Маска Ктулху - Дерлет Август Уильям - Страница 10

Мы бросились бежать; нас била такая дрожь, что выбраться с поляны и найти дорогу к дому мы смогли, я думаю, лишь невероятным усилием воли. Позади нас раздавался громовой голос Ньярлатхотепа, Безликого Слепца, Могучего Посланника, а в ушах звучали слова Старого Питера: «…какая-то тварь… без лица, верещала так, что у меня чуть уши не лопнули, и с ней еще были… другие… господи боже!» Никогда не забыть мне то жуткое Существо, что прилетело к нам из далекого космоса, не забыть его пронзительных криков и адской какофонии флейт, от которой содрогнулся весь лес!

«Йигнаиих! Йигнаиих! Э-э-э-йайайайайааа-нгхаа-нгхааа-йа-йа-йааа!»

И вдруг все смолкло.

Однако, как выяснилось, на этом наши испытания не кончились.

Мы находились уже на полпути к дому, когда одновременно почувствовали, что за нами кто-то идет; позади раздавались жуткие хлюпающие звуки, словно аморфная тварь слезла со своего камня, который, скорее всего, был некогда установлен ее почитателями, и двинулась следом за нами. Обезумев от страха, мы побежали так, как не бегали никогда в жизни; когда же мы подбежали к дому, ужасное хлюпанье, сотрясание и дрожание земли — словно за нами шагало какое-то гигантское существо — прекратилось, и в ночной тиши раздавался лишь звук неторопливых шагов.

Но то были не наши шаги!

Потеряв ощущение реальности, замерев от ужаса, мы прислушивались к звукам, сводившим нас с ума!

Затем мы кое-как забрались в дом, зажгли лампу, повалились в кресла и стали ждать, а шаги тем временем становились все слышнее… Вот кто-то поднялся на крыльцо, шагает по веранде, берется за дверную ручку, дверь открывается…

На пороге стоял профессор Гарднер!

— Профессор Гарднер! — воскликнул Лэйрд, выпрыгивая из кресла.

Профессор сдержанно улыбнулся и прикрыл глаза ладонью, защищая их от яркого света лампы.

— Будьте добры, притушите свет. Я так долго пробыл в темноте…

Лэйрд тотчас потянулся к лампе, чтобы исполнить просьбу профессора, а тот вошел в комнату, двигаясь так легко и уверенно, словно ничего с ним не произошло и он не исчезал с лица земли на целых три месяца, словно не его торопливую, обращенную к нам речь слушали мы прошлой ночью, словно…

Я бросил быстрый взгляд на Лэйрда; он взялся за рукоятку фитиля, но не стал его прикручивать, а, словно о чем-то задумавшись, невидящими глазами смотрел прямо перед собой. Я перевел взгляд на профессора Гарднера: тот сидел, отвернувшись от лампы и закрыв глаза, на его губах играла слабая улыбка; в ту минуту он выглядел точно таким, каким я часто видел его в университетском клубе в Мэдисоне. Внезапно все, что недавно произошло возле нашего домика на берегу озера, показалось мне дурным сном.

И все же это был не сон!

— Вы куда-то ездили прошлой ночью? — спросил профессор.

— Да, но мы оставили включенный диктофон.

— Ах, вот как. И он что-нибудь записал?

— Не хотите прослушать запись, сэр?

— Да, хочу.

Лэйрд вытащил диктофон и включил его; мы сидели молча, слушая все, что записал прибор. Когда запись закончилась, профессор медленно повернул голову.

— И что вы об этом думаете?

— Не знаю, что и думать, — ответил Лэйрд. — Запись такая плохая, ничего не разобрать — кроме ваших слов. Видимо, аппарат не слишком хорошо работает.

Внезапно, без каких-либо признаков приближения опасности, в комнате возникло напряжение, ощущение угрозы; это длилось всего лишь мгновение, но Лэйрд почувствовал его так же остро, как и я, поскольку заметно вздрогнул. Он снимал валик диктофона, когда профессор вновь заговорил:

— А вам не приходило в голову, что вас кто-то разыгрывает?

— Нет.

— А если бы я сказал вам, что и сам умею производить все те звуки, которые вы записали?

Лэйрд молча взглянул на него, затем, немного помедлив, ответил, что, разумеется, господин профессор занимался исследованием загадок озера Рик гораздо дольше, чем мы, и, следовательно, если он утверждает, что…

Его прервал хриплый и резкий смех Гарднера.

— Все это абсолютно естественные явления, мой мальчик! Под камнем в лесу находятся огромные залежи какого-то минерала, который испускает тот свет, что вы видели, а выходящие из-под земли испарения создают миражи. Только и всего. Что же касается исчезновений людей, то все это чистейшие выдумки, результат заблуждений, столь свойственных людям, ну и, разумеется, некоторых совпадений. Я приехал сюда в надежде найти подтверждение бредовым теориям, с которыми так носился профессор Партье, но… — Гарднер презрительно улыбнулся и протянул руку. — Дайте мне валик, Лэйрд.

Не раздумывая, Лэйрд протянул профессору валик. Старик взял его в руку и поднес к глазам; внезапно, видимо от резкого движения, ему стало больно; вскрикнув, он дернул локтем — и валик полетел на пол, разбившись на тысячи осколков.

— О! — воскликнул профессор Гарднер. — Простите. — Он взглянул на Лэйрда. — Ничего, не волнуйтесь, я смогу восстановить записи, я ведь так долго пробыл здесь, да и Партье мне рассказывал… — сказал он, пожимая плечами.

— Ничего страшного, — спокойно сказал Лэйрд.

— Вы хотите сказать, что все, что мы записали, это плод нашего воображения, профессор? — спросил я. — И даже заклинание, призывающее Ктугху?

Глаза старика остановились на мне, затем он насмешливо улыбнулся.

— Ктугха? А кто он такой, как не плод воображения? Что же касается записей… мой дорогой мальчик, вам же ясно сказали, что Ктугха обитает на звезде Фомальгаут, до которой двадцать семь световых лет, так что ваше заклинание долетит до него тогда, когда на Земле уже не будет людей, не будет вообще никого. Что вы об этом думаете?

— Ну а как насчет передачи мыслей на расстоянии? — не желал сдаваться Лэйрд. — Ведь можно же предположить, что, если мы направим мысль прямо на Фомальгаут, кто-нибудь ее обязательно примет — если, конечно, звезда обитаема. Что такое мысль? Мгновение. А жители звезды Фомальгаут вполне могут обладать таким высоким уровнем развития, которое позволяет им мгновенно перемещаться во времени и пространстве.

— Мальчик мой, вы это серьезно? — спросил старик с презрением в голосе.

— Вполне.

— Что ж, в таком случае в качестве гипотетического ответа на теоретическую проблему я имею право проигнорировать ваши слова.

— По правде говоря, — сказал я, не обращая внимания на предостерегающие знаки, которые делал мне Лэйрд, — я не думаю, что то, что мы видели сегодня в лесу, было миражом, вызванным какими-то там вредными испарениями или чем-то еще.

Мое заявление произвело совершенно поразительный эффект. Невероятным усилием воли профессор заставил себя сдержаться; его реакция напомнила мне реакцию блестящего ученого, которому приходится отвечать на совершенно идиотские вопросы. Справившись с собой, он сказал:

— Значит, вы там были. Полагаю, что пытаться вас переубедить уже поздно…

— Лично меня всегда можно переубедить, сэр, и все же я готов поверить только научным фактам, — сказал Лэйрд.

Прикрыв глаза рукой, профессор Гарднер сказал:

— Что-то я устал. Вы, как я успел заметить, когда был здесь прошлой ночью, заняли мою комнату, Лэйрд, так что я лягу в комнате рядом с вами, напротив комнаты Джека.

И он, словно все это время преспокойно жил с нами в домике на берегу озера, отправился наверх, в спальню.

Что случилось потом — и чем закончилась та апокалипсическая ночь, — вы скоро узнаете.

Наверное, я проспал не более часа — было что-то около часа ночи, — когда меня разбудил Лэйрд. Он стоял возле моей постели, полностью одетый; увидев, что я проснулся, он велел мне немедленно одеться, собрать вещи и вообще быть готовым к любым неожиданностям. Зажигать лампу он запретил, так что я одевался при свете карманного фонарика. На все мои вопросы Лэйрд отвечал только одно: «Подожди».

Когда я собрался, он тихо прошептал: «Идем».

И направился к той комнате, где спал профессор Гарднер. Когда мы открыли дверь, Лэйрд осветил комнату фонариком — постель профессора стояла нетронутой; судя по следам, оставленным на пыльном полу, профессор заходил в комнату и подходил к окну, после чего исчез.