Двуликое зеркало - Март Михаил - Страница 8

• Предыдущая
• 8/80
• Следующая

— И сколько мне ждать этого пожара?

— Жди. Я скажу тебе о нем, будь готова в любую минуту. Верь мне, девочка моя, я люблю тебя и делаю все ради тебя. Мы дождемся своего счастья.

Он глянул в зеркало заднего обзора и увидел черную «волгу» в трехстах метрах за своей машиной. Она шла на той же скорости и не отставала от него с самого аэропорта.

Сарафанов привык к слежке. Тут ничего не поделаешь. Как бы казначею ни верили, но если у человека на руках более полусотни миллионов долларов наличными, то перестраховка необходима.

Он позволял им следить за собой, но когда возникала необходимость уйти от слежки, он уходил. Вот почему он жил в старом доме, где купил коммуналку и перестроил ее. Окно третьего этажа лестничной клетки черного хода выходило на крышу примыкающей постройки. Окно с решеткой, которая легко снималась и ставилась на место, но кто мог знать об этом. Сарафанов давно думал об уходе.

Чисто, спокойно, без шума и фейерверков.

Банкир чувствовал своей больной почкой, как пес запах мяса, конец уже близок.

Слишком далеко зашел Гнилов, слишком рискованно работали остальные.

Недолго осталось существовать клану «Черный лебедь». Главное — не сделать ошибки. Акробат без подстраховки не может ошибиться, оплошность стоит жизни. О мыслях Сарафанова даже Марина Кайранская не догадывалась. Она не предполагала, что все решится в ближайшее время. Как бы в продолжение незаконченнного разговора Сарафанов тихо произнес:

— Цыплят по осени считают.

В кабинет Сарафанова вошла секретарша.

— Павел Матвеевич, один из вкладчиков нашего банка просит вас принять его.

Банкир оторвал взгляд от бумаг и удивленно посмотрел на милую женщину в строгом костюме.

— Помилуй Бог, Ниночка! С каких это пор ко мне начали допускать вкладчиков? У нас их более двух тысяч. Как он попал сюда?

— Его привел начальник охраны.

— Тот, который не должен допускать никого даже на наш этаж?

— Да. Что делать?

— Впустить.

Через минуту в кабинет вошел элегантный мужчина лет сорока, высокого роста, с милой улыбкой и ямочкой на подбородке. В руках он держал кейс из кожзаменителя.

— Убийственный взгляд, Павел Матвеевич. У вас не глаза, а рентгеновский аппарат. Не беспокойтесь, меня обыскивали трижды.

— Давайте к делу. У меня каждая секунда на учете.

— Разумеется.

Мужчина подошел к столу и предъявил удостоверение ФСБ.

— У вас есть тихое местечко, где мы можем поговорить?

Сарафанов знал, что его кабинет и телефоны прослушиваются.

— Могу уделить вам не более пяти минут.

— И на том спасибо.

Они вышли в коридор и направились в холл. Здесь стояло несколько кресел, столик с пепельницей и урна. Гость ощупал столик, осмотрел кресла и сел.

Сарафанов никак не мог понять: какое звено в его деятельности надломилось.

— Я слушаю вас, майор Трошин.

— Можете называть меня Филипп.

— Итак?

Трошин раскрыл кейс и достал из него прозрачную папку, в которой лежала стопка бумаг, и протянул ее Сарафанову.

Банкир достал первый лист и прочитал: «Досье № 24». Он просмотрел все бумаги за десять минут и уже не торопился возвращаться в свой кабинет.

— Вы извините, — начал Трошин тихим голосом, — за вами ведется наружное наблюдение, и я не решился приезжать к вам домой или звонить по телефону. А здесь — как в банке… Каламбур, правда?

— Кто составлял эти бумаги?

— В нашем управлении ведется серьезная разработка по разоблачению клана «Черный лебедь». Делом заняты высокопоставленные чины. Мы пользуемся поддержкой Администрации Президента, и вряд ли кто-то сможет предотвратить последствия или приостановить процесс. Мы знаем, что некоторые чиновники прокуратуры и высокие чины МВД получают от вас мзду, так что наше расследование имеет особый статус секретности.

— На какой уровень вы вышли в ваших изысканиях? — Сарафанов потряс папкой в воздухе. — Красиво изложено. Пусть это будет правдой, но к каждому напечатанному здесь слову нужны подтверждения, факты, доказательства, документация, улики, свидетели и экспертизы. Даже если признать эту галиматью за серьезное обвинение, вы же понимаете, чего стоит довести дело до суда. Ваши досье заведены на очень влиятельных, умных, уважаемых и сильных людей. Можно зубы обломать.

— Это ваши досье, а не наши, господин Сарафанов. Вы уверены, что все люди, на кого заведены дела, устоят перед соблазном смягчить свою вину и не прибегнуть к чистосердечному признанию?

Сарафанов вспомнил об исчезнувшем компьютере Докучаева.

— Раздавить таких людей, с которыми вы решили бороться, не так просто. Танками их не возьмешь, здесь не Чечня!

— Методов у нас достаточно. Мы и пальцем не шевельнем. Вас средства массовой информации за сутки на куски раздерут. Кто откажется от такой сенсации? Вы знаете, сколько стоит каждое досье? А если его продать на Запад?

— Вы уже торгуетесь, Филипп? А как же государство, закон?

— Я стою на другом берегу, и у меня есть свои возможности и свои взгляды на определенные вещи. Пришел я к вам по очень простой причине. Вы — казначей, а значит, реальная сила, обладающая деньгами. По моим скромным подсчетам, у вас в чулке не менее сорока миллионов долларов. Вашими соучастниками по преступной группировке займется государство и закон, а мы с вами можем заключить сделку и остаться в стороне. Сбежать я вам не позволю. Вы только все испортите и засветитесь. Помимо ваших людей за вами будут наблюдать мои люди. Способны вы проскользнуть через два кордона? Одному трудно. Я вам помогу. Но только в том случае, если мы станем союзниками, а не врагами.

— Сколько стоит этот союз?

— Дорого. Сейчас я не готов назвать цену. Все зависит от степени сложности.

— И вы хотите, чтобы я доверился чиновнику в майорских погонах и был уверен в его неограниченных возможностях?

— Однако дело не стоит на месте. Эти бумаги добыл я, и операцией руковожу я. При взаимодействии и хорошем союзе мы с вами можем оградить вас от неприятностей и подставить остальных под черту. Они сгниют за решеткой, и никто вас не достанет. Только не говорите мне, что вы не боитесь Гнилова или Вихрова, вашего грозного волкодава.

— Я должен подумать над вашим предложением.

— Не возражаю. Такие вопросы за минуту не решаются.

— Сколько у нас есть времени?

— У нас?

— Я говорю с союзе. Он же не вечный. Операция должна иметь свое завершение.

— С учетом сложности не более двух-трех месяцев. Далее поползут метастазы, и я уже не смогу вам помочь.

— Хорошо. Найдите меня дней через десять. Я должен проверить надежность замков и собственных позиций.

Они расстались, пожав друг другу руки.

Теперь Сарафанов не сомневался, что чутье не подводило его. Досье взяты из компьютера Докучаева. Он первый пойдет с повинной, в этом майор не ошибался.

Тем же вечером он зашел на почту за газетами и бросил письмо в абонентский ящик. На почту он заходил ежедневно и знал, что здесь за ним наблюдать не станут. Почта не вокзал.

Поначалу план действий показался ему полной чепухой. Но чем больше Мочкин над ним думал, тем оригинальней и необычней он ему представлялся. Согласно инструкции, Мочкин получил небольшой чемоданчик в автоматической камере хранения и принес его домой. Разглядывая содержимое, он улыбался. Кому нужно так изгаляться, если существуют простые и проверенные способы убийства? Но спорить ему не с кем, деньги уплачены, и работу придется выполнить.

На кровати лежал сборный металлический арбалет с мощной пружиной и стальной стрелой. Современная игрушка с оптическим прицелом выглядела элегантно, компактно, и от нее веяло робингудовской романтикой. Рядом лежали два мотка гибкой стальной проволоки, похожей на тонкие струны. На одном мотке висел ярлык «20 метров», на втором — «36 метров». Концы струн крепились на миниатюрные карабинчики и выглядели изящно и надежно. Но главным атрибутом была бомба.

• Предыдущая
• 8/80
• Следующая