Диверсант - Шаргородский Григорий Константинович - Страница 33
- Предыдущая
- 33/77
- Следующая
Четверка бойцов в «чешуе» тут же встала парами в два ряда и, как пробка, закупорила проход противнику к месту спуска лесовиков со стены.
В схватку я не лез – тренировки в баронстве и бой на холме показали, что великим бойцом мне не стать. Времени на изнурительные тренировки, которые, возможно, сделают из меня супермечника, просто не было. Притом всегда присутствовало то самое неприятное «возможно», так что не было смысла и стараться. Курат вколотил в меня некоторые рефлексы, на этом мой путь к званию великого фехтовальщика заканчивался. Единственным преимуществом оставалось лишь нестандартное мышление. Это помогало в тактике, это же должно сработать и в прямом столкновении с врагом лицом к лицу.
Заметив моток веревки на стене, я остановил спешащего к заслону «ящера». Присмотревшись, удалось понять, что это был Выров.
– Быстро отмеряй две веревки чуть ниже половины стены, один конец закрепи на зубцах, а с другой стороны сделай петлю.
– Понял, – кивнул бывший казак и начал работать с веревкой.
К этому времени большая часть лесовиков успела спуститься вниз, а меньшая продолжала обстреливать внутреннюю стену.
Некоторое время события проходили мимо меня – четверка «ящеров», сменяя друг друга, рубилась на стене, а Выров работал с веревкой. Мешать сработанным парам воинов было глупо, а в вязании узлов я не силен, так что нужно было хоть чем-то себя занять. Под ногами возле тела лесовика лежал длинный лук, его-то я и подхватил.
Минут десять назад вся масса защитников цитадели была согнана к донжону, теперь же все они собрались вокруг нас. Врага было неприятно много. Некоторые пытались пройти по наружной стене и натыкались на заслон. С другой стороны кто-то долбил заклиненные двери в башню. Через арку внутренней стены на тюремный двор вбегали все новые мечники, но и им ничто не светило – башню мы заблокировали наглухо.
Серьезную опасность представлял только постоянно увеличивающийся отряд лучников и арбалетчиков на внутренней стене. Вот ими я и занялся, предварительно сбросив на головы собравшихся во дворе врагов ампулы профессора, о которых я почему-то забыл при последнем посещении подземелья.
Дым начал расползаться среди толпящихся внизу пехотинцев, которые не знали, что им делать, парочка от бессильной злобы даже метнула в лесовиков и меня свои мечи. И тут ситуация во дворе изменилась – из ведущей в подвал лестницы выплеснулась группка оборванцев. Было непонятно, чего они так долго ожидали. Опьяненные свободой заключенные врезались в массу воинов и практически моментально погибли.
Казалось, что полегли все арестанты, но через секунду стало видно, что это не совсем так. Через массу одетых в добротные кольчуги пехотинцев, старательно огибая дым, словно игла сквозь ткань, прошел единственный выживший арестант. Оставляя за собой целую полосу оседающих на землю врагов, он выпрыгнул из толпы под самой стеной и застыл, прижавшись спиной к камню. Похожий на скелет и оттого казавшийся высоким боец сжимал в обеих руках по короткому мечу.
А парень славно дерется!
Пока скопившиеся внизу защитники цитадели приходили в себя, я успел не только принять решение, но и перебросить одну из оставшихся бесхозными веревок с внешней стороны стены на внутреннюю. Шустрый арестант как белка вскарабкался наверх и тут же обрезал канат за собой мечом, который при подъеме держал в зубах. Он на секунду застыл на стене, словно думая, не покуролесить ли еще и здесь, но, повинуясь моему кивку, нырнул за зубцы стены вместе с последними лесовиками. Ну а я вернулся к вопросу о стрелках на внешней стене.
В лучников на не такой уж далекой стене я успел выстрелить всего три раза, а затем почувствовал, как вязавший узлы Выров ткнул меня в бок. На стене оставались лишь «ящеры» и тела лесовиков. Можно было сказать, что сами виноваты: ведь не создай они на стене столпотворения – мы все уже давно бежали бы по лесу. С другой стороны, они ведь пришли спасать зарвавшегося от безнаказанности барона.
– Так, – обратился я к своему напарнику в предстоящем трюке. – Петлю под мышки. Держим оборону десять ударов сердца – и прыгаем со стены.
– Чего? – Едва видимые в разрезе маски глаза Вырова округлились от удивления.
– Выполнять!
Переспрашивать он не стал и, набросив петлю на себя, затянул ее под мышками. Мне оставалось последовать его примеру.
– Уходите, – рванул я за плечо заднюю пару четверки защитников стены.
Они спорить не стали и, отскочив назад, скользнули за зубцы стены по оставленным отступающими канатам. Количество стрелков на внутренней стене резко увеличилось, и стрелы посыпались на нас дождем. «Чешуя» защищала хорошо, но ощущение все равно было неприятным, а ведь противник мог подтащить и тяжелые арбалеты.
В ответ на мой приказ оставшаяся пара провела атаку на закрывшихся щитами противников, а затем отступила за наши с Выровом спины.
Так, теперь начинаем считать.
Раз, два… левый клинок уводит короткий меч противника в сторону, а в щит мы бьем плечом. Три, четыре… удар получился удачным – стражника отбросило назад на ожидающих своей очереди товарищей. Мой напарник тоже неплохо справлялся со своей задачей, но было видно, что, при всей крутости бывшего казака, до того изможденного арестанта ему далеко. Пять, шесть… какая-то сволочь ткнула копьем поверх качнувшихся назад товарищей и едва не угодила мне в смотровую щель маски. Семь, восемь… уход в сторону и взмах руки – я зажимаю под мышкой наконечник копья стражника во втором ряду и упираюсь в щит вставшего на колено переднего бойца.
Девять, десять… копейщик держит оружие крепко, и это хорошо – в рядах противника образовывается куча-мала, а я, отпустив копье, отскакиваю назад.
Время!
Стараясь добежать именно до того зубца, за который закреплена моя «страховка», я едва не запутываюсь в кольцах каната. Идея, честно говоря, довольно тупенькая.
Никогда не прыгал с «тарзанки» и уже не буду, особенно такой – без резиновой страховки. Короткий полет заполнил мозг животным страхом, который тут же смыла боль, когда веревка резко сжала грудь даже сквозь броню.
Я оказался висящим боком к земле и только потому заметил, что Выров, во-первых, явно не умеет считать, а во-вторых, умудрился позволить врагу срезать его страховку. Думать было некогда – сработали рефлексы. Пока «ящер» прыгал и пролетал шесть метров до меня, я сумел оттолкнуться от стены назад и в сторону. Этот пируэт закончился объятиями с Выровом. Боль в груди стала невыносимой, но был и положительный момент: отпала необходимость в поиске кинжала – веревка лопнула, и мы рухнули вниз, пролетев еще шесть метров.
Все, геройствую в последний раз, потому что подвиги – это не только красиво, но и до жути больно. Рядом моментально появились «ящеры» и хотели сразу утащить нас в лес, но я вырвался и постарался найти свои шашки. Бойцы справились с этим лучше меня и, не задерживаясь, поволокли своего не очень умного командира прочь от стены, откуда в нас уже стреляли.
Короткая перестрелка между стеной и лесом закончилась вничью, и мы наконец-то нырнули в темную сень деревьев.
Дальше егеря из замка, конечно, ринутся в погоню, которая нарвется на засады лесовиков, – начнется местная национальная игра в жмурки. Единственным козырем егерей в такой игре были собаки, но и на этот случай у меня имелся не просто туз, а неожиданный джокер.
– Хан, – прохрипел я и тут же закашлялся, но волку этого хрипа оказалось достаточно.
Пепельная тень вынырнула из кустов, заставив буксирующих меня «ящеров» напрячься.
– Хан, – стараясь, чтобы до волка все дошло правильно, я говорил коротко и медленно. – Собаки. Наш след. Не пустить. Прикрыть.
Похоже, я перестарался. Хан посмотрел на меня как на идиота, презрительно фыркнул и исчез в кустах. Да уж, что-то с этим волком не так – очень уж умный.
Окончание ночи запомнилось плохо – похоже, падая, я что-то повредил. Следующий день хоть и воспринимался немного лучше, но однообразие лесного марша все смазывало в единый ком. Но по крайней мере «ящеры» уже не волокли меня на себе.
- Предыдущая
- 33/77
- Следующая
