Великий Черчилль - Тененбаум Борис - Страница 8

Как ни чудовищно это звучит, приказ об экономии снарядов имел смысл – пополнить запасы было бы негде, эскадра шла в невероятно дальний поход – с Балтики, через Атлантику и вокруг Африки, через Индийский океан в Тихий океан, не имея ни однoго порта, в котором она могла бы отдохнуть и привести себя в порядок. Уголь грузили в открытом море, и с избытком, потому что было неизвестно, удастся ли найти возможность дозаправки позднее. Необходимый ремонт мелких – и не очень мелких – неполадок не производился вообще, ввиду отсутствия необходимых мастерских. Днища кораблей, обросшие ракушками за время долгого похода через тропические воды, негде было очистить – и это замедляло ход флота, и так перегруженного углем и обремененного старыми тихоходными судами.

Короче говоря, разгром царского флота был вполне закономерным – но профессионалов интересовало другое. Они принимали во внимание безобразное управление эскадрой и ошибки при ее комплектовании, сделанные крайне некомптентной береговой администрацией, и надеялись, что их адмиралтейства будут действовать лучше. Но не было ли ошибок и в доктрине, принятой всеми флотами мира?

Адмирал Фишер еще в 1904 году, в момент получения полномочий командующего операциями всего британского флота, решил, что существующие типы линкоров неудовлетворительны, и Цусима только подтвердила его предположения и расчеты. Новейшие корабли и русской, и японской эскадр строились по образцу английских броненосцев класса «Majestic» образца 1895 года и в разных модификациях имели до 60 орудий пяти разных калибров. Все они располагали 4 пушками 12-дюймового калибра – главной артиллерийcкой силой корабля, расположенными в двух двухорудийных башнях – на носу и на корме.

Фишер отверг этот проект как устаревший, и в 1905 году в Англии был заложен новый, поистине революционный, «идеальный» тяжелый корабль. Его-то и назвали «Дредноутoм». Он имел 10 двенадцатидюймовок в пяти башнях. Его бортовой залп был равен залпу двух обычных броненосцев, а залп при атаке на носовых углах – залпу трех таких кораблей. Его скорость была намного выше – 21 узел вместо общепринятых 17 узлов. Поскольку скорость давала ему преимущество в инициативе, он мог по желанию или навязать бой, или уйти от противника, – один такой корабль стоил целой эскадры.

«Дредноут» вступил в строй в 1907 году и сразу стал новым классом линкоров. В бою один на один додредноуты, построенные совсем недавно, в 1904 году, не имели никаких шансов справиться с новым чудом, созданным английскими кораблестроителями. Германские броненoсцы, с такими трудами и с таким тщанием построенные Тирпицем, сразу потеряли свою ценность. Теперь господство Англии на море было надежно утверждено.

Однако штаб германских военно-морских сил серьезно рассмотрел новую ситуацию и пришел к мысли, что она таит в себе не только опасности, но и некоторые возможности.

Тирпиц и его сотрудники рассудили, что новый тип тяжелого корабля не есть монопoлия Англии и что шаг, который обесценил германские броненoсцы, сделал то же самое и с английскими кораблями старых моделей. Конечно, адмирал Фишер обеспечил Англии преимущество, опередив Германию на шаг, – но, с другой стороны, он опередил ее только на один шаг. И уже летом 1907 года в Германии были заложены новые корабли типа «Нассау».

За неимением 12-дюймовых орудий они вооружались 11-дюймовками и были несколько меньше «Дредноута» – дело было в размерах Вильгельмсхафенских шлюзов, под величину которых пришлось подгонять новые корабли. Машины на них поставили тоже старых образцов, что сделало их более тихоходными, чем корабли нового английского проекта.

Но тем не менее это были суда, способные потягаться с «Дредноутом», а вслед за первой четверкой были немедленно заложены еще три, уже улучшенной модели. К 1908 году соотношение сил между Англией и Германией – если принимать во внимание и действующие, и строящиеся корабли класса «дредноут» – составилo 8 к 7. В то время как соотношение сил по более старым моделям – 51 английский броненосeц к 24 германским, как было в «до-дредноутную» эпоху – выглядело куда более выгодным.

Эта ситуация вызвала в Германии взрыв восторга. Новый германский флот в 1907 году получил гордое название – «Хохзеефлотте» – «Флот открытого моря». В Англии, конечно, на вопрос посмотрели иначе. На голову адмирала Фишера посыпались обвинения в том, что он своим непродуманным решением поставил свою страну в опасное положение. Адмирал, известный не только своим блестящим интеллектом и неуемной энергией, но и чрезвычайной несдержанностью, объяснил, что именно он думает о людях, которые, зная, что проект, подобный «Дредноуту», технически осуществим, предоставили бы инициативу его внедрения немцам.

Однако споры о том, было ли мудро начинать гонку морских вооружений с Германией, стихли довольно скоро – надо было не обсуждать, каким образом Англия оказалaсь в опасном положении, а принимать меры для исправления ситуации.

Первым и важнейшим вопросом был вопрос денег. Налоговая схема Англии в том виде, в котором она существовала, не давала Казначейству достаточных средств для военного строительства. Это стало очевидным еще в 1903–1904 годах. Одной из предложенных мер улучшения положения стало предложение о введении так называемых «имперских преференций». Идея была позаимствована из канадского законодательства. В случае принятия этой системы все товары, приходившие в Англию не из ее доминионов, обкладывались налогом, что давало торговые преимущества Австралии и Канаде, но удорожало многие товары в самой Англии, например, продовольствие.

В правящей коалиции произошел раскол между «юнионистами», которые стояли за новый налог, и «либералами», которые настаивали на продолжении политики «free trade», то есть «свободной торговли».

Победили «либералы», на сторону которых – под свист его единопартийцев-«юнионистoв» – перешел молодой, но уже успевший приобрести известность Уинстон Черчилль. Известен он был своим острым языком. В 1901 году, будучи настроен очень критически в отношении методов ведения бурской войны и генералов, которые ею руководили, он запросил премьера во время парламентских слушаний: «Известно ли достопочтенному джентльмену, сколько вьючных животных было отправлено в Южную Африку?» Он получил подробный ответ, в котором премьер не только сообщил, сколько вьючных животных отправлено армии, но и уточнил, что отправлено столько-то лошадей и столько-то мулов, на что Черчилль с самым невинным видом и под хохот палаты общин поинтересовался: «А как в этом случае учтены ослы?»

Тут надо учесть, что, во-первых, он сделал себе из своей предполагаемой экспертизы в бурской войне политическое оружие, во-вторых, ему было всего 27 лет, а премьеру от его наскоков, право же, пришлось нелегко.

По-видимому, это была первая острота Уинстона Черчилля, которую широко подхватили газеты. Таланты молодого парламентария не остались незамеченными. Уже в 1905 году он получил пост заместителя министра колоний, а в апреле 1908 года становится и вовсе полноправным министром – министром промышленности и торговли в правительстве нового премьера Герберта Асквита.

В 31 год – хоть и младший, но член правительства. В 34 года – министр. Уинстон Черчилль явно делал большую карьеру.

Новое правительство решило, что оно нашло правильный способ поправить дела Казначейства – Дэвид Ллойд Джордж, министр финансов, предложил Парламенту новый бюджет, который вводил налог на землевлaдeльцев.

Собственно, позицию Казначейства можно было понять: деньги были нужны до зарезу. Одновременно с военной реформой армии требовалось срочно подтянуть флот. В то же время правительство впервые в истории Великобритании решило ввести пенсии для неимущих. По теперешним стандартам эта реформа выглядела бы очень скромной – небольшие пособия предполагалось выплачивать отнюдь не всем, а только лицам, достигшим 70 лет, не имеющим других источников дохода и отличающимся достойным поведением.