Покореженное эхо - Март Михаил - Страница 14

• Предыдущая
• 14/73
• Следующая

— Вы знаете такое лекарство «предозинол»?

— Конечно, знаю. А вы откуда о нем знаете?

— А могло оно оказаться у вашей сестры?

— Вряд ли. За два года, очевидно, уже закончилось.

— Как вас понимать?

— Я дала ей упаковку — двадцать капсул. Я же сказала, что, провожая ее, забежала на работу. Она страдала бессонницей, и я поняла, что недалека от белой горячки. Ей необходимо снять стресс и как можно больше спать. Я объяснила ей, как его принимать и какое воздействие оно оказывает.

— Вы смогли взять в больнице целую упаковку?

— Я главный врач больницы. Просто мне пришлось подменять больным «предозинол» на более слабые средства. Но сами понимаете, я на все готова ради сестры.

— Спасибо. Если позволите, я буду обращаться к вам за консультациями. В частности, по редким именам.

Они посидели еще какое-то время и потом разошлись. Настя хотела предложить денег Тае, но девушка сказала, что на работе ей выделили материальную помощь и выслали деньги в Москву.

День подходил к концу. Он был слишком насыщенным по части информации, и сводить концы с концами на ночь глядя, не имело смысла.

Утро вечера мудренее.

В девять утра Настю разбудил междугородний телефонный звонок. Она так и не выспалась. Всю ночь ей снились кошмары.

— Настена, солнышко, рад тебе сообщить, что я до сих пор жив и даже местами здоров.

— Журавлев! Как странно, что ты еще жив. Звонишь из больницы и хочешь сказать, что лежишь в гипсе и в ближайшие месяцы тебя не ждать.

— Почти угадала. Через час отлетает мой самолет на Москву. Не хочешь встретить меня на своей шикарной тачке? Ладно, оркестр можешь не заказывать, переживу.

— Извини, Дик, но ты в Москву не летишь.

— А куда же, позволь тебя спросить?

— В Таганрог. Начинай с него. Улица Кирова дом шестнадцать. Тридцать два года назад там родились две девочки-близняшки. Одну зовут Таисия, другую — Ольга. Ципканские. Сейчас обе в Москве. Тая приехала из Азова по зову сестры, но Ляля, так все зовут Ольгу, пропала. Мы ее ищем. Но не все так просто. Ольга, как показывает расследование, напрямую или косвенно замешана в двух убийствах.

Мотивом может служить месть за гибель любимого. Концы Ольги найти очень трудно.

Она трижды была замужем, меняла фамилии и города. Очень темная лошадка. Таисия, мне кажется, более открытая, но особо не желает рот раскрывать. Нам остается только гадать на кофейной гуще. Расследование убийств поручено твоему однокашнику Степе Марецкому. Его тоже особо не разговоришь. Но Таисия обратилась к нам, и наша контора начала раскручивать дело. Так что сам понимаешь, Дик, речь идет о нашем престиже. Постарайся узнать как можно больше о сестрах. Очень неприятно ходить в дураках. Я так думаю, что убийства будут продолжаться. Погибают коммерсанты. Уверена, что следствие и пресса придут к выводу, что дело связано с коммерческой деятельностью. Пусть они эту версию и отрабатывают, а ты попробуешь зайти с другого конца. И что еще важно. У Ляли мужиков хватало, всех не запомнишь. Записывай их имена. Возможно, они сыграют какую-то роль.

— Спасибочко за задание. Затащила ты меня в болото. А я мечтал отдохнуть.

— Имей совесть, ты только что отпуск отгулял.

— Знала бы ты, какой это был отпуск. Ладно, госпожа генеральша, задание получено, приступаю к исполнению.

Настя положила трубку и пошла под душ. Через час она уже пила кофе в конторе. Метлицкий заявился на сорок минут позже.

— Где тебя носит, оболтус?

— Прошу без фамильярностей. Я проделал такой объем работы, что тебе и не снилось. Кстати, я ушел вчера из конторы в первом часу, а ты так и не вернулась. И сегодня с семи утра уже на ногах.

— Очередь в пивную занимал?

— Кошмарная баба. Настена, тебе тридцать три года, а ты уже зануда. Ну кто с такой уживется?

— Давай к делу. Меня очень заинтересовали те мужики на слайде.

— А я только ими и занимался. Увеличил, почистил, распечатал и с местностью разобрался.

— Тогда выкладывай.

— Сначала кофе мне сделай и кусочек колбаски оставь. — Метлицкий сел за стол и достал из сумки фотографии. — Наш компьютер многого не может, но кое-что я из него вытянул и распечатал в цвете. Вот портрет каждого. Смотри, чего я добился. Четыре рожи вышли идеально, хоть на паспорт клей.

— Одну уже пора на могильную плиту вешать.

— Не перебивай, циничная особа. Задницу типа, жарящего шашлыки, я увеличивать не стал. Не впечатляет в плане выразительности. Но тип, сидящий в круге, не отвернувшийся от камеры, меня заинтересовал. И вот почему. У него на левой руке, ближе к локтю, есть татуировка. Рисунок разобрать невозможно, но очень смахивает на якорь. Скорее всего, так оно и есть. Посмотри сама. И если учесть, что несколько лет назад у него проглядывала плешь на затылке, то можно предположить, что сейчас он лысый. Из нагрудного кармана рубашки торчат очки.

Этого уже не мало. Все приметы носят постоянный характер. Новые волосы не выросли, зрение не улучшилось, и татуировка никуда не делась.

— А ты случайно фамилию его не прочел по волосам на груди?

— Придет время и фамилию узнаем.

— Да, когда его родственники в морге опознают.

— Не пачкай все подряд в горчице. Мы работаем в детективном бюро, а не в похоронном. Смотри дальше. Вот увеличенная надпись на доме. Видишь шрифт. Тут есть две точки над буквой. Похоже на немецкий или скандинавский язык. Северная Европа. Сегодня спозаранку я отправился в турагентство, специализирующееся на путешествиях по Скандинавии. Там нашелся один финский переводчик, и он мне сказал, что надпись сделана на шведском языке. Нашли словарь и перевели. «Мыс Укселесунд дом двенадцать». Я купил карту Северной Европы, облазил по ней всю Швецию и нашел. Ты представляешь, нашел. Мыс Укселесунд находится примерно километрах в сорока-пятидесяти к югу от Стокгольма. Тут же позвонил в свою бывшую редакцию. У нас там целый отдел по скандинавским странам и Великобритании. Мне повезло, я застал Валеру Харченко. Он работал спецкором и в Дании, и в Финляндии, и в Швеции. Спросил его про мельницы. И он мне подтвердил. В Швеции такие мельницы строят фермеры для вырабатывания электроэнергии, так как тянуть провода в отдаленные уголки очень дорого и стоимость самого электричества слишком высока. Пару десятков таких вертушек может обслуживать не только одно хозяйство, но целый район. Фермеры ухитряются еще и продавать излишки. Особенно прибрежным рыбачим поселкам. Ну что скажешь? Какое нам наследство оставил покойничек?

— Хорошая работа, Женечка. Только зачем нам все это надо?

— Нет, Настена, ты не сыщик. Хочешь узнать, когда сделана эта фотография?

— Допустим.

— Позвони Степе. В письменном столе Вяткина лежит загранпаспорт. Они наверняка забрали все его документы. Пусть глянет на штамп в Швецию, и там указаны сроки пребывания. То же самое можно сделать и с паспортом Дикого. Жаль, что мы не успели обследовать его квартиру. Надо пойти к ним на похороны и посмотреть, кто придет.

— Уже слышала. Адвоката будет хоронить вся московская братва. Ему уже памятник заказали из белого мрамора и полированный гроб из дуба. Авторитеты поклялись отомстить убийце за смерть великого мэтра.

— Да! Достойный был человек!

— А Вяткина будут хоронить нефтяные олигархи. Уж те, небось, бюст из золота сваяют. И тоже поклялись найти убийцу. Они министерство внутренних дел нанять способны, а не сыщиков вроде нас. Не завидую я убийце.

— Ты права, конкуренты у нас серьезные.

— Послушай, Женечка, ты можешь поверить, что роковая женщина решила убить десяток мужиков за то, что те убили ее жениха? Якобы все мужчины, человек восемь-десять, были повязаны какой-то тайной и один из них нарушил кодекс молчания и его пришили. Невеста убитого решила посвятить свою жизнь мести.

Метлицкий улыбнулся.

— Избитый старый сюжет. Эту тему сотни раз обсасывали в книгах и кино.

Помнишь шикарный фильм Трюффо «Невеста была в черном». Один к одному.

• Предыдущая
• 14/73
• Следующая