Тем тяжелее будет падение - Март Михаил - Страница 26

• Предыдущая
• 26/64
• Следующая

— Не из-за обиды же она сбежала.

— А кто ее знает! Вы помните громкое дело с театром «Триумф»? Скольких актеров как щенят перебили, а она каким-то чудом увернулась! Так ее наркотиками к стенке прижали. Я к генералу Колычеву на прием записалась. Он дело «Триумфа» хорошо помнит. Темная лошадка эта Анна Железняк, — вздохнула Ксения.

— Я не думаю, что дело в ней. Им нужен мальчишка. Он свидетель. А ты видишь, что они делают со свидетелями?!

— Послушайте, Николай Николаич, я на сто процентов уверена, что в больнице и здесь были одни люди, а в квартире Ушакова орудовали другие, и свидетеля убили те же, а не эти. Перехлестнулись интересы двух группировок. Вот бы их лбами столкнуть! Пусть жрут друг друга, как пауки в банке, а не уничтожают невинных людей.

— Тебе это не идет, Ксюша.

— Что?

— Озлобленность.

— Не каждый день по голове бьют и сумки воруют.

— Про сумку ты мне ничего не говорила.

— Играю в несознанку. Там же мой блокнот с выводами, набросками, идеями. Все теперь врагу досталось. Ну, вот пример. Я сделала вывод, что у Анны Железняк не осталось связей в Москве. С Лаврушиной они сидели вместе. Я думаю, она к ней пришла после побоища. Дальше только догадываться можно. Девка не дура, даже при связях она не пойдет к друзьям. Ведь ее круг знакомых в первую очередь проверять будут, если она в федеральном розыске. Пять дней прошло, а из Москвы она не уходит. Значит, дела есть. А где жить? Вот я и вписала себе в план проверить все общежития, в том числе и театральные, а также третьеразрядные гостиницы. Мы же знаем, что она пользуется паспортом Нины Александровны Лаврушиной. Женщина с такой внешностью с восьмилетним ребенком каждому дежурному запомнится. Адреса всех приютов выписала. И что? Теперь все мои наработки у них в руках. И еще мой мобильник. Сотни деловых телефонов в памяти, а главное — телефон Ушакова. Дома его застать невозможно. Я звонила ему на мобильник. Он мне позарез нужен. Вчера мы договорились с ним о встрече. Я сама ему сказала, что еще не знаю свой точный распорядок дня. Договорились, что перезвоню сегодня в первой половине дня. Так и хотела сделать — взять фотоматериалы у фотографа и позвонить ему. А теперь шиш с маслом! Все наперекосяк!

— Не переживай, Ксюша. Никаких особо секретных материалов врагу не досталось, а поиски по гостиницам уже ведутся. Начали сразу после их исчезновения из больницы. Я думаю, что и те, кто умеет так стрелять, как эти молодчики, думать тоже научились. Анна Железняк у меня из головы не выходит, хотя для нас она звено не очень важное. Нам мальчишка нужен. И с наркотиками ты тоже права, очень смахивает на подставу. Но вот побег из зоны меня очень настораживает, причем продуманный и проработанный заранее. И по поводу Москвы ты права. Сбежала, так схоронись, затихни. Нет, ей в Москву надо, и уходить она отсюда не собирается.

— Не дай Бог, Николай Николаич, если мы правы. Тогда на этой парочке можно поставить крест. Их не спасти. За мальчишкой охота и за Анной охота. Это только со стороны кажется, что Москва город большой. Ничего подобного. Тут и спрятаться негде.

Подошел медэксперт.

— Товарищ полковник, труповозка приехала, мы покойника забираем. Результаты к вечеру доложу.

— Вези, Саша, мне ведь он не нужен. — Он повернулся к оперативнику, разбиравшему шкаф с альбомами.

— Леня, а джип в розыск объявили?

— Как только Ксения Михайловна в себя пришла, так тут же дали сигнал. План «Сирена» в действии.

— А что гэбисты, Николай Николаич? — спросила Ксения.

— На запрос не отвечают. Тяжело с ними работать. Опять генерал Черногоров к генеральному пойдет, только он на гэбистов нажать сможет. Не любят чекисты признавать, что отсеянный ими персонал в криминалитет ушел. Много амбиций.

— Судя по методам и подготовке, орудуют бывшие чекисты, — наглость, натиск, быстрота, слаженность. Но возникает новый вопрос: не на себя же они работают. Они по природе своей исполнители. Важно узнать их хозяина, тогда будет от чего плясать.

— Хозяин есть и у второй банды. Я уже доложил руководству, что результатов ждать придется не один день.

— Тимохина отстранили.

— Чего тебе говорить, сама все знаешь. Мужик он горячий, несдержанный, так ведь не просто бычара безмозглый, а семьдесят восемь особо опасных своими руками взял. Шесть пулевых ранений и четыре колотых раны за двадцать семь лет службы. И знаешь, Ксюша, я за все эти годы ни разу от него не слышал недовольства. Его стажеры уже в полковниках ходят, а он этому только радуется, будто сам в генералы вышел. А ведь так в капитанах и помрет. Характер дрянной, по два несоответствия в год получает. Только плевать он хотел на звездочки. А без работы мужик сопьется. Я его знаю. Отстранение для него смерти подобно.

— Знаю, Николай Николаич. Мы с ним не раз вместе работали, я на него не жалуюсь. Странный человек, из двух половинок составлен, одна белая, другая черная.

Врач подала Задориной мензурку с жидкостью и стакан воды.

— Выпей, Ксения, для сосудов полезно. Головенка-то болит. И у кого рука может подняться на такое хрупкое существо?! Негодяи!

Ксения выпила лекарство.

— Уф, гадость какая!

— Согласен, — сказал Саранцев, — но полезные вещи не всегда красивы и вкусны. Мы тут все закончили. Уходим.

— Черт! Знать бы, где сейчас Анна с мальчишкой находятся, — неожиданно произнесла Ксения.

Анну и мальчика разделял небольшой коридор метров в десять. Женщина поднялась на четвертый этаж пешком. Дежурная по этажу поджидала ее с нетерпением и, как только Анна появилась, схватила ее за руку и отвела к себе в закуток, где помещались только кровать и тумбочка.

— Случилось что, Зойка?

— Не знаю. Тут тебе самой решить надо, случилось или нет. Как только ты из гостиницы ушла, минут через десять приперся какой-то мужик. Лет сорок, высокий, красивый, то, что надо, и прямиком в вашу половину коридора. Я на дыбы, окликнула, куда, мол, прешь, гражданин. Он обернулся и так спокойно с улыбочкой говорит: «Я к господину Игнатову. Он меня ждет». Игнатов живет в номере против вашего. Мужик редко выходит, странноватый малость. Ну что делать, я пропустила, а сама смотрю. Доходит он до конца и стучит в ваш номер, причем как-то странно, будто сигнал подает. Кешка тут же ему открывает, и мужик ныряет вовнутрь. Замок щелк! Я подошла к двери, прислушалась. Тихо. Ты мне милицию вызывать не велела, я не стала. Сижу на стреме. Два с половиной часа прошло, а он не выходит.

— Понятно. Значит, его я интересую, а не Кешка. Уже легче.

— Что делать-то? Может, мужиков позвать?

— Ничего не выйдет. У него ребенок в заложниках и наверняка пистолет есть.

— Господи! — дежурная замахала руками. — Только не это!

— Обмануть его надо. Но как?

— Не выдумывай! Ты чего, спецназ, что ли?

— А почему бы и нет? Неплохая мысль, между прочим! Когда-то в одном фильме я акробатку играла. Под куполом цирка, конечно, настоящие крутились, но и меня кое-чему научили.

— Ты что задумала, девка? Жить надоело? Он же тебе шею свернет двумя пальцами.

— Веревка прочная у тебя есть?

— На кой ляд она здесь нужна! У нас балконов и лоджий нет. Эту развалюху в середине шестидесятых строили.

— А где взять?

— Тут за углом в Лялином переулке рыболовный магазин открыли. Я там леску для белья покупала на балкон. Там и веревки есть разные.

— Следи за номером. Если этот хмырь Кешку выведет, вызывай мужиков, если нет, то и не рыпайся.

Анна бросилась искать рыболовный магазин. Он располагался в пяти минутах ходьбы от гостиницы. Тут всего хватало: охотничьи и помповые ружья, пневматические пистолеты, ножи, и все можно было купить при предъявлении паспорта. Она купила бы, да денег мало в кошельке осталось, но на десятиметровый моток капроновой веревки и крепкий стальной крюк хватило. Тут ей на глаза попалась интересная штука. Главное, цена была подходящей.

— Скажите, молодой человек, а что это со стрелой и курками? Для чего?

• Предыдущая
• 26/64
• Следующая