Змеиная яма - Март Михаил - Страница 72

• Предыдущая
• 72/79
• Следующая

— Ну да, ты же у нас консерваторию окончила.

— Не то что некоторые. Поехали на базу, хватит травить.

Дорога до так называемой базы заняла около двух часов. Это была огромная ферма, где в парниках выращивались овощи, обеспечивающие всю Смоленскую область в течение зимы. За фермой раскинулись орошаемые поля с привозной землей, тут даже имелось несколько самолетов — два так называемых кукурузника для орошения полей и «Ил-18», древняя, по нашим временам, машина, выкрашенная в зеленый цвет, с красными звёздами на крыльях и белым парашютом на хвосте. Боковая дверь в самолете отсутствовала. Когда-то эта машина стояла в боевом ряду на аэродроме в десантных войсках и на ней отрабатывали технику прыжков с парашютами молодые бойцы. После расформирования десантной дивизии старую технику начали списывать и не потому, что вышла из строя, а стала не по карману. Приватизация докатилась и до армии, и нашелся один предприимчивый бизнесмен, который купил старый «Ил» для своей фермы, используя самолет для доставки овощей, фруктов, саженцев и прочего, сделав из него летающий грузовик. И был этим покупателем овощной король округа господин Князев Альберт Григорьевич. Кто он на самом деле, понять было трудно. У него и банк свой был, и торговые фирмы в области. Темная личность. Он привел самолет в надлежащий вид, зарегистрировал, нанял летчика и вошел со своим графиком полетов в навигационную систему авиационных перевозок. Так что зрелую продукцию господин Князев доставлял заказчикам воздушным путем, если, конечно, у заказчиков имелись условия для посадки и взлета.

Альберт Григорьевич лично встретил Валю у подъезда двухэтажного офиса. Девушка вышла из машины и чмокнула солидного мужчину в щеку.

— Привет, Альбертик. Будто сто лет тебя не видела. Какой же кошмар мне пришлось пережить! Там не люди, а скот безмозглый, и условия у них хуже, чем в коровниках. Только и мечтала о хорошей ванне с душистой пеной.

— Ванна готова. Какие проблемы, можешь отдыхать.

Они вошли в здание и поднялись на второй этаж, где располагалась квартира бизнесмена.

Здесь имелось все для комфортной, беззаботной жизни.

— Что там Николаша, весь в трудах, бедняга?

— Ему непросто, кругом враги, — девушка села в кресло и взяла сигарету. — График может быть нарушен, Альбертик. Николаша даст знать, когда вылетать. Кроме летчика просит только троих грузчиков. Груз тяжелый, лишних людей в воздух поднимать незачем.

— С оружием, надеюсь?

— Тут уж как водится. Пусть все сидят наготове, сигнал может поступить в любую минуту, и машину тут же надо поднимать в воздух.

— Лету тут двадцать минут. Баки полные. Он о посадке позаботился?

— Три костра на месте касания шасси с почвой, а дальше по лунной дорожке. Потом рулежка и назад. Груз потянут тракторы, а это — время, так что пилоту придется покататься по котловану в обе стороны.

— А сигнал отбоя?

— При срыве он запалит четвертый костер, тогда самолет уходит на базу, и включим запасной вариант.

— Надеюсь, срывов не будет.

— Один момент учесть надо — неизвестно, кто к нему примажется. Он сам этого не может предугадать, так что придется обеспечить достойную встречу здесь, на базе. Нужно выждать момент, когда все тихо сойдут и начнут разгрузку.

— Об этом он мог бы меня не предупреждать.

— Тогда все. Я пошла в ванну смывать с себя нечистоты черных сновидений.

Князев нажал кнопку селектора на столе и скомандовал:

— Готовность номер один. Снять с самолета бригаду и оставить троих. Оружие убрать за подшивку. Пилота — в кабину. Пойдет на малой высоте. Отбой.

Ни Харченко ни Толстиков своей жизнью попусту рисковать не собирались. Идти к трем соснам в конец карьера верхней дорожкой вдоль опушки, да еще в темное время суток, было бы непростительной глупостью. По котловану, и то приходилось идти с оглядкой, хотя ровная поверхность песочного цвета хорошо освещалась луной.

Вся надежда возлагалась на сапоги, под которыми поверх портянок были прикреплены специальные обручи из жести. Но кобра может ударить выше колена, а дрофа упасть на голову сверху. Отделаться от страха не так просто, но они привыкли выполнять приказы, а не обсуждать их. Добравшись до выдолбленных ступеней, оба охранника поднялись из котлована на опушку и осветили фонарем округу.

— И где здесь спрячешься? Деревья растут в полутора метрах от края, а мне углубляться в эту черноту как-то не с руки.

— Но здесь же тоже стоять, как овечки, нельзя, — ответил Толстиков.

— Уж лучше по рабам из пулемета строчить, чем выжидать хануриков на змеиной куче.

— Давай отойдем в сторону, засядем на краю обрыва, чтобы хоть одна сторона оставалась безопасной. Я возьму на мушку лестницу, а ты шугай палкой по траве, отпугивай червяков. На этих лохов мне одной очереди хватит. В крайнем случае потом добьем, но хоть сами уцелеем.

Они подошли почти вплотную к тем кустам, где сидела засада, и присели на корточки один за другим. Харченко, устроившийся за спиной Толстикова, начал шуровать палкой по траве, а его напарник следил за тем местом, где находилась лестница.

И тут появилось видение. Растерянные мужики вскочили на ноги и схватились за автоматы. Буквально в трех шагах от них из кустов появилась она — высокая, молодая и совершенно голая. В холодном свете луны ее тело казалось белее молока.

— Господи! Смерть пришла! — прошептал Толстиков.

— Не бойтесь меня, смелые воины. Пока я рядом, никакие змеи вам не страшны.

Ее голос звучал, будто она говорила в микрофон. Шутка была слишком опасной. Кулибин и Дмитрий взяли их на мушку и в любую секунду могли выстрелить. Метелкин держал руку на регуляторе громкости стереофонического магнитофона, из динамиков которого доносился таинственный голос Насти. Причем звуковые колонки расставили по сторонам от кустов для объемного звучания.

— Сложите оружие на землю и идите за мной. — Голос стал звучать еще громче. Харченко перекрестился. — Кто поднимет на меня оружие — тот падет на землю мертвым. Я царица этого леса. Змеи — мои слуги. Моя воля — жить вам или нет.

Голос стал звучать еще громче. Мужики готовы были бежать сломя голову, но у них отнялись ноги. Обнаженная красавица повернулась и направилась в глубь леса. Первым укол получил Харченко, следом Толстиков. Одному шприц вонзился в ногу, второму — в ребро. В глазах все помутилось. Харченко успел нажать на спусковой крючок, но автомат стоял на предохранителе, а привидение уже исчезло. Оба как подкошенные упали на землю.

Все разом вышли из засады. Настя очень долго смеялась.

— Дурочка! — изрек Метелкин. — Такие игры плохо кончаются.

— Ни один мужик не будет стрелять в обнаженную женщину! — гордо сказала она, надевая джинсы. — Но какое-то развлечение нам все же надо получать в этой тоске змеиной.

— Все развлечения еще впереди, — заметил генерал, вынимая шприцы из тел поверженных гладиаторов. — Хорошее снотворное, Митя.

— Это не снотворное. Такой затормаживающей сывороткой носорога можно успокоить за секунду. Ею снабжают зоологов в африканских саваннах, чтобы ловить крупных животных. Но только там они пользуются специальными пневматическими ружьями с оптическим прицелом, а не арбалетами твоей собственной конструкции.

— Они ими пользуются потому, что у них нет моих арбалетов, — с гордостью заявил генерал. — Могу спорить, что я на сто метров прошью насквозь спичечный коробок…

— Ладно хвастать, — вмешался Кулибин. — Давайте-ка этих молодцов привяжем покрепче к дереву и заклеим им рты липкой лентой.

Боевиков оттащили к высохшей сосне и привязали. Рядом оставили «змееотвод», чтобы к ним не подползали ядовитые твари.

— Ну что, ребятки, ждем следующую партию искателей приключений. Тут ты, Настя, ничем не рискуешь, можешь плясать перед ними в чем мать родила. Оружие у них с холостыми патронами будет, — смеялся Дмитрий.

— Хватит с вас одного концерта. Пора ставить капканы. Жизнью Дика мы рисковать не можем.

• Предыдущая
• 72/79
• Следующая