Колония - Денисов Вадим Владимирович - Страница 31

• Предыдущая
• 31/96
• Следующая

Из медпункта выполз отбивающийся от докторши Сомов, которому порошки на время сбили температуру. Сталкер жахнул на кухне у Нионилы горячего бульончику и пошел на бригадный труд — с кувалдой. А я сегодня взял каналом дюралюминиевый уголок, под весь лимит. Отрезали на пробу полметра, вбили на тридцать пять сантиметров, снесли болгаркой вершинку под острым углом, попробовали — хрен вывернешь. И начали делать полосу препятствий. Мелкий зверек будет бегать свободно, на радость Боцману.

Форт постепенно обживается.

Пластиковый позор восстановили моментально, чего там… Но уже за северной стеной. Двери есть, ворота есть, уже и окна начали появляться, капитальные, массивные. Потом возьму пулестойкое стекло, поставим. Самих окон мало — все больше бойницы. Пол начали было настилать, да прервались на «линию Маннергейма». К ночи главные дыры в периметре закроем.

Дежурка переехала в башенку, вместе с аппаратурой наблюдения и связи. Там же находится тревожная кнопка, две фары-искатели. Эйнар поставил дверь, створки бойниц — нормально получилось, даже уютно. Рядом на площадке главной башни стоит «эрликон», уже способный вращаться на своей треноге, внутри ДПМ. Вот стульев нет — мы все сидим, когда доведется присесть, на проклятых чурбаках; «пенкой», оказавшейся дефицитом, покрыли лишь торец «стула» в дежурке. Днем женщинам сидеть наверху кукушкой страсть как не хочется, и они с моего разрешения практикуют временную подсадку в гнездо молодых, Даньки и Джоны. Ничего, пусть тренируются, смена молодая. Пацан всюду ходит с «сайгой», смотрит боевито и вообще готов.

Я все чаще ощущал себя тем самым ватным шариком, что изготовил непутевый Гоблин.

Кажется, что через мою голову постоянно проходят тугие потоки проблем, и в итоге борьбы с ними внутри меня системно оседает полезное Нечто. Оно накапливается, зреет — и в нужный момент выплескивается нужными потенциями. И, как и никотиновый шарик, это Нечто способно наломать дров, если пользоваться им бездумно и неумело. Новая для меня «школа молодого руководителя» оказалась очень тяжела: постоянно хочется скинуть с себя ответственность за других, вскинуться и удрать в одиночный рейд.

Вот так закалялась сталь.

Чуть стихли дожди, потеплело, и среда вокруг стала меняться. Появились всякие противные насекомые. Прежде всего жуткие и жирные ночные бабочки, прижимающиеся к стеклу с такой страшной гримасой, что хотелось хвататься за «глок». Какие-то летающие кусучие муравьи, десантирующиеся обстоятельно, вдумчиво и откровенно нагло, и москиты, которые почему-то не кусаются. Жуки толщиной в палец ночью колотятся об откидной триплекс бойниц, летят на любой огонек. Ужины во дворе прекратились: вся эта нечисть, слетаясь на электрический свет, падает в тарелки и кружки. Шуршит, стрекочет… В траве ползают сороконожки и большие волосатые пауки. Их станет меньше, когда земля чуть просохнет и норки этих тварей вновь станут пригодны для обитания.

Траву вокруг мы скосили под ноль, да и топчемся изрядно. Хорошо бы завести в хозяйстве нормальную травокосилку, вот дело было бы! Вотяков с Хельгой колдуют над программой камер, что-то дорабатывают, исключают из целей объектную мелочь, добиваясь, чтобы приборы адекватно реагировали на движение в кадре. Нужно еще два датчика движения, которые закроют периметр со всех сторон, нужны дополнительные «сигналки».

А пока Кастет применил любимое средство: поставил в степи таблички с надписью на трех языках: «Ахтунг, трахома, мины!»

Мокрый Гоблин с Эйнаром и Санджой колотят ежи, Юрка с Хвостовым и Данькой бьют колья. Ветер стихает, ближе к вечеру Вотяков поднимет шар: оглядимся путем.

Дни — лимиты — поставки — планы — проблемы — трудозатраты…

Ничего, справляемся.

Так или иначе, сегодня более-менее спокойный день, и потому мы едем на разведку, сбылось.

Два «Зодиака» отправляются на юг — недалеко, но подальше первого рейда девчат. Кастет с Катериной берут с собой «Удар». Нам с Ленни фундерпушки не досталось, зато есть пулемет ПКМ.

В заливе было спокойно. Во всех смыслах.

А вы что, думаете, вахтенный на «Клевере» лишь вяло лупит с ноги по тем самым баклушам? Да ни разу. Кормовой гидролокатор корвета развернут в залив, вахтенный периодически простреливает лучом водную толщу — проверяет водоем на наличие «лохнески». Пока ничего экстравагантного не замечено, отсвечиваются рыбины максимум в полтора метра. Может, марлины, может, местные осетры. Здесь все-таки не экватор, а субтропики, и живность не столь экзотична, как могло показаться. Кроме того, вахтенный по графику включает РЛС судна — тоже без сюрпризов.

До эвкалиптового леса мощные моторы донесли нас быстро, там лодки скорость убавили, группы пошли медленно, разглядывая и прощупывая берег. Главная цель поиска? Следы людей, поиск тропы с юга, по которой можно выйти к «языку» саванны и к форту. Прежде всего мы ищем следы костров былых стоянок. Вряд ли таковые, если они есть, обнаружатся в глубине леса: у воды гораздо удобней, спокойней и комфортней. Ветерок с залива сдувает мошкару, здоровый воздух, рыбка рядом, видимость с берега отличная. По данным монитора моего эхолота видно: рыба тут есть, хоть и невеликая.

Пш-шш…

— «Кастет» — «Тунгусу». Видите что?

— Пока пусто.

Лодка Кости идет впереди, на нем первичный осмотр. Я смотрю уже спокойней, детальней, не пропустил ли сталкер каких примет чужого присутствия.

На дальней границе эвкалиптовой полосы мы причалили к берегу, вышли из лодок, попробовали сунуться в чащобу южного смешанного леса.

— Костя, вы — к эвкалиптам, мы с Ленни в чащу нырнем.

Вскоре подошли к по-настоящему густым зарослям, сквозь которые была отчетливо видна тропа, протоптанная какими-то животными средней величины, может быть, местными дикими свиньями — они тут умяли крепко, чисто тоннель. Чтобы пролезть, пришлось согнуться в три погибели. Лаз вывел нас с Ленни к полянке диаметром полста метров, на которой красовались три большие кучи вынутой земли. Тень густой листвы затемняла силуэты, но предположение было сделать нетрудно: здесь гнездятся какие-то крупные землеройные.

— Уходим, пока группа сопротивления не выскочила.

— Они съедобные?

— Наверняка.

— Землеройка-переросток?

— Лишь бы не саблезубая.

Дальше никуда не полезли: шипы колючих деревьев тут никому не дают права свободного хождения. Наверное, это и есть держидерево, легендарный кошмар кустарниковых зарослей, оно тут повсюду. Парные шипы в форме рыболовных крючков задержат кого угодно. Если у объекта нет толстой и прочной шкуры с жесткой шерстью, для которой проход через такие заросли — приятный массаж. И эти «колючки» тянулись до самого берега. Здесь пешком пройти нельзя. Кроме держидерева шипы имели еще и низкорослые акации, у этих растений острия разнонаправлены — как ни вертись, обязательно попадешься. Я осторожно поместил молодой побег держидерева в мешок для образцов: передам биогруппе, хорошо бы такие кустики по периметру рассадить.

— Ой! — вскрикнула Ленни. — Поймала.

И я поймал. Выбираться надо.

Итак, в этом месте проход берегом в сторону форта невозможен, только если лесом, а какая там картина, неизвестно — вполне может быть, что держидерево тянется вглубь широкой полосой. Важная информация.

Кастет тоже не оплошал: они на краю рощи нашли стан.

Правда, ни следов пепла, ни остатков несгоревших дров меж больших камней не было, огонь в последний раз разводили очень давно. Когда меж умело подогнанных камней в последний раз загорался огонь, предположить трудно, даже белесой зольной пыли не осталось среди аккуратных щелочек, все вымыло дождями. Зато ближе к берегу имелось еще одно кострище, относительно свежее, летнее. Сооружено оно было на скорую руку, никаких очагов. Несколько коротких обгорелых поленьев — и рядом с ними пара неиспользованных. Пеньков поблизости не наблюдалось.

— Двое отдыхали, — уверенно сказал Лунев, протягивая мне две тонкие рогатки с заостренными кончиками. — Нож хороший, острый.

• Предыдущая
• 31/96
• Следующая