Наколдованная любовь - Фирсанова Юлия Алексеевна - Страница 32

• Предыдущая
• 32/63
• Следующая

Сознание поплыло, погружаясь в теплые объятия сна. Но вместо сладкой дремы девушка вдруг вспомнила разодранные штаны сейфара, пожеванный сапог Ламара и едва не захлебнулась от леденящей волны ужаса, разорвавшей вату грез на клочки. Ее новые друзья могли сегодня погибнуть! Если бы Коренус не успел открыть портал, то эти противные лягушки убили бы их. Олю затрясло от нахлынувшего запоздалого ужаса потери. Нет, только не это — еще раз, не надо, больше не надо!

Пытаясь справиться со своим жалким состоянием, девушка присела на кровати, завернулась поплотнее в одеяло, как в кокон, и замотала головой. Да что же это такое, все ведь нормально, нет, все хорошо, и никаким лягушкам, будь они даже зубастее акулы, Аш и Ламар не по зубам! Но предательский ужас, растревоженный богатым воображением, и не думал убираться прочь в свою норку. Темнота перестала быть утешительницей, она забивалась в рот и ноздри, как стекловата. Оля начала задыхаться и всхлипывать.

— Только не говори, что здесь водятся привидения или тараканы!

Голос Аша прозвучал так неожиданно, что девушка вскрикнула, потом опознала в темном силуэте на фоне дверей сейфара и, с трудом уняв дрожь, отозвалась:

— Нет, не водятся.

— Тогда чего ты опять боишься? — устало привалившись к косяку, уточнил мужчина.

— Все в порядке, извини, — вяло оправдалась девушка, не зная, как объяснить свои глупые страхи, притянувшие сюда спутника, после обоюдного распития крови ощущавшего ее состояние на расстоянии.

Аш откачнулся от косяка, мелькнул в пространстве и оказался у самого изголовья кровати. Толкнул девушку двумя пальцами на простыни и строго велел:

— Спи, кобылица. Я посторожу.

Одним махом сейфар взлетел на верхнюю кровать и затих. Оля еще чуть-чуть повозилась, попыталась помучиться совестью от того, что Аш должен спать тут, а не со всеми мужчинами. Вдруг Ламар опять будет чего-нибудь нехорошее думать? А потом наплевала на все заморочки разом и умиротворенно прошептала:

— Аш, спасибо. Я дура, вдруг перепугалась, когда подумала, что вы там, на болотах, погибнуть могли. Все ведь хорошо кончилось.

— Конечно, дура, кобылица, — лениво отозвался сейфар, — если бы мы погибли, то и ты тоже. Страдать некому было бы. Спи!

— Ага. — Оля почему-то опять успокоилась от этих натурально жестоких слов и мгновенно заснула.

Она уже не видела, как снова спустился с верхней кровати Аш, как присел на корточки и долго-долго смотрел на спящую девушку. То ли в самом деле берег покой, отгоняя кошмары, то ли что-то пытался найти в ее лице. Наверное, нашел, потому потер пятерней лицо и запрыгнул на свое ложе.

Утро в каникулы, особенно утро в безопасном месте, да после целого дня физической нагрузки на свежем воздухе, должно начинаться поздно и лениво. Чтобы отдохнувший организм просыпался постепенно, медленно потягивался, нежился и осознавал себя в комфортной реальности. Кому должно, тому утро простило и началось с отчаянного вопля, разнесшегося по четырехкомнатной квартире дяди Бориса:

— О, горе мне, горе! Семеро, за что караете?!!

Белогривые лошадки сновидений быстренько ускакали в конюшни, наступило бодрствование. И еще раньше, чем распахнула глаза, Оля поняла, что кричит магистр Коренус. Ужаснувшись неизвестной беде, приключившейся с дедушкой-магом, девушка соскочила с кровати, схватила халат и, на ходу запахивая его, поспешила на голос. Сознание машинально отметило, что Аша в комнате уже нет. Скорее всего сейфар ушел, когда девушка, успокоившись, заснула без триллеров в программе грез.

Магистр сидел за кухонным столом, рвал на себе и без того небогатые остатки белых волос и жалобно стенал. Перед ним на столешнице красовалось нечто яркое и абстрактно-загогулистое. Пальцы, лицо, фиолетовая мантия, сменившая спортивный костюм, были измараны в порошках из поясных запасов.

Аш, заспанный Ламар и озабоченная бабушка Вера стояли рядом и пытались добиться от мага разъяснений касательно поданной во всеуслышание жалобы. Оля молча присоединилась к коллективу.

После нескольких минут расспросов удалось узнать, что магистр, почти не спавший по причине злоупотребления бодрящими цветами, поднялся нынче утром самым первым. А чтобы не тревожить отсыпающуюся компанию, отправился на кухню немного поколдовать и прояснить ситуацию с порталом. Когда не сработало первое заклятие, Коренус сотворил второе, по другому принципу, но и эта попытка обернулась пшиком. Тогда маг забеспокоился поосновательнее и попробовал вызвать обычный шарик-фонарик. Света не возникло! Мало того, магистр даже не почувствовал отклика мира на свои действия. Вот тогда-то пожилого волшебника осенила ужаснейшая мысль: он утратил дар! Из-за беспорядочных ли скачков по чужим мирам, недопустимым для приличного мага, или вследствие неких действий в Фодажском лесу, навлекших гнев богов на его седины, — неясно, но очевидно одно — он больше не могущественный волшебник, а обычный старик-пустозвон!

Еще пару-тройку минут столь рьяных терзаний, и Коренус всерьез рисковал лишиться своей и без того жидковатой бороденки. Мало смыслящие в магии таравердийцы, может, и рады были бы как-то подбодрить магистра, да только вот чем? Если маг говорит, что лишился силы, стало быть, так оно и есть, и тогда здорово попали они все. Застрять в мире Оли, чтобы зарабатывать на хлеб, разыгрывая из себя тех самых героев, о которых рассказывала девушка, никому не хотелось.

Бабушка Вера звучно бумкнула кувшин с водой на стол, налила пол стакана, потом булькнула в рюмку из коньячной бутылки и решительно сунула под нос Коренусу:

— На-ка, выпей!

Старичок машинально глотнул, задохнулся, запил водицей и собрался было открыть второй сезон невыносимых страданий. Но бабуля, присев рядом с ним на стул, нарочито спокойно заговорила, похлопывая Коренуса по трясущейся руке:

— Я ничего в вашей магии не смыслю, но книжек про всякие чудеса перечитала уйму. Вон, три шкафа в гостиной стоят. Наши писатели чего только не навыдумывали. И если реальностью оказался ваш волшебный мир, то в их сочинениях может найтись зерно правды. Расскажи-ка мне, как действует твоя магия, откуда берется сила для заклинания. Вдруг я смогу подсказать что-то такое, чего ты не увидел.

Поскольку никто ничего более здравомыслящего не предложил, Коренус, не веря в лучшее, схватился за соломинку и принялся рассказывать. А бабушка в свою очередь взялась задавать уточняющие вопросы, да такие глубокомысленные, что почтенный магистр почти заподозрил родственницу девы Оли в принадлежности к сословию магов. Остальные играли роль почтеннейшей публики и сидели вкруг стола тихо, как мыши, не считая голодного бурчания в животе Ламара.

— Выходит, — подвела итог бабушка Вера, — что ты творишь колдовство, черпая силу из себя и из мира, а порошки, слова, флакончики помогают этим двум силам соединяться и взаимодействовать так, как хочет маг.

Коренус задумчиво, а потом и энергично кивнул и потянулся за бутылкой с желтым горячительным, здорово прочищающим мозги. Бабушка машинально отодвинула коньячок подальше и резюмировала:

— Тогда чему удивляться? Ты сейчас в другом мире, на Земле, а сила нашего мира творить чудеса не способна. Во всяком случае, ваши таравердийские чудеса.

— Но он колдовал прежде, когда оказался здесь в первый раз! — потушил Аш огонек надежды, затеплившийся в глазах мага.

— Возможно, тогда магистру Коренусу удалось прихватить при переходе кусочек силы того мира, а в этот раз не получилось, — очень логично предположила начитанная бабушка.

— Бабуля, ты такая умная! — прижав руки к щекам, тихо восхитилась Оля, переводившая слова бабы Веры рыцарю, не владеющему русским.

— Так! — Сейфар вскинул руку, призывая к тишине, и почему-то пристально глядя куда-то в сторону левого плеча девушки, потребовал: — Коренус, попробуй сотворить сейчас любое заклятие!

Маг печально поглядел на недоступную бутылочку-утешительницу, вздохнул и сделал что-то типа художественной фиги все еще измазанными в порошке пальцами. Здоровенный, с хороший арбуз, ярко-желтый шар завис над столом, перекрывая свет кухонной люстры, рассеивающий утренний сумрак.

• Предыдущая
• 32/63
• Следующая