Покореженное эхо - Март Михаил - Страница 9
- Предыдущая
- 9/73
- Следующая
— Я говорю о его квартире в центре.
— Догадалась. И что дальше?
— Журавлев мне дал пару хороших уроков, как пользоваться отмычками.
— Хочешь, чтобы нас опять загребли? Даже если выпутаемся, то лицензии точно лишимся. Как за что ни возьмемся, так сами и влипаем в первую очередь, а преступники гуляют.
— В основном по вине Журавлева. Он не Журавлев, если не влипнет в грязную историю. Ему так на роду написано. Пусть отмахивается от ментов в Сочи. Будем считать, что он принял огонь на себя. Уверен, что у нас получится.
— Ты такой же авантюрист, как и он.
— Как и ты. Это нас и объединило всех вместе. По инструкциям, кодексам и законам теперь даже менты не работают. С волками жить — по-волчьи выть. Взялись за дело, надо работать, а не штаны протирать.
— Ладно, черт с тобой, поехали. Но учти, я в квартиру не пойду, лучше на стреме постою.
— На месте разберемся.
Дом стоял у Патриарших прудов, но подъезды находились со двора. Прекрасное сооружение начала века. Когда-то здесь были коммуналки, а теперь из них сделали конфетку для тех, кто о деньгах не думает.
Им пришлось немного подождать, пока кто-нибудь не выйдет из подъезда.
Кодовый замок не позволял нарушать покой жильцов без приглашения. Вышла женщина с собачкой, они вежливо поздоровались и прошли внутрь.
— Она нас запомнила, — нервозно заметила Настя.
— Мало ли кто здесь ходит.
— Вот тут ты ошибаешься. Всего восемь этажей — по две квартиры на каждом.
Шестнадцать квартир. Все друг друга знают, особенно бабы с собаками. По три раза на дню выходят во дворик на прогулку и видят всех, кто попадает в дом.
— Хватит нудить. Идем пешком.
Подъезд выглядел хоромами. Белые лестницы, широкие, на подоконниках цветы и никаких железных дверей. Потолки метра по четыре высотой, а дубовые двухстворчатые двери квартир сверкали лаком и бронзой ручек. Они поднялись на пятый этаж.
— Замок плевый. Мне понадобится минут пять-семь.
— А из квартиры напротив за тобой будут наблюдать в глазок. Вечер, все дома. И потом что? Ты войдешь, а я, как дура, буду на подоконнике сидеть и цветочки нюхать?
— Зайди к соседям, чайку попей.
Настя стрельнула взглядом в сторону Метлицкого и вдруг улыбнулась.
— А ведь это мысль. Я их отвлеку минут на пять-десять от дверного глазка.
Можешь работать без оглядки. Поднимись на один пролет выше, чтобы тебя не видели.
Как только Метлицкий исчез из поля зрения, Настя поправила прическу и, подойдя к дверям соседей, позвонила.
Ей открыла пожилая женщина в темном шелковом платье с белым кружевным жабо. Вид ее был добродушным и приветливым. Нежный аромат духов смешивался с едким запахом нафталина. Волнистые волосы, убранные в высокий пучок, казались вымазанными в сметане, такой чистой белизной они сверкали.
— Слушаю вас, барышня?
— Извините, что беспокою, не могу ли я отнять у вас пять минут для небольшого разговора?
— Вы уверены, что это так важно?
— Для меня очень важно. Речь идет о судьбе молодой девушки.
— Раз так, то проходите, конечно.
Настя зашла в огромную светлую квартиру и захлопнула за собой дверь.
Хозяйка провела ее в одну из комнат, обставленную мебелью из далекого прошлого.
В огромном кресле с газетой в руках сидел пожилой поджарый мужчина с такой же седой головой, в бархатной куртке, завязанной кушаком, и в синих брюках с генеральскими лампасами.
— Это мой муж Петр Григорьевич. Меня зовут Зинаида Евграфовна. — Она повернулась к мужу. — Петя, кажется, этой молодой особе требуется помощь.
Бывший генерал, не выпуская газету из рук, глянул на гостью поверх очков и, кивнув, тихо ответил:
— Я не специалист по женским проблемам, Зиночка. Ты уж сама поговори, а я не буду вам мешать. — Он вновь уткнулся в газету.
— Присаживайтесь, барышня. — Холеная морщинистая рука указала на диван.
Настя села. Хозяйка устроилась рядом и сложила руки на коленях. Она так внимательно разглядывала гостью, будто ей должны были открыть невероятную тайну.
— Может, это не очень деликатно, но меня интересует ваш сосед из квартиры напротив. Я говорю о Евдокиме Сергеевиче Вяткине.
— А почему он вас интересует? — Подкрашенные дугообразные брови дамы слегка приподнялись.
— Я приехала из Санкт-Петербурга. Моя сестра живет в Москве. Она мне звонила и говорила о том, что собирается выходить замуж. Назвала имя Вяткина и пригласила меня в гости. Я сумела приехать только через неделю. Вчера. Но сестру не застала дома. Звонила ее жениху Вяткину, но мне ответили, что Евдоким Сергеевич в отпуске. Я приехала сюда, но на звонки никто не отвечает. Вот уже сутки, как я никого из них не могу найти. Теперь вы понимаете мое волнение?
— Странно. Что я вам могу сказать. Евдоким Сергеевич высокопорядочный человек. Мы живем в этом доме пятый год и все, разумеется, друг друга знаем.
Евдоким Сергеевич имеет свое предприятие, богат, скромен и холост. Он очень общителен, внимателен и умен, что по теперешним временам большая редкость. Я могу судить по телевидению. Невыносимая распущенность, безвкусица и презрение к русскому языку, российской истории и культуре. Но Евдоким Сергеевич человек тонкий, воспитанный. Конечно, если переложить эти характеристики на сегодняшнее время. Разумеется, он человек современный и вращается в той среде, которая его окружает. У каждого поколения свои эталоны. Не хочу казаться ханжой, мы воспитаны по-другому, но я еще не выжила из ума и оцениваю людей трезвым взглядом. Надо сказать, женщин в окружении Евдокима Сергеевича я не видела. На Дон Жуана он не похож. И если он понял, что ваша сестра для него может составить хорошую партию, то он, безусловно, женится на ней.
— А когда вы его видели в последний раз?
— Мне думается, дня два или три назад. Мы с мужем выходили на прогулку в скверик. На дворе стоит настоящее бабье лето. А он подъехал к дому на своей машине.
— Какая у него машина?
— Я ничего в них не смыслю.
— Белый «понтиак» прошлого года выпуска, — вмешался в разговор генерал, оторвавшись от газеты.
— Возможно, он и впрямь куда-то уехал. Машина и сейчас стоит под окнами.
— Нет, уехать и ничего нам не сказать он не мог, — покачала головой Зинаида Евграфовна. — У Евдокима Сергеевича соединены балконы с лоджией, хорошо застеклены, утеплены, и там он развел зимний сад. Он очень любит экзотические растения, но они требуют особого ухода. Когда он уезжает, то предупреждает меня, и я ухаживаю за садом. У него на подоконнике лежит специально для меня составленный им справочник, пронумерованы все растения и даже сфотографированы. А под каждым снимком инструкция.
— И у вас есть ключи от его квартиры? — спросила Настя.
— Конечно.
У Насти похолодели ноги.
Вот теперь самое время вспомнить о Метлицком. Его коллега сыщик Журавлев был когда-то незаурядным квартирным вором, но вовремя перековался в порядочного человека. Правда, обстоятельства его не раз вынуждали вскрывать замки, чему он и своего напарника научил. Наука не ахти какая сложная, но требует навыка и практики. Метлицкий оказался способным учеником. Квартиру Вяткина он вскрыл за три минуты, причем, не поковеркав замка. Оказавшись внутри, как и многие на его месте, он произнес банальную фразу: «Живут же люди!» Квартирный вопрос был особо актуален для бывшего репортера. Что нужно искать, он не знал. Но очень хорошо понимал, что человека могут характеризовать фотографии и записные книжки.
Квартира сверкала идеальной чистотой. Пришлось везде включить свет.
Действовал, как и полагается, Метлицкий в перчатках. Беглый осмотр четырех комнат ничего не дал. Никаких снимков в рамочках. Квартира не была перегружена, чистые стены, минимум мебели и максимум пространства. Задача облегчалась. Одна из комнат представляла собой кабинет. Шкаф с книгами, стол, компьютер и крутящееся кресло. В шкафу лежала в основном справочная литература. Внизу он нашел черный пухлый пакет с фотографиями. Разглядывать он их не стал, а сунул в спортивную сумку, переброшенную через плечо, при этом задел какую-то керамическую фигурку на полке, та упала и разбилась. Он тут же начал задвигать осколки под шкаф, и качнув его плечом, обрушил себе на голову стопку книг, лежащих на шкафу. Нервозность вызывала неуклюжесть. Книги пришлось собирать и складывать обратно. Из одной выскочил лазерный компьютерный диск в целлофановом пакетике. Он стоил внимания хотя бы потому, что был спрятан в энциклопедическом томе, а не лежал среди других на столе. Пришлось его тоже забрать.
- Предыдущая
- 9/73
- Следующая