Соколиная охота. Сын Чернобога - Шведов Сергей Владимирович - Страница 14

Хирменгарда не очень удивилась, увидев поутру в своей спальне Сенегонду. Когда-то жена королевского мечника Изенбера была няней дочери коннетабля Виллельма и открыла ей многие таинства того и этого мира. С тех самых пор они шли по миру рука об руку, доверяя друг другу все свои тайны. Узнай старый граф Гонселин Анжерский, чем порой занимается Хирменгарда, его наверняка бы хватил удар. Впрочем, это бесспорно досадное событие вряд ли огорчило бы его молодую супругу, обладающую горячим норовом и не склонную к постничеству.

– Ты должна соблазнить мужчину, сеньора, – спокойно сказала Сенегонда. – И пройти с ним по серебряной дороге бога Нуда.

– Что еще? – спросила Хирменгарда, потягиваясь роскошным белым телом.

– Тем же путем ты должна провести королеву Тинбергу.

– А как имя этого мужчины?

– Боготур Драгутин. Такова воля Великой Матери.

Хирменгарда засмеялась. Этого красивого юного викинга она уже успела приметить, и какое счастье, что вкусы Великой Матери совпали с ее собственными. Сенегонда в таких случаях обычно ссылалась на волю неба, и, возможно, она права. В конце концов, разве трудно Великой Матери направить мысли одной из своих ведуний в нужное русло, даже не прибегая к помощи кудесницы Сенегонды.

– Мне придется делить его с Тинбергой?

– Нет, сеньора, у королевы будет свой викинг. Его имя Лихарь Урс.

– Да свершится воля Великой Матери, – спокойно отозвалась Хирменгарда. – Я сделаю все так, как ты сказала, Сенегонда.

– Ты идешь сегодня в храм?

– Разумеется, – удивленно вскинула глаза Хирменгарда. – А что, викинг тоже будет там?

– Ярл Драгутин – ведун Чернобога, – строго сказала Сенегонда. – В храм Христа он не придет. Зато дом, в котором остановились варяжские гости, находится неподалеку от храма. Надеюсь, ты воспользуешься оказией и сумеешь привлечь к себе внимание ярла.

Сенегонда скромно поклонилась сеньоре и наконец покинула спальню.

Хирменгарда, поеживаясь от холода, ступила босой ногой на соломенную циновку. За ночь огонь в камине уже погас, и ей пришлось позвать слуг, чтобы окончательно не замерзнуть. День сегодня предстоял трудный, и следовало позаботиться об одежде, чтобы привлечь внимание привередливого варяга.

Служанки услужливо распахнули сундук перед призадумавшейся сеньорой. С рубашкой у нее не было трудностей. Она выбрала самую белоснежную из них, расшитую серебряной нитью у горловины и понизу. Зато с блио возникли проблемы. После продолжительного раздумья Хирменгарда выбрала темно-синее, из тончайшей шерсти, с расширяющимися от локтя рукавами. Блио, плотно облегающее фигуру графини, доходило только до средины икр, оставляя открытым расшитый узорами подол рубашки, доходящей до лодыжек. По случаю наступивших в Париже холодов Хирменгарде пришлось натянуть шерстяные шоссы, которые сильно обезобразили ей ноги, а вот подвязки были хороши. Жаль, конечно, что видят их только служанки, одевающие свою госпожу. Впрочем, Хирменгарда очень надеялась, что в Париже найдется отважный сеньор, который все-таки осмелится заглянуть даме под подол.

Служанки уже заканчивали заплетать ей косы, а Хирменгарда все никак не могла совладать с поясом в виде шнура из серебряных нитей, которым следовало дважды обернуть талию, завязав один узел на спине, а другой – внизу живота. Наконец и с этим было покончено, к большому облегчению сеньоры. Осталось выбрать обувь и отороченный мехом плащ. С этим Хирменгарда справилась довольно быстро. Зато она затратила много времени, выбирая накидку на голову, ибо идти по улице простоволосой да еще в храм знатная дама не могла даже летом, не говоря уже о зиме. Накидку она выбрала шелковую и увенчала голову шапкой из меха белки. Служанки, оглядев сеньору, восхищенно зацокали языками, но Хирменгарда лишь махнула на них рукой.

В храм она отправилась пешком, отчасти из смирения, но большей частью потому, что до него было рукой подать. Сопровождали ее две служанки и мечник отца, взятые скорее для чести, чем из острой необходимости.

Хирменгарда горделиво шествовала по мощеной камнем улице и оплошала именно там, где и следовало. То есть на виду у гордого варяга, который как раз в это время выезжал из ворот усадьбы на горячем коне. Именно этот вороной жеребец заставил Хирменгарду споткнуться. Падала она очень изящно, сохраняя при этом достоинство знатной сеньоры. К чести ярла Драгутина, он оказался очень расторопным человеком и успел не только спрыгнуть с седла, но и подхватить сеньору на руки, прежде чем она соприкоснулась с холодными камнями.

– Нога, – простонала Хирменгарда.

– Какое несчастье, – посочувствовал ей ярл Драгутин.

– Несите ее в дом, – закричали перепуганные служанки. – Что вы, сеньор, стоите столбом посреди улицы?!

Варяг себя упрашивать не заставил и почти бегом внес в дом графиню, пострадавшую от его неосторожности. К сожалению, сидеть в кресле Хирменгарда не могла по причине невыносимой боли, и ярлу Драгутину пришлось отнести ее в спальню, на широкое ложе.

– Вы себе представить не можете, сеньора, как я огорчен, – сказал варяг, глядя на Хирменгарду красивыми зелеными глазами.

– Пустяки, ярл, – утешила его Хирменгарда. – Сейчас служанки сбегают за повозкой, и я избавлю вас от хлопот.

– Ну что вы, сеньора, я готов хлопотать о вас вечно.

Сказано это было с большим чувством, и Хирменгарда по достоинству оценила слова молодого варяга, то есть ответила ему вздохом и застенчивой улыбкой. Служанки уже покинули ложницу, оставив хозяйку на попечение варяга, слегка озабоченного этим обстоятельством.

– Кажется, я все-таки сломала ногу, – уронила слезу Хирменгарда.

– Будь вы мужчиной, сеньора, я, пожалуй, мог бы вам помочь.

– Вы лекарь, сир? – вскинула на варяга лучистые глаза коварная дочь коннетабля.

– Во всяком случае, в сломанных костях я знаю толк.

Хирменгарда смущенно потупилась и впала в задумчивость, впрочем, ее молчание длилось недолго:

– Мне бы не хотелось остаться калекой, сир. Если вы сможете помочь, то помогите.

– Придется осмотреть ногу, – вздохнул Драгутин. – Вы позволите, сеньора?

Хирменгарда кивнула в ответ на этот в лоб заданный вопрос и заалела щечками. Драгутин ласково провел рукой по ее ноге до самого бедра. Видимо, материя сильно мешала лекарю определить характер повреждения, и он скосил глаза на страдалицу, испрашивая у нее разрешения.

– Я смущена, сир, но все-таки продолжайте.

– Вы позволите развязать вам пояс, сеньора? Это облегчит страдания.

С поясом у ярла Драгутина возникли проблемы, он довольно долго возился с узлом, расположенным внизу живота сеньоры, и даже вынужден был прибегнуть к помощи собственных зубов, к слову сказать, белых, как морская пена. Видимо, из сострадания к мучениям ярла Хирменгарда задышала чаще.

К счастью, Драгутину удалось справиться с возникшей проблемой и избавить страдающую сеньору не только от пояса, но и от блио, стеснявшего живот и грудь. Шоссы сползли с ног сеньоры как бы сами собой, открыв при этом довольно приличный синяк чуть выше колена.

– По-моему, вы ударились еще и бедром, сеньора.

– Очень может быть, – не стала спорить Хирменгарда.

– Вы позволите мне его осмотреть?

– Конечно, сир. Но вам бы следовало раздеться. В этой комнате невыносимо жарко.

Драгутин не заставил себя долго упрашивать и через мгновение уже лежал рядом с Хирменгардой на широком ложе.

– Мы будем и дальше продолжать осмотр, сеньора, или приступим сразу к лечению?

– Приступайте к лечению, сир, только не помните мне рубашку. Она стоит целое состояние.

– Вы очень бережливы, сеньора.

Во избежание крупных финансовых издержек Драгутин раздел прекрасную Хирменгарду донага и в восхищении цокнул языком:

– У вас самое прекрасное тело, сеньора, из тех, что мне приходилось лечить.

Хирменгарда попыталась засмеяться, но для смеха ей уже не хватило дыхания. Сам процесс лечения проходил настолько бурно, что служанки, заглянувшие было в комнату, тут же испуганно скрылись за дверью, хотя подозревать их в невинности не было оснований.