Суровый воздух - Арсентьев Иван Арсентьевич - Страница 42

• Предыдущая
• 42/76
• Следующая

– Ну? Что вы мямлите, как школьники на экзаменах? Сбили и сами не знаете кого? – с раздражением спросил Хазаров.

Летчики потупили глаза.

Хазаров пристально посмотрел на них и спросил уже с иронией:

– А может быть, вам это приснилось? А?

– Нет. Самолет сбит натурально, – уверенно пробасил покрасневший Зандаров.

– Какой тип?

– Неизвестный, товарищ подполковник! – выпалили оба в один голос.

На командном пункте послышался смех.

– Вам, которые сбили его, неизвестен? Так откуда же он будет известен нам, когда мы в глаза его не видели?

– Я сделал серию фотоснимков. Прошу дать приказ лаборатории проявить пленку, – поспешно доложил Оленин.

– Не лезьте поперед батьки в пекло. Сам знаю. А пока фотоснимки будут расшифровывать, вам придется заняться более доскональным изучением силуэтов вражеских самолетов. А то вы скоро «юнкерса» с воробьем путать начнете.

И он приказал капитану Рогозину выдать лейтенантам альбом силуэтов самолетов, а начальнику штаба Гудову – включить в расписание теоретических занятий летного состава на следующую неделю и эту тему. Отдав приказание, он, недовольный, вышел из командного пункта.

Оленин нехотя взял альбом и полез за стол вслед за Зандаровым.

– Вот сбили идола на свою голову… Сдохнуть бы ему еще до этого… – гудел Зандаров, подозрительно осматривая табурет, заскрипевший под ним.

Оленин небрежно перелистывал страницы альбома. Он прекрасно знал все силуэты на память. И не только силуэты, но и технические данные всех вражеских машин, которые были на фронте. Однако такого самолета, какой они вогнали в землю, в альбоме не находил.

– Тьфу! – плюнул Зандаров. – Уж лучше было б совсем не говорить. Теперь полк на смех поднимет.

Летчики обступили их. Сомнительные советы сыпались вперемешку с остротами и вопросами.

Возможно, вам какой-нибудь «фарман» или «ньюпор» попался?

– Нет, товарищи. На этот раз Леониду Оленину посчастливилось сбить самого графа «цеппелина»…

– Слышишь, Леня, а ты напиши письмо в музей. Пусть вышлют тебе альбом силуэтов самолетов образца тысяча девятьсот четырнадцатого года. Там-то ты наверняка его найдешь… – предложил Аверин.

Оленин решительно поднялся.

– Пойду в лабораторию, – сказал он, – потороплю, чтоб быстрее проявили пленку. Не то мы дождемся, что эти друзья припишут нам победу над каким-нибудь допотопным ящером.

Он торопливо надел шапку и вышел.

– Зандаров, да опиши ты хоть внешний вид этой загадочной диковины, – доверительным тоном попросил Рогозин.

Зандаров пожал плечами.

– Как вам объяснить, товарищ капитан, – задумчиво произнес он. – Немного похож на жука… навозного…

В землянке грохнул смех.

– Серьезно говорю, – продолжал Зандаров. – Крыло совсем узкое, у самолета четыре моторчика. Под фюзеляжем брюхо раздутое, как мешок, а снизу штук тридцать колес…

Землянка снова задрожала от смеха.

– Многовато, Зандар… Сбавь штук двадцать восемь… – шутливо посоветовали ему.

Рогозин покачал головой и укоризненно заметил:

– Что Же вы сразу не сказали об этом? Давно бы стало ясно. Теперь я почти уверен, что вам удалось сбить транспортный планер.

– Планер? – удивленно переспросил Зандаров. – Зачем же столько моторов ему и колес?

– Это вспомогательные моторчики. Поддерживают его при полете, а колеса для того, чтобы не скапотировать при приземлении на пересеченной местности. Взлетает он на буксире у «хейнкеля». О таком планере упоминается в недавно полученном информационном бюллетене. Одно из последних новшеств германского вермахта.

– Поди узнай, что у них там, – буркнул Зандаров. Сквозь шум голосов в землянку донесся густой бас:

– Черенок вернулся с тремя машинами! Командный пункт сразу опустел.

– Вот тебе и счастливая борода… А ведь за все время парень царапинки не получил. Даже на вынужденную ни разу не садился… Эх, борода-бородка!..

Черенок сидел в общежитии и в раздумье ковырял палкой в печи. Летчики лежали на койках. Никто не спал. Гибель Бороды потрясла всех. В памяти еще стоял вчерашний ужин в честь именин товарища и торжественное обещание его в день победы сбрить бороду. И вот – нет его! Самолет Георгия врезался в развалины Эльтигена. И все же верить в гибель Бороды никому не хотелось. В сердцах теплилась надежда на счастливый случай.

– Не всегда люди разбиваются вместе с машинами, – категорически заявил Черенок.

– Еще бы! Если судить по твоей посадке прошлой зимой, – попытался сострить Остап, но никто даже не повернул к нему головы.

В дверь нетерпеливо постучали, и в землянку летчиков вбежала возбужденная Таня. Глаза ее блестели.

– Борода жив и здоров! – выпалила она с порога.

– Где? Что? Что с ним? – вскочили летчики.

– На Малой земле находится. В десанте. Сейчас из штаба дивизии передали. Граната сообщила, что лейтенант Борода жив. Я прибежала сказать вам…

– Ну, что я говорил? – торжествующе воскликнул Черенок. – Жив курилка!

Около полуночи Бороду разбудил вестовой.

– Вставайте, товарищ лейтенант, вас срочно вызывает командир роты Ясенский… – говорил он приглушенным голосом.

Летчик вскочил. Стряхивая с бороды землю, насыпавшуюся с потолка, он вышел из блиндажа в траншею.

Над плацдармом стояла тишина. Низко плывшие облака закрыли звезды. Погода опять портилась. В окопах все уже были на ногах.

Ясенский только что вернулся с командного пункта батальона и по тревоге поднял роту. В его тесном блиндаже собрались командиры взводов.

Помолчав, пристально оглядев усталые лица командиров, Ясенский немного приподнято и торжественно сказал:

– Товарищи! Больше месяца действия нашей десантной группы заставляли гитлеровцев распылять свои силы, оттягивать части от Керчи. Наш пятачок отвлек на себя более трех вражеских дивизий. Дрались мы с врагами неплохо и перебили их немало. За это время наш керченский десант успел прочно закрепиться. Задачу свою мы выполнили, и командующий приказал нам оставить Эльтиген и соединиться с керченским десантом. Задача трудная. Мы должны вырваться из кольца, пройти сорок километров до неприятельской передовой в районе Керчи, ударить врагу в спину и с боем выйти через Керчь к своим. Начало операции назначается на двадцать четыре ноль-ноль в районе Соленого озера. По данным разведки, – это самый слабообороняемый участок противника. Сплошной огневой линии там нет… Разбросаны лишь отдельные заставы и ракетчики. Для прохода участок очень тяжелый. Озеро придется форсировать вброд, в местах, которые укажут нам разведчики. Для переправы пулеметов и боеприпасов приказываю срочно связать плоты. Работы производить в строжайшей тишине. Операция рассчитана на полную внезапность. Враги нас не ждут. Они считают болотистое озеро непроходимым, а мы пройдем его.

Помолчав немного, он добавил:

– Наш батальон покинет плацдарм последним. Мы будем прикрывать отход всех остальных подразделений. Здесь возможны всякие случайности. Командование на нас надеется. Сигнал для начала отхода будет дан в два часа ночи – две зеленые и одна красная ракета. С началом переправы по немецкому переднему краю начнут работать наши бомбардировщики. Ясно?

– Ясно! – ответили командиры.

– Выполняйте приказание.

Командиры взводов один за другим вышли из землянки. Десять минут спустя в окопах все кипело. Бойцы увязывали мешки, забирая с собой лишь патроны да гранаты. Все лишнее выбрасывалось. Тут же вблизи окопов, за развалинами домов, готовились «плавсредства». Под мерцающими всплесками ракет вязались плоты из пустых бочек и обломков дерева.

Борода взглянул на светящийся циферблат часов – стрелки показывали ровно двадцать четыре. Переправа уже началась. Подразделения бесшумно снимались с передовой и в кромешной тьме молча уходили к озеру. Обещанная авиация не появлялась. С моря плотной стеной наползал туман, окутывая берег. Наконец, в два часа ночи по траншее прозвучала тихая команда, и окопы батальона Величко быстро опустели. Люди бесшумно скользили по ходам сообщения и терялись в тумане.

• Предыдущая
• 42/76
• Следующая