Тем тяжелее будет падение - Март Михаил - Страница 30

• Предыдущая
• 30/64
• Следующая

Капитан Тимохин долго не мог понять, где он находится. Башка гудела, как тяжело груженный железнодорожный состав. Наконец он собрался с силами и встал с кровати. Только когда он вышел в кухню и увидел там Ушакова, понял, куда попал.

— Это ты меня сюда приволок?

— Не оставлять же мента в подъезде. Тебя твои же собратья и отправили бы в вытрезвиловку.

Тимохин опустился на табуретку и тяжело вздохнул. Иван достал из холодильника бутылку пива и поставил перед капитаном.

— Вот, поправь здоровье.

— Зря я, конечно, на тебя телегу катил, Иван. Ишь как все обернулось! Ходит где-то под носом банда сволочей. Но ничего, я до них доберусь. Все они свое получат.

Иван налил себе кофе в большую кружку и сел напротив здоровяка, обливавшегося потом.

— И что ты им сделаешь?

— Они у меня из зоны вылезать не будут.

— Чтобы их в зону отправить, нужно сначала вину доказать, следствие провести и до суда дело довести. А это маловероятно.

Тимохин глотнул пива и прищурился.

— Ты что-то знаешь, Ушаков? Уверен, ты просто так болтать не будешь. Пронюхал что-нибудь? Говори!

— Ничего я не пронюхал, а прикидки кое-какие есть. Только вам они не по зубам будут.

— А тебе, стало быть, по зубам. Герой-одиночка!

— Ладно, ты не надувайся, как жаба, не то лопнешь. Смотреть на вещи надо трезво. Из улик у вас только нож, да и тот без отпечатков. Что ты можешь предъявить солидному человеку в качестве обвинения? Представь на минуточку, что убийца подобен оборотню. Днем он уважаемый человек, с честнейшей биографией, пример для подражания, а в сумерки этот пример оскаливает зубы и идет рвать глотки ни в чем не повинным людям. Нет, капитан, таких оборотней за руку не поймаешь. А если и возьмешь, то все обвинения рухнут во время следствия. Там связи, большие связи, поддержка. Они живут по принципу «рука руку моет». Лучшие адвокаты. Ты из кожи вон лезть будешь, а с них как с гуся вода. Самое большее, чего ты добьешься, это доведешь дело до суда. Но из зала они выйдут на свободу, ни о какой зоне и речи быть не может. Ничего нового я тебе не открыл, сам лучше меня все знаешь.

— Меня интересует, что ты знаешь.

— Ничего.

— Ладно, тогда по-другому спрошу. Я ведь не поверю, Иван, будто ты смирился с безысходностью. Как ты намерен разбираться с убийцами твоей семьи?

— Наказывать. Если найду.

— Как? Возьмешь нож в руки?

— Не знаю, Андрей, ничего не знаю. Сначала надо понять, с кем имеешь дело. Чтобы сделать врага уязвимым, нужно знать о нем все, видеть его как на ладони, оставаясь при этом в тени.

— Слишком хитро для меня. Но эти сволочи лейтенанта Савченко убили. Хороший был напарник. Может быть, объединим усилия и вместе поработаем?

— Нет, капитан, мне грубая сила не нужна. В этом деле сплеча рубить нельзя. Только дров наломаешь и сам в дерьме завязнешь.

— Ну, смотри, Иван, как знаешь. Передумаешь, звони. Я теперь человек свободный, времени вагон.

Тимохин допил пиво, встал и ушел. После его ухода один за другим последовали телефонные звонки. Сначала позвонила Ксения Задорина и очень обрадовалась, что застала Ивана дома, так как потеряла свой мобильник.

Попросила о встрече. Договорились. Второй звонок исходил от Эммануила Корсакова из детективного бюро. Просил срочно приехать. Если полковник сказал срочно, значит, надо ехать. Тот по пустякам дергать не будет.

Когда Задорина приехала на место происшествия, работа уже заканчивалась. И опять милиции было больше, чем обслуживающего персонала гостиницы. Полковника Саранцева она нашла в комнате дежурной по этажу.

— Очень кстати, Ксения Михална! Присоединяйтесь, давайте вместе послушаем новую историю о Джеймсе Бонде в юбке. Чудеса, да и только! Так что насчет мужчины?

— Когда Анна вернулась, она очень испугалась, — продолжила прерванный разговор женщина. — Мужик-то тот прошел к мальчику в комнату и два часа не выходил. Она мне сказала: «Значит, это по мою душу, уже легче». Ну а потом пошла искать веревку в рыболовный магазин. По ней она с пятого на четвертый этаж спустилась и в окно, прямо через стекло. И подводное ружье у нее было. Мы все перепугались. В милицию она звонить не велела. Мы уж сами позвонили, после того как она ушла с мальчиком. Приехали из двадцать шестого отделения, а мужика того в номере нет. По следам крови его нашли между вторым и третьим этажом служебной лестницы. Без сознания лежал с гарпуном в плече. Насквозь пробило. А рядом что-то горело. Кучка пепла. Опер сказал, что мужик этот документы свои сжег. Увезли его на «скорой», крови много потерял, но рана не смертельная. И еще: кобура у него под мышкой, но пистолет так и не нашли. Предполагают, что выбросил.

— Хорошо, если выбросил, а если его Анна взяла? Она сама назвалась Анной? Ведь зарегистрирована женщина как Нина Александровна Лаврушина.

— Анной. Так и сказала: «Я Анна, а это Иннокентий». Красивая девка, простая, без этих выкрутасов. Она ведь сама никого не трогала, а за ребенка любая мать глотку перегрызет.

— Ладно, будем разбираться.

Саранцев и Задорина вышли в коридор.

— Ну и фрукт нам попался! — покачал головой полковник.

— Я хорошо ознакомилась с ее делом, Николай Николаич. Ничего в ней от Джеймса Бонда нет, обычная женщина. Помните громкое дело по серии убийств в театре «Триумф»? Погибло около десяти человек, охота шла на актеров. Темное дело, я хочу взять его из архива. Удивительно то, что Анна Железняк была потенциальной жертвой, но каким-то образом спаслась. Все остальные погибли.

Однако спустя два месяца она попадает за решетку. Наркотики нашли. Уверена, что подбросили. Нам надо о ней узнать как можно больше. В ее руках судьба мальчика.

И если раньше у меня были какие-то сомнения, то теперь их не осталось. Фраза, сказанная дежурной: «Значит, это по мою душу» — в этом меня убедила. За ней кто-то охотится. И обратите внимание, люди с огнестрельным оружием, а не с финками из зоны.

— Ребята серьезные. Но ФСБ на запросы не отвечает. Парень кровью истекает, но сначала свои документы сжигает, а потом теряет сознание.

— Его надо под охраной держать. Раз он жив остался, так и заговорить может. Его хозяева этого не позволят.

— Охрану выставили. Не велика проблема. Честно говоря, я уже запутался. Столько мешанины!

— Мешанина заключается в том, что мы ведем два независимых друг от друга дела как одно общее. Гибель семьи Ушакова, смерть свидетеля по тому же делу не имеет никакого отношения к охоте на Анну Железняк. Это она их свела в одно целое тем, что взяла на попечение сына подруги по нарам. Анна в розыске, мальчик тоже, и к нам они за защитой не придут. Но если мы не найдем их раньше охотников, то на нашей совести будут еще две жертвы.

— С такой штучкой не так просто справиться, как видишь. Приметы у них яркие, только на это и можно рассчитывать.

— Я хочу с Ушаковым поговорить. Мне кажется, он что-то знает.

— О чем?

— Об Анне. Вам не кажется странным, что отец не занимается поисками сына. Может, он уверен, что мальчик в надежных руках?

— Мы не знаем, Ксюша, чем вообще занимается Ушаков. О нем никто ничего не знает. Человек в футляре. Ни плохого, ни хорошего я о нем не слышал.

— А у меня о нем сложилось хорошее впечатление. Да, не крикун, не болтун, в грудь себя кулаками не бьет, на рожон не лезет, но и в кустах не отсиживается. Я уверена в этом. Только ведь со мной на откровенность он не пойдет и с вами тоже. Но попытаться найти подход к нему я обязана.

— Действуй, ты головастая! А нам с Бычарой на покой пора. Мы себя уже изжили. Пережитки прошлого. Сейчас в атаку со знаменем не ходят. Маневр требуется. Ладно, пойдем достопримечательности осматривать. Где-то здесь крюк с веревкой и окна битые. Жаль, воочию такое кино не увидели.

Бывший генерал, ныне неудавшийся политик, а в будущем, возможно, генеральный директор крупнейшего в стране металлургического гиганта Юрий Данилович Попов шел ва-банк. Если первые два определения оценивались как факты, то третье оставалось пока мечтой. Ради такого предложения придется костьми лечь. Несбыточная мечта оговаривалась определенными условиями. Мало кто знал, что именно Попов подставил губернатора, загнав его в угол, а теперь, после того как он с честью выполнил свою задачу, ему дали новую установку — вытащить губернатора из капкана. Нет ничего хуже ломать то, что ты сам выстроил на совесть, приложив к работе максимум усилий. Вот если бы он был провидцем, ясновидящим, то сделал бы все иначе. Дневники Котельникова могли лежать в его собственном кармане и ждать своего часа — заветного часа, когда Попова на совете директоров выбрали бы генеральным под общие аплодисменты. Но что теперь говорить! Он держал в руках жар-птицу и продал ее по цене городского воробья.

• Предыдущая
• 30/64
• Следующая