мне вызов?

— Я хочу получить от вас хоть какую-то пользу, Мэнсфилд. Мне нужен приличный лидирующий.

— Вы что, действительно надеетесь обогнать меня? Подумайте еще раз, я ведь сильнее вас.

— Вы должны доказать это, — произнесла Тесс и бросилась в воду.

Люк стремительно последовал за ней. В течение следующей четверти часа они плавали наперегонки в бассейне, вспенивая воду, пока наконец ее легкие не запросили пощады, а руки и ноги не налились свинцом. Люк и Тесс в одно и то же время коснулись бортика бассейна, и Тесс уже вознамерилась повернуть назад, предпочитая утонуть, но не сдаться, когда рука Люка подхватила ее и вытащила на поверхность.

— Все! Прошу пощады! Я сдаюсь, я отказываюсь, я капитулирую, — выдохнул он, — не дайте утонуть. Вы же не хотите стать свидетельницей ужасной картины, как мой распухший труп плавает по поверхности воды?

Если бы не катастрофический недостаток кислорода, Тесс бы рассмеялась.

— Признайтесь, Мэнсфилд, вы встретили достойного противника? — спросила она, немного отдышавшись.

— Да. Вы загнали меня.

— Слава Богу! — выдохнула вконец измученная Тесс. Ее сил хватило лишь на то, чтобы подтянуться до пояса, затем она рухнула грудью на теплый бетон. Тесс оставалась неподвижной до тех пор, пока у нее полностью не восстановилось дыхание.

— Яростные словесные дуэли, напряженные шахматные игры, изнурительные плавательные соревнования… Что еще? Если мы будем продолжать наши сражения в том же духе, — заявил Люк, — то к концу недели мы умрем от напряжения или усталости.

— Побеждать вас доставляет мне истинное удовольствие.

— Вы еще ни разу не победили меня, — с достоинством возразил ей Люк, — каждое состязание заканчивалось вничью, и вы прекрасно это знаете.

— Если бы вы не были таким тупым…

— А вы такой упрямой…

— Мы смогли бы мирно дожить до конца недели.

Люк рассмеялся, вылез из бассейна, а затем вытащил ее с такой легкостью, как будто пятнадцатиминутные гонки ничего для него не значили. Тесс с трудом удалось сдержать дрожь, когда он дотронулся до нее.

— Спасибо, — пробормотала она, устраиваясь поудобнее на краю бассейна и наслаждаясь ласковыми, теплыми лучами солнца.

— Кислород — прекрасная вещь, — мечтательно произнесла она.

— Никто и не спорит. — Люк уселся рядом с ней.

Она слышала его дыхание, чувствовала его тело, хотя расстояние между ними было не меньше фута. Только одного фута. «Скажи же ему что-нибудь, ты, дурья твоя башка, — ругала она себя, — ну, спроси о погоде, о спорте, да о чем угодно!»

— Вы любите соревноваться? — как можно спокойнее произнесла она.

— Да, но в любом соревновании должна быть цель. Вы когда-нибудь думали о том, чтобы переплыть Ла-Манш? У вас бы это получилось.

Тесс рассмеялась. Ей захотелось тут же завести какой-нибудь веселый, непринужденный разговор, чтобы не затевать очередной ссоры с этим красавцем, но она сразу же прикусила себе язык. Кто это тут красавец? Даже думать так не смей, одернула она себя.

— Там слишком холодно, — ответила она. — А ваша любимая игра, кажется, гандбол?

— Да. Но я люблю и поплавать.

— Вот в гандбол я бы ни за что не согласилась играть с вами.

— А вы умеете?

— Немного.

— То же самое вы сказали и о шахматах, — напомнил ей Люк. — Во что еще вы немного играете?

Тесс перевернулась на бок.

— Ну, я играю в те игры, которые могут быть полезны в моем деле. В нужные мне игры, понимаете?

— Хм, а при чем тут плавание? У вас спортивный стиль, сразу видно, что вы упорно тренировались. Это тоже было нужно для работы?

Тесс зажмурилась от приятных воспоминаний.

— Да, я научилась хорошо плавать, чтобы подобраться к одному отвратительному старикашке, владельцу чудесной картины Ренуара. Он увлеченно флиртовал с любой женщиной, возраст которой был меньше пятидесяти. Это помогало ему сохранять молодость, как говорил он сам.

— А это откуда? — внезапно спросил Люк, перекатываясь на бок. Его лицо оказалось напротив ее лица. Протянув руку, он двумя пальцами мягко погладил лиловый синяк на ее локте — след лапищи Берта.

— Я здорово ударилась о дверной проем в ванной комнате в первый день, когда только приехала сюда, — не задумываясь, ответила Тесс. — Мне всегда необходимо время, чтобы освоиться на новом месте.

— Правда?

Черт возьми! Он не верит, испугалась она.

— Похоже, что кто-то слишком крепко схватил вас за руку? — продолжал допытываться Люк.

— Ну хорошо, придется рассказать, — с улыбкой произнесла Тесс и, не моргнув глазом, вновь принялась беззастенчиво врать:

— На прошлой неделе я выполняла одну мелкую работенку для МОБП. Сирил должен был втянуть меня через подоконник, но страховочная веревка внезапно оборвалась. Он ухватил меня за руку и удержал от падения.

— Кто такой этот Сирил?

— Один из агентов МОБП, я иногда работаю с ним. А теперь моя очередь задать пару вопросов, — она поспешила прервать его.

— Пожалуйста. У вас это хорошо получается.

— Спасибо. Вы хорошо знали Элизабет? Казалось, вопрос удивил Люка. Он изучал ее какое-то мгновение, а затем спокойно произнес:

— Мэнсфилды и Кушманы связаны друг с другом в течение многих поколений. Мой отец был их семейным адвокатом, пока не отошел от дел в прошлом году, и он буквально под дулом пистолета заставил меня занять этот пост. Я пил в этом доме чай, когда еще не умел ходить.

— Какая была Элизабет?

— Она была хорошенькая, умная, необычайно любознательная, рукодельница и сущий дьяволенок. Не забывайте, — хмыкнул Люк, — что я был на десять лет старше ее, а подростки не любят маленьких девчонок, бегающих за ними как хвост.

— Очень жестоко. Не сомневаюсь, что они обожала вас, а вы безжалостно гнали ее прочь от себя.

— Подростки никогда не дорожат вниманием или мнением окружающих.

— Я бы сказала, что такое свойственно не только подросткам, мистер Мэнсфилд.

Брови Люка поползли вверх.

— Вас кто-то обидел или отверг? Я хочу сказать, вы что, сильно страдали из-за какого-нибудь мужчины?

— Нет-нет, — улыбнулась Тесс, — я предпочитаю со стороны наблюдать за битвой полов.

— Да? Интересно, почему? Тесс почувствовала дрожь, когда Люк пристально посмотрел на нее.

— Я не знаю, что такое любовь, да и знать не хочу. Это не для меня.

Он растерялся:

— Вы кого хотите обмануть — меня или себя?

— Слушайте, вы, мистер Смерть, — Тесс ткнула указательным пальцем в широкую грудь Люка и тотчас в испуге отдернула руку, но секундного прикосновения оказалось достаточно, чтобы тепло разлилось по всему ее телу. — Не пытайтесь перехитрить меня. Вы ничего обо мне не знаете. Ничего! Мне двадцать пять лет, и я никогда никого не любила и никем никогда не была любима. И это меня нисколько не заботит. Я вам заявляю, что Тесс Алкотт и любовь несовместимы.

— А Элизабет Кушман и любовь, что скажете на это?

— Глупый вопрос. Ее прах давно в земле, и вы это прекрасно знаете. Ее сердце точат черви, а не любовь.

— Сейчас я в этом не так твердо уверен, как раньше, — сказал Люк, беря ее руку в свою. Тепло его ладони растопило лед, под которым, как ей казалось, она спрятала свое сердце. — Знаете, вы очень похожи на Элизабет. Вы прекрасны, умны, у вас ловкие руки и отсюда замечательные достижения в вашем э-э-э… непростом ремесле.

В следующую секунду у бассейна возникла фигура Ходжкинса с мобильным телефоном в руке.

— Международный звонок от мистера Бэйнбриджа, мисс Алкотт, — бесстрастно произнес он.

Тесс вздрогнула и очнулась от наваждения. Она уже была готова поцеловать Люка.

• Предыдущая
• 27/74
• Следующая