Великие Цезари - Петряков Александр Михайлович - Страница 24

• Предыдущая
• 24/142
• Следующая

«Вся Галлия разделена на три части. В одной живут бельги, в другой аквитаны, в третьей – те племена, которые на их собственном языке называются кельтами, а на нашем – галлами».

Давайте глянем на карту Галлии. Это нынешняя Франция, Бельгия, часть Голландии, Швейцарии и левобережье Рейна. Мы видим, что на этой обширной территории помимо трех названных Цезарем народов обитало множество племен. Тут жили эдуи, гельветы, ремы, арверны, эбуроны, нервии, треверы, лингоны, венеты, сеноны, секваны, морины, белловаки, эбуровики, кеноманы, туроны, петрокории и многие, многие другие, перечислять всех – займет полстраницы. Некоторые из этих экзотических названий будут мелькать на наших страницах по ходу повествования.

Итак, наш герой получил возможность не только обогатиться, а он, по обыкновению, был весь в долгах, но и обрести военную славу, фундамент, с которого можно начать строить дворец собственного величия.

Но вот беда. В Галлии все спокойно, и особых поводов начинать военные действия как будто и нет. Конечно, были прошлые обиды, скажем, на гельветов, полвека назад разгромивших войско консула Луция Кассия. В том злопамятном сражении погиб дед тестя Цезаря, так что это в определенной степени взывало к мести.

Заальпийская Галлия была населена очень воинственными племенами, и между ними частенько бывали распри, а некоторые вожди даже наведывались в Рим, ища поддержки в войне против соседей, – так, в шестьдесят первом году в столицу пожаловал Дивитиак, вождь эдуев, с просьбой помочь ему одолеть агрессивных секванов. Но в целом, повторимся, в Галлии было относительно спокойно, и никто из вождей аборигенов не собирался тревожить границ Римского государства.

Но тут, к счастью нашего героя, племя тех самых обидчиков римского оружия гельветов, самого храброго, как пишет Цезарь, из всех галльских племен, вздумало переселиться со своего места на другие, более хлебородные земли. Это было в обычае племен, и, казалось бы, особых претензий у римлян вызывать не должно. Но они хотят пройти через Нарбонскую Галлию, так называемую Провинцию, а эта территория издавна служит римлянам не только источником продовольствия, но и буфером против непредсказуемых племен Заальпийской Галлии. У гельветов есть и другой путь – через земли секванов, но он, как пишет Цезарь, «узкий и трудный» – между Юрой и Роданом, реки, отделяющей провинцию от остальной Галлии; по этой дороге едва пройдет одна телега, не разминуться, если пойдет встречный обоз.

Для того чтобы помешать гельветам идти по территории Провинции, Цезарь приказал разрушить мост через реку Родан. Он вовсе не хочет, чтобы воинственные гельветы, у которых в голове великодержавные планы, – он убежден, что они хотят завоевать всю Галлию, – шли через провинцию в таком большом количестве вместе с женщинами и детьми. Ведь они будут грабить, чтобы прокормиться. Нет, он, по праву наместника, этого не дозволяет.

К нему приходят послы и спрашивают: в чем, собственно, дело? Почему римляне хотят помешать им идти к морю, в земли сантонов? У них нет злонамеренных целей в отношении римлян и племен, населяющих провинцию. Они пройдут – и все. Римляне потом и знать о них ничего не будут. Идти другим путем, через земли секванов, всем племенем нельзя – «узок и труден путь», а у них обоз с детьми и женщинами.

Но Цезарь не говорит ни да, ни нет. Ему надо выиграть время, чтобы набрать войско и таким образом иметь поддержку своей дипломатии, заключавшейся в данный момент в том, что он не разрешил до апрельских ид двигаться гельветам дальше.

Послы ушли ждать апрельских ид, а Цезарь занялся набором и фортификационными работами: проложил валы и прочие укрепления на реке Родан в тех мелких местах, где могли бы переправиться гельветы. Тем временем к нему подошли набранные войска, и пришедшие в апреле послы услышали от Цезаря неприятные для себя речи: пусть и не пытаются идти через Провинцию, он их не пустит, как не пустил бы никакое другое племя, а уж воинственных обидчиков римлян он опасается более других.

Гельветы сделали несколько безуспешных попыток форсировать реку на плотах и иных подручных средствах, однако быстро поняли, что им не прорвать римских укреплений, и решили договариваться с секванами, чтобы идти неудобной дорогой.

Именно это и надо было честолюбивому полководцу. Эту дорогу ничего не стоит перегородить и расправиться с гельветами. У их покойного вождя Оргеторига были в голове имперские амбиции, он договаривался о союзе с секванами и эдуями, чтобы стать царем всей Галлии. Его преемники не оставили этих коварных замыслов, иначе зачем бы им идти из своей страны? Цезарь как бы читает чужие тайные мысли и этими фантазиями потчует читателя, соблюдая в то же время иллюзорную видимость объективного описания событий. Впрочем, он пытается это подкрепить также сплетнями и доносами.

Помнится, Сервантес сравнивал лживого историка с фальшивомонетчиком.

Итак, Цезарь отправляется в северную Италию, входившую тогда в состав провинции Предальпийская Галлия, и срочно делает набор двух легионов, а еще три вызывает с зимних квартир в Аквилее, и с пятью легионами делает стремительный марш-бросок на юго-запад. Настиг он гельветов, когда они переправлялись через реку Арар. День уже кончался, но Цезарь приказал костров не зажигать, и в третью стражу, а это уже за полночь, набросился на несчастное племя. Победа далась легко: в наступившей темноте не готовые к сражению варвары не смогли дать достойного отпора.

Именно об этом ночном нападении и говорил на очередных переговорах с Цезарем посол гельветов Дивикон. Но пусть Цезарь подумает, что будет, когда гельветы и не только гельветы выступят против легионов наместника в открытом сражении. Место, где это произойдет, римляне будут вспоминать со скорбью, ведь все знают, какие воины гельветы, знают это и римляне, воевавшие тут пятьдесят лет назад под командованием Кассия.

Цезарь спокойно выслушал эти наглые заявления и предложил убираться на прежнее место жительства и оставить заложников. До этого злополучного похода гельветы населяли запад современной Швейцарии, и переселяться их вынудила нестабильная ситуация на границах Галлии с Германией, то есть по реке Рейну.

Говоря о Галлии, что делится на три части, Цезарь имел в виду Галлию Заальпийскую, римляне ее называли «волосатой или в штанах» (Gallia comata vel bracata), потому что аборигены носили длинные волосы и ходили в штанах. Так вот эта Галлия считалась свободной, она не являлась провинцией римского народа, в отличие от Галлии Предальпийской, более романизированной, «одетой в тогу» (Gallia togata), и Нарбонской (нынешняя область Франции Прованс).

Так вот в «волосатой» Галлии была междоусобица между тремя крупными племенами – эдуями, секванами и арвернами. Эдуи всегда искали защиты от соседей в Риме и считались «друзьями римского народа», а секваны позвали из-за Рейна германцев под командованием Ариовиста, который эдуев все-таки победил. Это было за год до консулата Цезаря, то есть в шестидесятом году. За это секваны отдали Ариовисту часть своей территории в области нынешнего Эльзаса. Видимо, именно с тех пор и немцы, и французы считают эти земли своими.

Это и вынудило гельветов уйти от греха подальше, хотя Цезарь утверждал в «Записках», что они переселялись на лучшие земли с коварными завоевательными целями.

Старик Дивикон отказался выдать заложников и двинулся со своими соплеменниками дальше, и Цезарю не оставалось ничего другого, как их преследовать и набегами своей конницы мешать продвижению. Причем он использует для этих целей «друзей римского народа» эдуев, а их войсками командует Думнориг, очень влиятельный человек, амбициозный, претендующий на лидерство не только в своем племени; кроме того, у него жена гельветка. Так вот конница Думнорига постоянно терпит поражения от гельветов, и это начинает казаться Цезарю подозрительным, тем более что и обещанный для римской армии хлеб эдуи хоть и обещают, но не подвозят. Так что тут налицо предательство, и Цезарь намерен всерьез разобраться с Думноригом. Но за него хлопочет его родной брат Дивитиак, убежденный коллаборационист, готовый лизать пятки римлянам. Благодаря его заступничеству Цезарь не казнил Думнорига и ограничился тем, что приставил к нему своих людей, обязанных за ним следить и доносить, если он вновь удумает своевольничать и изменять римским интересам.

• Предыдущая
• 24/142
• Следующая