Мороз по коже - Март Михаил - Страница 57
- Предыдущая
- 57/80
- Следующая
Понимая всю подоплеку дела, Мухотин все же рискнул сунуть свой нос куда не следует. О последствиях он не думал. Нельзя всю жизнь прозябать и делать вид, что ты чего-то стоишь. Если ты следователь, так будь им на деле, а не только на бумаге под красной корочкой. Так он решил сам для себя, так он обещал Метелкину. Обратного пути у Мухотина не было. Он сжигал за собой мосты. Еще день-два активности, и его подцепят на крючок.
— Кто же мог его убить? — спросила женщина, вытирая слезы.
— Это я и пытаюсь выяснить. Но одному очень трудно, Таисия Степановна. Вы должны мне помочь.
Они сидели в кухне, и, судя по обстановке, покойный начсбыта зарабатывал не меньше министра. Мало кто может себе позволить вешать хрустальные люстры в кухне.
— Как я вам помогу? Муж никогда не говорил мне о своей работе. Это же секретное предприятие.
— Давайте по порядку. За день до исчезновения он пришел домой в девять вечера. Так?
— Чуть позже. Точно не помню.
— А теперь вспомните, что происходило дальше. Он сказал, где был, с кем разговаривал в этот день по телефону? Что вы слышали?
— Утром перед работой он позвонил в гостиницу «Московская» и спросил, не приехал ли какой-то человек. Фамилию я не помню. Ему ответили положительно, так я думаю, потому что он попросил оставить ему записку. Он обещал позвонить в три часа дня прямо в номер.
Женщина встала, вышла в коридор и вернулась с большим черным блокнотом.
— Юра всегда разговаривал по телефону с карандашом в руках. Он что-то записывал тогда.
Она пролистала блокнот и нашла запись.
— Вот, номер 326.
— А что еще там написано?
— Тут запись ночного звонка: Вечером он вернулся возбужденным, немного выпил. Потом ему звонили из Егорьевска, я догадалась из разговора. Он сказал такую фразу: «Не думаю, что вам из Егорьевска виднее, чем мне на месте. И передайте… — тут он назвал какое-то не то арабское имя, не то индийское, — что отгрузка назначена на десятое августа и сроки меняться не будут». Минуточку, вспомнила, его зовут Раджи, точнее Раджа. Он бросил трубку, и весь вечер ходил злой, и ни с кем не разговаривал. А потом в два часа ночи позвонила междугородняя. Такой длинный звонок. Вот тогда он сделал эти записи. На этот раз он ничего не говорил, а только слушал и записывал.
Мухотин посмотрел запись. Сплошные цифры, и по ним стало ясно, что в блокноте указан банковский счет, сумма и число. Деньги на этот счет должны прийти седьмого августа.
— Вы можете мне дать этот блокнот на несколько дней? Я вам обязательно его верну.
— Берите.
— И еще, мне нужна фотография вашего мужа и какое-нибудь письмо или записка, чтобы иметь четкое представление о его почерке.
Ему дали все, что он просил.
— Вы меня извините, Таисия Степановна, что принес вам такую скорбную весть.
— Не надо извинений. Я уже была готова к этому. Сам Юра из дома не сбежал бы. Он любит детей и всегда делал для семьи все, что мог. Это в милиции мне всяких гадостей наговорили, но я-то уже знала, что случилось непоправимое.
— Никому не рассказывайте о нашей встрече. Есть люди, которые не заинтересованы в результатах расследования. У них достаточно влияния, чтобы не дать нам закончить начатую работу.
— Хорошо. Только вы уж постарайтесь.
К половине четвертого Мухотин вернулся домой, где его ожидал сюрприз. В саду под навесом чаевничали Евгений Метелкин и еще один молодой человек. Жена хлопотала вокруг стола, угощая гостей.
— Молодец, Женя, вырвался из тисков Мягкова. Поздравляю!
— Одному не удалось бы. Вот, познакомьтесь, Пал Николаич, это опер из Москвы Михаил Горелов, работает под кличкой Палыч. Толковый малый, хоть и молод. Занимается тем же делом, заслан инкогнито Петровкой, 38, что ему и позволило не попасть под надзор фельдмаршала Мягкова.
— Значит, не мы одни в этом мире воюем с преступностью.
Мухотин пожал Горелову руку и сел к столу. Гостеприимная хозяйка заваливала стол пирогами, варениками и прочей снедью с ароматными, аппетитными запахами.
— Тишь и благодать у вас тут, Пал Николаич. После Егорьевска словно в рай попал. О какой преступности можно думать в таких условиях? — удивился Горелов.
— Вы правы, товарищ Палыч, — улыбнулся Мухотин. — Я так и жил до недавнего времени, пока не увидел собственными глазами, что вокруг меня творится. А тут заело, засвербило, и стал я на все смотреть иначе. Не очень лицеприятная картина встала перед моими глазами.
— Вы что-то раскопали, Пал Николаич? — спросил Метелкин.
— Мне кажется, я понял, из-за чего погиб Аркадий Еремин. Речь идет об оружии, вывозимом из арсеналов военных заводов полулегальным способом. Так получилось, что один честный инженер совершенно случайным образом встретил на территории завода получателей партия огнестрельного оружия и быстро понял, что они не те, за кого себя выдают. Он попытался копнуть глубже и понял, что в этом бизнесе заняты очень высокопоставленные чины Министерства обороны и бывшие спецназовцы, воевавшие в Чечне. Фамилия инженера Хомутов. Умный, толковый мужик, он очень быстро сообразил, что ему одному ничего не сделать. Тогда-то он и подключил к делу заезжего журналиста Аркадия Еремина и снабдил его собранными материалами. Идея сама по себе неплохая. Сегодня только через прессу можно привлечь внимание властей к крупным правонарушениям, в противном случае они зависнут в прокурорских кабинетах, и то, если дойдут туда.
Еремин пошел по следу дальше, а инженер, к сожалению, погиб. Погиб и тот, кого инженер вывел на чистую воду — начальник сбыта. Им пожертвовали ради целостности структуры. Значит, на заводе есть и более сильные фигуры и с потерей начсбыта ничего не изменится. Что касается структур, выходящих за рамки завода, то можно говорить о трех звеньях. Первое — это Егорьевск, а точнее, Кинская пустошь, монастырь. Туда перевозят оружие, взятое с завода. В этом нет сомнений. Командует монастырской гвардией некий Раджа.
Второе и третье звенья относятся к Москве. За день До гибели инженера и начсбыта в Тулу приехали двое мужчин из Москвы. Они остановились в гостинице «Московская». Одного зовут Гельфанд Зиновий Данилович, адвокат. Как мне удалось установить, у него в Туле Филиал юридической фирмы. Скорее всего, прикрытие для контролеров, следящих за делами завода. Второй человек — военный, начальник инспекционной службы Министерства обороны. С ним за день до гибели и встречались инженер Хомутов и начсбыта Фаталин. Встреча состоялась в ресторане, где пытались переманить Хомутова на свою сторону или перекупить. Хомутова сломать не удалось, и на следующий день он погиб, а заодно убрали и Фаталина как засвеченного игрока. В день их гибели Гельфанд и генерал, фамилия которого так и осталась неизвестной, покинули Тулу. Как они вышли на след Еремина, мне пока не известно.
— Как же вы вычислили генерала, если не установили его имени?
— Я был в гостинице. Мне стало известно, кому звонил Фаталин утром. Он соединялся с 326-м номером. Номер был снят Гельфанд ом, двухместный, но жил он там не один, а с человеком, который в гостинице не регистрировался. Однако администратор видел его уже не первый раз. Он приезжал и раньше с делегацией военных. Генералы инспектировали военные предприятия. Подробности не известны, но то, что на этом человеке был генеральский мундир, администратор запомнил. На этот раз он был в штатском и старался не светиться. Они приехали вместе и уехали вместе. Днем Гельфанд и генерал обедали в ресторане. Вечером генерал встречался с Хомутовым и Фаталиным, и обслуживавший их официант дал те же приметы, что и администратор гостиницы. Из этого я и сделал соответствующие выводы.
— Но что мы теперь сможем сделать? — спросил Метелкин. — Вся эта история уже покрылась пылью. Задним числом мы ничего доказать не сможем. Свидетели сплыли, у нас нет ни одной зацепки. Проводить обыск в монастыре нам никто не позволит.
— Вы правы. Пока все сидят по норам, мы их не выкурим. Сейчас важно не выпустить из рук дичь, когда она выпорхнет из своих гнезд. И мы сможем это сделать при очень серьезной поддержке из центра. Сегодня у нас второе августа.
- Предыдущая
- 57/80
- Следующая
