Куда пропали снегири? - Сухинина Наталия Евгеньевна - Страница 50

• Предыдущая
• 50/61
• Следующая

-   Доброе утро!Что-нибудь случилось? Почему ты здесь в такую рань?

Онмолчал и, не отрываясь, смотрел на неё.

-  Петер,что-нибудь случилось? Подошла, набросила халат на мокрое тело.

-  Петер...

И - бросилась кнему в объятия. Она не могла, не хо­тела больше откладывать счастливуюминуту... Он це­ловал её мокрые волосы и шептал прекрасные слова.

Они вернулись спляжа, когда Анфисины хозяева ещё спали. Не смотря друг другу в глаза,остановились у калитки.

-  Яна рынок. Анна просила купить овощей и сыр.

Она забралась пододеяло, её бил озноб. Вместе с тем сердце радостно, мучительно и радостно,стучало в гру­ди. Она любит этого самого лучшего на свете человека. Она готовас ним на всё. Она ещё успела бы нарожать ему детей, она была бы кроткой,ласковой, она одарила бы его такой немыслимой, такой великой любовью, о су­ществованиикоторой он даже не подозревает.

Вечером прибежалГеорг.

-   Мамас папой зовут ужинать. Рыбаки принесли свежей рыбы. Мама просила передать так:«Одна нога здесь, другая там».

Как онапереступит порог их дома? Как сделает вид, что ничего не произошло? Переступилапорог. И по­здоровалась. И в глаза Анне посмотрела. А Анна вос­кликнула:

-   Анфиса,ты бледная сегодня какая-то. Нездо­ровится? - и тут же громко, - Петер!Принеси-ка градусник, кажется мне, наша Анфиса перекупа­лась.

Петер вышел наверанду, протянул Анфисе градус­ник. Ток пробежал от её руки к его, или от егок её, где уж было разобраться. Но нашла в себе силы, отшути­лась:

-   Я здорова, Анна,не придумывай, не забивай Пе­теру голову пустяками.

Вечеромон довел её до калитки, шепнул:

-   Я приду к тебе,когда все заснут. Я тихо, хозяева не услышат, а Анне скажу, что пойду спать всад.

Она промолчала,только едва заметно кивнула. У неё было часа три до встречи. Раскрыла окно,впус­тила в комнату дивный аромат ночных фиалок. Села, поджав ноги на кушетку,и... заплакала. Плакала дол­го, потоки слёз текли по щекам. Она не вытирала их,сидела, устремив взгляд в окно, к темнеющей в саду яблоневой ветке.

Сквозь сердечнуюсумятицу, трепет, страх, счастье, муку пробралась к сознанию жестокая в сво­ейреальности мысль: сегодня она с ним... попрощает­ся. Таких вечеров, каких моглобыть много, не будет, будет только один, вернее, одна сегодняшняя ночь. От неёневозможно отказаться, но она единственная, последняя. Потому что иначе всётайное скоро станет явным, нельзя укрыться от чужих глаз, от Анниных. И тогда всё- она никогда не сможет приехать сюда, видеть его, а значит, жить. А если онприедет к тебе в Москву? Там так легко, так хорошо можно зате­ряться. Лукаваямысль быстренько пришла на по­мощь - не торопись, не рви. Тебе же хорошо с ним,разве не заслужила ты за свою жизнь хоть кусочек счастья? Нет, сказала онасебе, увести его от жены она не сможет. Анна любит его, Георг их счастье. Какпосмеет она разрушить семью? Не посмеет. Ей никог­да не простится это, она необретёт счастья на облом­ках чужого счастья. Петер просто увлёкся ею. Онакрасивая, она, как вирус в здоровом организме, отбо­лит, отлихорадит. А потомПетер ужаснётся: зачем сделал несчастными дорогих ему людей? А встречать­сятайком - эту муку не выдержит она. Сгорит от бо­ли и унижения, не вынесетпостыдную ношу. Она ска­жет ему сегодня обо всём.

Петер вошёл такбесшумно, что она вздрогнула. Он обнял её, почувствовал слёзы на щеках, сталутешать. Она расплакалась ещё горше, а он тихонько гладил её плечи, молчал.Вдруг слёзы враз просохли:

- Петер, уходи.Уходи к жене и никогда, слышишь, никогда не оставляй её даже ради самойкрасивой на свете женщины. Будь самым лучшим в мире мужем и са­мым лучшим вмире отцом, а я, я буду любить тебя имен­но за это. Я хотела бы быть рядомвсегда, я ждала тебя всю жизнь, но дождалась поздно. Ничего нельзя изме­нить.Сохранить тебя я могу только так: глубоко в серд­це спрятать все мысли о тебе,запретить вспоминать са­мое светлое в моей жизни утро на морском берегу.Прости, я не буду твоей любовницей, я разрушу себя этим. И знай ещё: я люблютебя, твоего сына, твою же­ну, потому что они твоя родня, твоя плоть и кровь,твоё продолжение и твоя сущность, их не отделить от тебя. Давай спасаться отобрушившейся на нас страсти самым верным способом: отсечём себя друг от друга.И таким образом друг для друга сохранимся. Я буду приезжать, мы будем видеться,пить чай на веранде, радоваться, что растёт ваш сын, что Анна здорова и весела.Я смогу сде­лать так, этого мне будет довольно.

Онне перебивал её. Смотрел в ночной сад.

-   Я люблю тебя, -выдохнула Анфиса. - Я хотела бы быть матерью твоим сыновьям...

Он обнял её оченьсильно, до боли. Ничего не ска­зал. Ушёл. Она слышала, как хрустнула задетая имв саду ветка, и шаги слышала. Шаги уходящего от неё любимого человека.

...Мы стоялилицом к церкви. Анфиса Сергеевна, всё время торопливо говорившая, замолчала.

-  Ивсё? - спросила я. - На этом всё закончилось?

-   С этого всёначалось, - улыбнулась она. - Навер­ное, я изобрела какую-то новую форму любви.Разве можно всё время думать о запретном плоде? Я сдела­ла его... незапретным.Я бываю в Юрмале каждый год, и лучших друзей, чем Анна с Петером, у меня нет. СГеоргом - так просто распрекрасные отношения. Его даже отпускали в прошлом годуко мне на канику­лы. Мы уж тут с ним зря времени не теряли. А Петер... Петеруспокоился. Он любит Анну, я всегда это знала. Его тогда просто слегка«зашкалило». Если бы мы не остановились, быть беде...

Красивая женщинасмотрела на меня и смущенно улыбалась. Женщина, которая могла только бровьюповести и завоевать любого мужчину. А она всю жизнь ждала настоящего. Но,дождавшись, отсекла от себя ради того, чтобы это настоящее сохранить.

-   Да, теперь язнаю, что есть любовь. Она пришла ко мне, она опалила мне сердце. Я пережилато, что многим неведомо, они не подозревают, что такое есть.

Любовь даётся какталант. Иногда как крест. Ей да­лась, как испытание, она выдержала его, неразменя­ла, не разменялась. Не каждая женщина способна на такой шаг. Она илюбимого человека сберегла от по­стыдного размена. Сберегла жену его от боли,сына от унижения. Какая умница.

-   Когда я вернуласьв Москву, воспоминание о той единственной встрече на пляже жгло стыдом. Никтоничего не узнал, но совесть-то, от неё не утаишь. Вот и стала ходить в церковь,молиться перед «Споручницей грешных». В вашем храме такая чудная икона, захоте­лосьв день рождения Петера сделать подарок - вазу. Вот и цветы поставила. Раз вгоду я могу себе позво­лить думать о нём, сколько хочу, а сегодня вот ещё ипоговорить. Утомила вас, простите.

Она не утомила меня.Она преподала мне урок, открыв в бездонной человеческой душе новые удиви­тельныеграни. Разные есть любовные истории. А эту и любовной-то не назовёшь. В нейгрех и чистота, восторг и раскаяние. В ней прекрасная жизнь, не измельчивша­ясяот угрызений совести. В ней мудрость. В заполошности жизненных коллизий такчасто нам не хватает именно её. Взять - это наше право. Отдать - обязан­ность.Анфиса Сергеевна сделала обязанность правом, а право обязанностью. Она принялалюбовь, как дар, и бережно понесла её по жизни, боясь потерять. Краси­ваяженщина, она стала ещё красивее. И здесь, стоя пе­ред потемневшей уже всумерках церковью в белом кружевном шарфике, с печальными глазами и смущён­нойулыбкой, она утверждала собой ту редкую красо­ту, которая высвечивается изсамой душевной сути.

Мы расстались, акогда встретились вновь, я почув­ствовала некую настороженность. Так бывает,когда человек вдруг приоткроет по настроению своё сердце, а потом пожалеет обэтом: не надо было, что это я раз­говорился.... Не стала досаждать. Мыпо-прежнему встречаемся глазами и улыбаемся как старые знако­мые, но идём послеслужбы в разные стороны. Мне че­рез рощу, ей в сторону пруда. Но в ту ночь ядолго не могла уснуть, всё думала о великой и непостижимой силе, котораязовётся любовью, о глубоком смысле этого слова, который открывается немногим.

Наутро пошла вхрам. Хотелось поменять воду в вазе. Большая, тонкого хрусталя, она стоялаперед иконой «Споручница грешных». В ней три алых розы на высо­ких ножках. Розыуже слегка подвяли и чуть опустили головки. Они были трогательными, будто трилюбящих человека, склонившихся друг к другу. Где-то там, дале­ко, на Рижскомвзморье, живут три человека и не знают, как сильно любит их удивительнаяженщина Анфиса.

• Предыдущая
• 50/61
• Следующая