Естественный отбор - Гордеева Евгения Александровна - Страница 18

• Предыдущая
• 18/65
• Следующая

Следующей вышла Матильда. Тут никаких неожиданностей не было. Она рисовала блиц-портреты. Высокой чести быть запечатленными на ее полотнах удостоились Его Величество, Александр и Джордж. Последнему мужчине она вручала свой рисунок с таким многообещающим видом, что даже прожженный ловелас Джордж смутился.

Далее наступила очередь Жозефины. Леди Йенч решила отличиться и сочинила поэтическую оду во славу принца. Когда Кларисса объявила об этом, я в щелку посмотрела на виновника торжества и посмеялась про себя. Алеард сидел с очень задумчивым лицом, а в глазах читалась паника. Еще бы! Быть отрифмованным Жозефиной и остаться в живых…

А начинающая поэтесса приняла вдохновенную позу и устремила глаза в потолок. Потом, одумавшись, поискала взглядом достойного кандидата на роль принца и уставилась вытаращенными глазами на Александра. Тот нервно сглотнул. Мы за кулисами замерли в ожидании развлечения.

Леди Йенч вздохнула томно и начала с выражением читать свою оду:

Я тихо стала сползать на пол, зажимая рвущийся наружу смех. Рядом корчились остальные конкурсантки. Все, кроме Леды. Ее замершая фигура и недоуменный взгляд ничего не понимающего человека вызывал еще больший хохот. Многие еле сдерживались, чтобы не рассмеяться в голос. А со сцены неслись нетленные строки:

Я тихо поскуливала, свернувшись клубочком под занавесом. В мою спину кто-то бился головой. Рядом хрюкала Селена, закусив, словно удила, собственные локоны. А Леда так и стояла столбом.

Мне неудержимо захотелось посмотреть на реакцию зрителей в зале. А особенно того, кого так страстно воспевала Жозефина. Я собрала все свое мужество, ибо ни одно другое качество сейчас не смогло бы справиться с моим хохочущим организмом, и выглянула из-за занавеса. Большинство слушателей, прикрыв руками рты, мелко тряслись. Ага. Тоже страдают, бедные. Жорж уткнулся в плечо Алберта и там явно рыдал. Сам Алберт, опустив глаза, что-то говорил сквозь зубы. Видно, Жоржа к порядку призывал. Но улыбка лезла и на его невозмутимое лицо. Александр, на которого обрушила свой талант Жозефина, сидел бордовый, с напряженными желваками и немигающими глазами. В них было столько возмущения, я бы даже сказала, негодования. Король Бернард, изящно закусив указательный палец, сочувствовал поэтессе, подняв бровки домиком. Кларисса держала лицо. Но белые пальцы, вцепившиеся в кресло, говорили, чего ей это стоило. Джордж сиял замороженной улыбкой. Интересно, ему скулы не свело? В его спину головой уткнулся трясущийся Сарториус. Жозефина достала всех своей одой, которая, кажется, не имела конца и края.

Жозефина выдохнула последнюю фразу и присела в глубоком реверансе. Несколько секунд стояла напряженная тишина. Одинокий хлопок короля взорвал зал, и следом за ним зааплодировали все присутствующие. У меня сложилось впечатление, что зрители искренне благодарили леди Йенч за то, что она наконец-то прекратила свою словесную экзекуцию. В шуме аплодисментов я явственно услышала, как Клотильда бросила фразу:

– Слова спиши!

Вот язва.

Пауза перед выступлением следующей конкурсантки несколько затянулась. Девушки поправляли испорченный макияж, нервно накладывая пудру и подрисовывая глаза. Зрителям тоже нужно было успокоиться после триумфального номера Жозефины.

Следующей выступала Берта. Как я и предполагала, она тоже исполнила пьесу на рояле. Причем пьеса была собственного сочинения. Не могу судить о таланте Берты как композитора, но она явно выигрывала у Жозефины как у поэтессы.

Леда провела сеанс гипноза. Принять участие в ее номере вызвался господин Ай, который под действием внушения демонстрировал чудеса акробатики.

Селена провела показательный бой на мечах. Ассистировал ей Александр. Их тренировки мы иногда наблюдали по утрам во время пробежки. Еще раз с удовольствием посмотрела на мастеров владения клинками. Смотрела, разумеется, через щелочку в занавесе.

Потом выступала наша актриса. Геновефа исполняла какую-то сложную арию из популярного мюзикла. Она, кажется, даже была дублершей исполнительницы этой роли. Пела под минусовку. Получилось здорово, не то что во время распевки. У меня утром даже голова разболелась от ее голосовых упражнений.

А потом настала наша очередь с Хлоей. Нам разрешили совместить номера при условии, что у каждой будет своя индивидуальная часть в выступлении.

Начинала Хлоя. В качестве музыкального сопровождения мы выбрали лирическое произведение в исполнении флейты и оркестра. Тут наши вкусы совпали на сто процентов. Под звуки тростниковой флейты Хлоя левитировала своего Пушистика, который с удовольствием совершал кульбиты, сальто-мортале и прочие несвойственные котятам телодвижения на высоте человеческого роста. Ему это доставляло явное удовольствие, и он послушно выполнял упражнения, следуя указаниям хозяйки. Потом Хлоя создала рамку-мираж, опять же в человеческий рост, и переместила в нее своего питомца. Котенок стал увеличиваться, занимая своим изображением всю площадь картины. Реального же зверька я спрятала в его корзинку. Котенок на картине трансформировался тем временем в шикарный бутон черной розы. Рамка исчезла, а рядом с Хлоей остался висеть в воздухе голографический объемный цветок. На этом этапе вступала я, и роза, раскрывая свои лепестки, начала источать тонкий аромат, направленный мной к зрителям.

Сарториус одобрительно кивнул нам.

Лепестки по мере раскрывания краснели, бледнели, переходя в нежно-розовый цвет. С изменением окраски цветка менялся цвет наших с Хлоей платьев. И вот уже нежный лотос покачивается рядом с девушкой, словно от ветра. Новый аромат сменил запах розы. Дальше Хлоя превратила лотос в белоснежную лилию, а я нашептала формулу ее запаха. Затем белый цветок стал окрашиваться в нежный цвет молодой зелени, вспыхнул ярко и разлетелся сотней сине-зеленых мотыльков. Я в это время уже стояла за голографическим изображением. И как только мотыльки разлетелись, на моей голове и в руках вспыхнули языки зеленого пламени. Маленькие фарфоровые чашечки были замаскированы, так что зрителям казалось, что пламя я держу в руках и что у меня… горят волосы. Платье на мне стало изумрудного цвета.

Кульминацией моего выступления было выращивание «золота» прямо на открытой ладони. Разумеется, и золото было подставным, и росли кристаллы в колбе. Но Хлоя так преломила отражающие свойства стекла и жидкости в емкости, что зрители видели лишь, как я наливаю на открытую ладонь какой-то раствор, и у меня на руке вырастают искрящиеся кристаллы золотистого цвета. Мне осталось лишь ускорить реакцию заклинанием снижения температуры.

• Предыдущая
• 18/65
• Следующая