Презумпция любви - Колесникова Наташа - Страница 46

— Понял, Любовь Георгиевна.

— Свободны, Павел Григорьевич. О документах позаботьтесь немедленно.

Через час Воронина позвонила Малышеву:

— Володя, ты еще дрыхнешь?

— После такой ночи… А что, Люба?

— Сорок минут тебе на сборы, я заеду, двинем во Владимир. И не болтай по телефону лишнего, понял?

— Так точно, товарищ генерал!

Она положила трубку, довольно усмехнулась. Какая это была ночь, Господи! Что они только не вытворяли на его диване, потом в ванной, потом опять на диване! Часа в три только уснули, обнимая друг друга, а утром Володя даже глаза едва открыл, когда она вскочила с дивана.

— Прости, Любаша… я не могу тебе приготовить кофе, — пробормотал он. — Это выше моих сил.

— Я сама тебе приготовлю, Володя! — сказала она, целуя его в щеку.

— Кофе? Нет, не надо, я хочу еще немного поспать, извини, но ты сумасшедшая женщина…

А она чувствовала себя превосходно и в чужой квартире ориентировалась легко и свободно. Впрочем, она уже и не казалась чужой, эта квартира, привыкала потихоньку. Они ведь договорились, что когда Александра освободят, она поселится тут. А ребята будут там. Это просто и понятно — Володе дорога его квартира, а ей все равно где жить. Никаких особых чувств к собственной квартире она давно уже не испытывала — ну место, где она может переночевать, поужинать, если дочка приготовит, — и все.

Светлана позвонила вчера, сказала, что добралась домой нормально, ложится спать. Она там хозяйка, и пусть они вдвоем живут… Да, конечно, пусть. Им, молодым, нужно пространство, чтобы жить вместе, любить друг друга. Это же так прекрасно! Ну вот и ладненько.

Когда вчера шли к дому Володи, Светлана рассказала о том, как однажды Александр побил солидного телохранителя и даже стекло «мерседеса» разбил, требуя, чтобы его наглый хозяин вышел и встал на колени перед ее дочкой. Она еле утащила его от этой машины, хозяин хоть и перепугался, но мог и стрельбу открыть, они же все ненормальные, такие любители женщин.

Это ж надо — требовать такое! Она тотчас же спросила, запомнила ли Светлана номер машины; да, конечно, нет, испугалась до смерти. Но парень-то был каков, а? Молодец!

Чем больше она думала о Малышеве-младшем, тем больше уважала его. Ну все, хватит лишних мыслей. Бромчик сделает нужные документы, они с Володей поедут во Владимир, вернее, в Дорохин, проследят, чтобы Александра немедленно отправили в Москву. А завтра начнется разбирательство. И пусть только бизнесмен Полевик не сдержит своего слова!

Багрянов пришел ко второму часу, не любил рано вставать. Светлана стояла с подругами в коридоре, улыбалась, слушая рассказ рыжей Алевтины. Сегодня дочь прокурорши показалась Багрянову особенно красивой, даже пульс участился, когда представил себе, как привезет ее на дачу! Уж там она никуда не денется. Не замечая, что громко сопит, он подошел к ней, хотел поцеловать в щечку, но Светлана боковым зрением увидела его, резко отстранилась.

— Никогда не подкрадывайся ко мне, Степа! — сердито сказала она.

— Тем более сзади, — добавила Женя, и все засмеялись.

— Ты отлично выгладишь, Света, — сказал Багрянов. — Просто супер!

— Забыл добавить — как всегда, — заметила Алевтина.

— Вот именно, — согласно кивнула Светлана.

— Понятное дело, как всегда, — не стал спорить Багрянов. — Свет, можно тебя на минутку?

— Не успеешь за минутку, — заметила бойкая на язык Женя.

Багрянову уже надоели идиотские шуточки девчонок, и он решительно сказал:

— Не волнуйся, успею!

Дружный хохот заставил его покраснеть.

— Ладно, — сказала Светлана, беря его за руку и отводя подальше от подруг. — Что ты хочешь, Степа?

— Спросить: ты решилась? Надо ж подготовиться, послать Петю купить все, что нужно.

— Решилась, — с улыбкой ответила Светлана.

Багрянов с облегчением вздохнул и тоже улыбнулся:

— Отлично. Слушай, ты и вправду сегодня какая-то… необычная. То ходила вся из себя смурная, дерганая, а сегодня так прямо отпад.

— Приятные новости получила.

— Рад за тебя. Слушай, а ты предупредила мать? Обязательно нужно предупредить, чтобы не волновалась, а то подумает, что тебя похитили. Да и вообще, зачем ее злить понапрасну?

— И не собираюсь, я уже взрослая девушка.

— Нет, Света, не нужно. Я могу зайти к ней вместе с тобой, познакомишь нас, и я скажу, что едем большой компанией отмечать день рождения… Ну хотя бы Женьки Петровской. Нужно, чтобы все было порядочно, честно.

«Боится матери, — подумала Светлана. — Особенно после того, как дядя Ваня вытащил их из ресторана, не хочет никаких осложнений, день рождения придумал, большую компанию, все чинно-благородно». А Саня никого не боялся, просто хотел быть рядом с ней и ради этого на все был готов. Понимал, на что способна мать, если ее разозлить, но даже виду не подавал. Более того, на суде не сказал, почему отлупил Полевика! Не хотел, чтобы о его девчонке плохо думали, и не хотел оправдываться ни перед кем. Знал, что поступил правильно, с тем и молчал. «Ох, Саня, Саня, ну какой же ты… дурак! А сама-то, Господи, сама-то?! Начала сомневаться… Это уже не дурость, а что-то совсем другое».

Но тут же забыла о грустном и весело рассмеялась. Представила, как Степа придет домой и станет объяснять матери, что они едут к нему на дачу на всю ночь… А мать в последнее время прониклась уважением к Саньке, она бы посмотрела на Степу и сказала!.. Уж не стала бы стесняться в выражениях, это точно. Бедный чинноблагородный Степа услышал бы такое, что потом и близко не подошел бы к ней!

— Степа, честно и порядочно будет, если я тебе скажу — ни на какую дачу я с тобой не поеду.

— Ты же сказала, что решилась?

— Именно. Сказать тебе об этом прямо. И не только об этом. У меня есть парень.

— Ну и что? Небось в армии служит? Света, мне наплевать, кто у тебя раньше был, и все такое. Я самым серьезным образом предлагаю тебе… Ну если не веришь — сперва пойдем в ЗАГС, а потом поедем на дачу, и даже можем там поселиться, я найму водилу, будет возить нас в институт.

— Ты ничего не понял, Степа. Я люблю этого парня, и он не в армии служит, а отбывает срок в колонии.

С полминуты Багрянов сосредоточенно сопел, пытаясь понять: как же дочка важной прокурорши могла путаться с уголовником? Не понял.

— Ни хрена себе, — сказал озадаченно. — Значит, уголовник? Теперь я понимаю, почему твоя мать послала в ресторан полковника. Но я ничего… Света, никому не скажу. А мать, когда увидит меня, поймет, что имеет дело с серьезным человеком.

— Эх, Степа, никакой он не уголовник. Классный парень, кстати, Варвара долго со мной не разговаривала, потому что имела серьезные виды на него. Знаешь, за что ему дали срок?

— Да какая разница… — мрачно пробурчал Багрянов.

Начинал понимать, что роскошной вечеринки на даче сегодня не получится, да и вообще… Уголовник!

— А ты послушай. Хозяин фирмы, где он работал, хотел затащить меня в постель. Так Саня набил ему морду, а вдобавок еще и двум телохранителям, они на голову повыше тебя будут, да и в плечах пошире, и дело свое знают. А он их морды в отбивную превратил, понял? За меня.

— Кончай лапшу на уши вешать! — разозлился Багрянов. — Как же ему срок могли дать, если у тебя такая мамаша?

— Она и слышать о нем не хотела, это во-первых, а он ничего не сказал о том, почему избил троих здоровых мужиков, это во-вторых. Но завтра дело будут пересматривать — и его освободят.

Багрянов глубоко вздохнул, мрачно хмыкнул:

— Значит, уголовник тебе дороже, да? А то, что я говорил про твое будущее, не имеет значения?

— Конечно, имеет. Я с удовольствием буду работать в твоей фирме, если пригласишь. Ты симпатичный парень, Степа, давай останемся друзьями?

Она хлопнула его по плечу и пошла к девчонкам, которые внимательно следили за их разговором, слов не слышали и теперь горели желанием узнать, о чем же говорила Светлана со Степой Багряновым.