Естественный отбор - Гордеева Евгения Александровна - Страница 15

• Предыдущая
• 15/65
• Следующая

– Безусловно, леди Алфея. – Мужчина встал, подошел ко мне и… поцеловал руку, чего я абсолютно не ожидала. Алберт отчего-то улыбался во все тридцать два зуба, Сарториус с интересом наблюдал за мной, Сантана опустила голову, смотря в пол. – Мы приносим вам свои извинения за причиненные неприятности. Беседу с госпожой Йенч я уже провел.

– Алфея, где вы были утром? – тихо спросил Сарториус.

Я метнула удивленный взгляд на Алберта. Уж если я и травила сегодня утром безмозглую Жозефину, то делала это на пару с ним! Вот пусть и объясняет это высокой комиссии!

– Всего доброго, господа! – поклонилась сдержанно.

Покинула кабинет куратора в полном негодовании. Да как они вообще могли?!

В аудиторию я вошла строевым шагом и со зверским выражением лица. Госпожа Гризельда Вейс ни словом не упрекнула за опоздание и дерзкое поведение. Подруги смотрели на меня со страхом и непониманием. Жозефина просто со страхом. Берта и Церцея с интересом. Остальные с недоумением. Ну что ж, наступило время скинуть некоторые козыри…

– Леди! Я, герцогиня Алфея Петра Герменгильда Марта-Лис Николетта Олмарк, – обвела взглядом всю аудиторию и уставилась на бледную Жозефину, – официально заявляю, что с этой минуты любая попытка нанести оскорбление моей чести и достоинству будет караться, – сама скривилась от этого слова, но настроена я была именно так, – и караться безжалостно! Вам это понятно, БАРОНЕССА Йенч?!

– Да, – прохрипела Жозефина, – простите…

– Благодарю за внимание!

Прошла на свое место и перевела дух. Ненавижу такие разборки, но этой дуре давно надо было дать понять, что все ее притязания на исключительность – это ее бурные фантазии, ничего общего не имеющие с реальностью. А уж попытаться обвинить меня в преступлении, о котором я даже и не помышляла…

Незаконно нашептала себе порцию фенобарбитала. Валерьянка сейчас со мной не справилась бы, даже на пару с пустырником.

Ангидрит твою!.. Так меня разозлить! Кукла полиуретановая со вспененными мозгами!..

Насилу успокоилась. Надо же было так разнервничаться! Надеюсь, сегодняшний скандал не очень отразится на моих взаимоотношениях с подругами. Такой, как сегодня, они меня не видели. Да и не должны были видеть. И вообще, это была Алфея, а не Петра.

Уперла подбородок в сцепленные руки и устремила взгляд в никуда. То есть в себя, вспоминая, как это было в прошлый раз…

Такой демарш я устраивала всего раз в жизни, на первом курсе университета, когда не толерантно настроенный сокурсник решил погнобить неотесанную, как ему казалось, дикарку в моем лице. Поначалу это выглядело даже забавно. Некоторые приятели считали, что это он так за мной ухаживает. Ну как умеет. Ведь в моем родном городе все знали, что я родная сестра наместника провинции. Ну внешность у меня нестандартная. А Урий был приезжий и в мое аристократическое происхождение не верил, сколько бы ему ни намекали или ни говорили открытым текстом. Он считал, что это его так разводят мои друзья.

И дело было даже не в том, что он оскорблял не фонландку, а в том, что он оскорблял человека, девушку…

Урию я тогда устроила настоящее представление. На занятия в университет приехала на лимузине Рихтера в сопровождении двух офицеров его охраны. Самых здоровых. Из машины, чтобы подать мне руку, вышел наш дворецкий с такими великосветскими манерами, что у Урия челюсть отвалилась. Сын некрупного землевладельца, он, как и Жозефина, гордился своим знатным, по сравнению со мной, происхождением. Все занятия рядом с моим столом навытяжку стояли офицеры, охраняя мой покой. Ехидные ухмылки сокурсников в адрес Урия в этот день сильно его доконали. Еще бы! Смелый, пока считал меня низкого происхождения, и такой робкий, когда я оказалась герцогиней, – как он извинялся… Но так ничего и не понял. Он извинялся перед Алфеей, а обижал Петру. Этого я простить ему не могла, да и не хотела. Потом то ли он перевелся, то ли его отчислили из университета, не знаю. Но после того случая осадок остался. И Жозефина в этот осадок влезла всеми своими лапами!

Что-то я много уделяю внимания недостойным людям, загоняя себя в пессимизм. Пережила, вычеркнула, забыла! Что там госпожа Гризельда рассказывает? Как невербальными жестами склонить собеседника на свою сторону? Очень, очень нужная тема!

Я попросила подруг не приставать ко мне сегодня вечером, дать возможность все обдумать самой, без постороннего вмешательства. Но ко мне неожиданно нагрянул Алберт, невзирая на запрет мужчинам, кроме обслуживающего персонала, посещать апартаменты конкурсанток.

– Петра, ты удивляешь меня каждый день! – Он излучал радость, что совсем не шло к моему пакостному состоянию.

– Яду? – предложила я с сарказмом, указывая на безалкогольные напитки на столе.

– Не смешно! Соку.

– Кураре нет, – опять мрачно оповестила я гостя. Действие успокоительного кончилось, и настроение мое вновь испортилось.

– Что, так плохо? – Заботливый какой.

Гость уселся в кресло, я последовала его примеру. Налила нам соку. Яблочного.

– Алберт, ты не можешь посодействовать моему отчислению с конкурса без лишения титула и все такое?

– Струсила?

– Противно.

– А как же Сарториус?

– На больное давишь?! Это нечестно! Поможешь?

– Нет.

– Тогда уходи!

– Ты хочешь, чтобы они решили, что так можно победить?

– Кто – они? – Отпила сока, стараясь не смотреть ему в глаза.

– Те, кто натравил на тебя Йенч. Сама бы она не додумалась до такого. И мышьяк где-то раздобыли.

– Она призналась? – подняла правую бровь. Иногда у меня получалось выразить так удивление.

– Нет. Но это и так ясно. А ты сегодня утром вела себя как настоящая герцогиня!

– Я и есть настоящая, – вздохнула. – И мне было ужасно противно ТАК себя вести!

– Я знаю. Между прочим, Вольфганг был сразу уверен в твоей невиновности, как только увидел, чем отравили еду Жозефины. Он сказал, что для тебя это слишком мелко!

– Жозефина или мышьяк? – невесело ухмыльнулась.

– Вот уж не знаю. Сама у него поинтересуйся.

– Тогда почему он спросил, где я была утром?

– Я сказал, что у тебя есть алиби, даже если яд в яичнице Жозефины соответствует твоим способностям и знаниям. Видимо, его очень заинтересовало, чем это его ученица по утрам занимается, что алиби имеет? А?

– Бе! В смысле – бегает… Знаешь, Алберт, что самое забавное в этой истории?

– Ну?

– Я же не просто алхимик, а техномаг. Мне не надо подсыпать яд, если я соберусь кого-то травануть. Мне достаточно проговорить формулу вещества, и все шито-крыто! Докажи потом, что это я.

– Профессор сказал то же самое. Да мы и так были уверены, что тебя кто-то подставляет руками Жозефины!

– Тогда почему куратор на меня накинулась?

– На тебя накинешься, как же! – Алберт смотрел на меня веселыми глазами, пока пил свой сок. – Педагог, что с нее возьмешь? Она не учла, что гордость в тебе присутствует независимо от титула.

– Этого многие не учитывают… и путают гордость с гордыней!

– Петра, я очень тебя прошу, – теперь он смотрел серьезно, – не думай об уходе. Вас и так немного.

– Кого немного? – заинтересовалась я.

– Кого?.. Девушек без недостатков.

– Ха-ха-ха! – Я искренне развеселилась. Назвать меня девушкой без недостатков – значило очень грубо польстить. – Ты ошибаешься, Алберт. У меня куча недостатков!

– Пусть так, но в тебе есть достоинство, которое очень ценит принц Алеард.

– Интересно, какое же? – продолжала я хихикать.

– Ты не выйдешь замуж за титул, – тихо сказал мой гость, – ты выйдешь замуж за человека.

– Ну да, правильно!

– И сколько еще таких девушек на конкурсе, как ты думаешь?

– Я обязательно должна тебе ответить? – Что-то мне показалось подозрительным в его вопросе.

– Я просто интересуюсь твоим мнением. Если желаешь, я сначала скажу тебе свое, а ты согласишься с ним или нет. Ты ведь видишь девушек с другой стороны, как бы изнутри, а нам достается выглаженное и отполированное поведение.

• Предыдущая
• 15/65
• Следующая