Смерть в театре «Дельфин» - Марш Найо - Страница 28

• Предыдущая
• 28/55
• Следующая

— Мне кажется, — добавил он, — что мистер Вэссил Кондукис, которому принадлежат эти реликвии…

— Это я понял.

— ..просил именно мистера Аллена оказать ему любезность, лично проследив за размещением перчатки и документов. Мистер Аллен проявил к этому делу глубокий интерес.

— Не сомневаюсь. Спасибо, — поблагодарил мистер Гибсон довольно мрачным голосом. — А теперь я прошу вас все-таки позвонить миссис Блевит. Она, как я вижу, живёт в моем округе, недалеко от нашей штаб-квартиры. Если ей не удастся найти машину, чтобы доехать до госпиталя, скажите, что мы как-нибудь уладим это. Нет, подождите. Мне пришла в голову другая мысль. Попробую-ка я отыскать полицейского-женщину и пошлю её. Так сказать, смягчить удар.

— Может быть, нам стоит позвонить и предупредить, что сейчас к ней придут? — спросила Эмилия. — Наверное, так будет лучше. А быть может, мне самой к ней съездить?

Мистер Гибсон внимательно посмотрел на Эмилию и сказал, что им с Перигрином все-таки надо пока задержаться в театре. Позвонить миссис Блевит они, конечно, могут, как только он сам сделает пару звонков. С этими словами он удалился в фойе. Перигрин с Эмилией о чем-то заспорили, но спор прервало очередное вторжение через главный вход. Они слышали, как мистер Гибсон приветствует прибывших.

— Все это сон, — проговорила Эмилия. — Этого не может быть.

— Ты очень устала?

— Ещё не очень.

— Господи, надо же созвониться с Гринслэдом! — воскликнул Перигрин.

— Наверное, и с мистером Кондукисом тоже? В конце концов, это его дело.

— Дудки. Пускай Гринслэд сообщает. Не знаю, как у тебя, а у меня в голове полная неразбериха. Джоббинс. Мальчик. Записка Шекспира и перчатка. Все погибло, украдено, истерзано… Господи, да что же такое люди?! Почему они превращаются в чудовищ?!

— Это дано решать не нам. Наш удел — играть со слуха.

— Однако мы участвуем в игре, какой бы она ни оказывалась. Нам приходится обыгрывать убийства, насилие, воровство, сексуальные извращения… Они окружают нас. Мы выискиваем мотивы и психологию, мы пытаемся оправдать или хотя бы понять Отелло, Макбета, охотников на ведьм, инквизиторов и даже врачей-убийц из Освенцима. Иногда нам кажется, что это удалось… Но сталкиваться с такими вещами непосредственно!.. Они наваливаются и подминают, как каток. Один суперинтендант Гибсон, пожалуй, в силах справиться с ними, поставить их на фактологическую основу…

— Тем лучше для него, — безразлично произнесла Эмилия.

— Лучше? Пусть так.

— Наверное, я теперь могу позвонить миссис Блевит?

— Я пойду с тобой.

Фойе было залито светом. На лестничной площадке, где лежал Джоббинс, слышались голоса. Вспыхивал магний, странным образом напомнив Перигрину о дне премьеры. Среди общего гула явственно выделялись фразы, принадлежащие Гибсону и хирургу. Им отвечал чей-то неизвестный спокойный голос. У центрального входа стоял констебль. Перигрин довёл до его сведения, что мистер Гибсон разрешил им позвонить по телефону. Констебль ответил, что лично он не видит к тому никаких препятствий.

Эмилия набрала номер и ждала, прижав трубку к уху. «Как она бледна», — подумал Перигрин. Волосы, омытые дождём, слегка растрепались, уголки губ по-детски дрожали. В трубке раздавались длинные гудки. Эмилия хотела уже повесить трубку, как ей вдруг ответили. Эмилия произнесла несколько фраз и нажала на рычаг.

— Какой-то мужчина. Похоже, владелец дома. Злой как черт. Он сказал, что миссис Блевит отправилась после выступления на ужин и за Тревором не ходила. Потом добавил, что она «в стельку», и бросил трубку.

— Женщине-полицейскому придётся справляться одной. Попробую, пожалуй, разбудить Гринслэда. Он живёт где-то в почтённом маклерском квартале.

Телефон в доме у мистера и миссис Гринслэд, наверное, стоял рядом с постелью. В трубке было слышно полусонное ворчание недовольной супруги. Мистер Гринслэд сказал:

— Помолчи, дорогая. Хорошо, Джей. Я сейчас выхожу, Аллен в курсе?

— Я не уверен. Я сказал суперинтенданту, что его следовало бы оповестить.

— Обязательно. Узнайте, ладно? Я сейчас буду.

— «Узнайте!» — сердито повторил Перигрин Эмилии. — Интересно, как он себе это представляет? Я должен указывать полицейским, кому им звонить? Как мне узнать, сообщили Аллену или нет?

— Очень просто, — ответила Эмилия со слабой улыбкой. — Нужно только взглянуть.

Как раз в эту минуту констебль распахнул главные двери перед суперинтендантом Алленом.

Аллен допоздна засиделся в Скотленд-Ярде с инспектором Фоксом, и когда дома его у самого порога встретил телефонный звонок, чертыхнулся и снял трубку одновременно со своей женой Трои, которая уже давно легла.

Звонил его непосредственный начальник, который, кстати, возглавлял Скотленд-Ярд. Аллену волей-неволей пришлось выслушать.

— Фред Гибсон решил связаться с вами, раз уж вы наблюдали за размещением реликвий и знакомы с Кондукисом. Вы ушли из Ярда буквально за минуту до его звонка. Учитывая все обстоятельства, я решил поручить это дело вам, Рори. Случай серьёзный. Убийство, быть может, даже двойное, если мальчик не выживет, плюс похищение этих треклятых музейных экспонатов.

— Хорошо, — сказал Аллен. — Я готов.

— Машину за вами выслать?

— Да, спасибо.

Оставалось только подчиниться, забыть про целый день напряжённой работы и отправляться вкалывать снова. После пятиминутной передышки, которая ушла на то, чтобы обменяться парой слов с Трои и побриться, Аллен опять оказался в машине всего через полчаса после своего ухода из Ярда. Дождь стих, пустые улицы мокро поблёскивали в свете фар.

Всю дорогу к месту происшествия Аллен ругал себя на чем свет стоит. Почему, спрашивается, он не забраковал этот сейф вместе с его дурацким окошком и простеньким замком? Почему не запретил помещать в него экспонаты? Почему ограничился голословным предупреждением? Нужно было позвонить Кондукису и посоветовать ему бросить эту затею с публичным показом шекспировских реликвий. Нужно было настоять, чтобы осел-администратор заменил код, доступный любому идиоту, на более подходящую комбинацию. Действовать надо было, а не топтаться у стенки!

И вот результат: убили какого-то бедолагу, а заодно и мальчишку, который дерзил ему в «Дельфине». Во всяком случае — покалечили. А перчатка Гамнета Шекспира и записка его отца, послужившие причиной всех этих зверств, исчезли. В общем, вошедший под портик театра суперинтендант Аллен был в прескверном настроении.

В фойе он наткнулся на Перигрина и Эмилию, взглянул на их бледные растерянные лица и постарался спрятать подальше свою досаду, призвав на помощь профессионализм, который сам некогда с мрачной иронией определил как неограниченную способность собирать все меньше и меньше фактов, но все с большей и большей точностью.

— Скверное дело, да? — сказал он им. — Вы-то здесь что делаете?

— Мы пришли почти сразу, как только узнали об убийстве, — ответил Перигрин.

— Вид у вас… Вам обоим надо бы пойти куда-нибудь посидеть. Привет, Фред, — продолжил он, встречая суперинтенданта Гибсона у подножья лестницы. — С чего начнём?

Не дожидаясь ответа, Аллен взглянул наверх и стал подниматься по ступенькам в сопровождении Гибсона.

В группе людей на верхней площадке оказался пожилой плотный человек с седыми усами и ясными глазами.

— Как, опять ты? — поздоровался Аллен.

— Конечно, — сказал инспектор Фоке. — Мы же с тобой в одной паре. Шеф перехватил меня прямо в Ярде и послал сюда. Зачем — не знаю. Думаю, Фред тоже не знает.

— Чем больше, тем веселее, — мрачно откликнулся Гибсон. — Дельце, похоже, забористое.

— Ладно, давайте работать, — сказал Аллен. — Я хочу взглянуть на тело.

— Мы прикрыли тело чехлом, — пробурчал Гибсон. — Зрелище не из приятных. Лично я ничего подобного до сих пор не видел.

— Да, жутко, — подтвердил Фоке и кивнул одному из полицейских:

— Давай, Бэйли.

Дактилоскопист сержант Бэйли снял покрывало с тела Джоббинса.

• Предыдущая
• 28/55
• Следующая