Живодерня - Арно Сергей Игоревич - Страница 50

• Предыдущая
• 50/103
• Следующая

– А я думаю: что этой иномарке от нас нужно? – говорил Сергей, лавируя между перекрывшими дорогу пожарными машинами, мимо полыхающего банка, направляясь обратно к Невскому. – Чего она у нас на хвосте сидит? Думал, по нашу душу. А я, оказывается, по случайности вклинился между ними и этой "девяткой". Они, что характерно, на меня потому и злились, что я им мешаю. У них, видно, операция продумана вся была, да где-то лопухнулись – меня пропустили…

От Дворцовой площади повернули к Неве.

– Нет, а ващ-ще, круто! – первой пришла в себя Карина. – Прямо перед носом такое Чикаго! У нас в Новгороде такого не увидишь. Правда, Илья?! Весело у вас тут. А поехали еще чего-нибудь посмотрим! – Карина развеселилась, повернувшись, дернула за нос пригорюнившегося Басурмана, сделала "козу" Илье.

– Да уж, сразу вези ее в морг, – сказал Илья с заднего сиденья, – или в прозекторскую, там ее и оставим.

– Дурак ты, Илюша. Чего я в морге не видела-то. Я еще в двенадцать лет упросила соседа-алкаша сводить меня в институт, где он покойников варил.

– Зачем варил-то? – спросил Илья. – От голода?

– А зачем покойников варят, ты не знаешь?! Скелеты из них делают для кабинетов анатомии. Для того чтобы скелет получился, нужно его выварить хорошенько, чтобы мясо от костей лучше отделялось. Раньше мода была черепа, скелеты свои продавать в институты. Двадцать пять рублей давали…

– Ты, Карина, лучше по сторонам смотри,-перебил Сергей. – Я ведь вас по достопримечательностям вожу.

Он рассказывал о Васильевском острове, Эрмитаже… Карина, не умевшая молчать, перебивала его и лезла со своей болтовней.

Одновременно Сергей думал о своем. В городе явно шли какие-то крупные разборки. Возможно, прав был Свинцов, предупреждавший об опасности.

Доехав до площади Труда, свернули на мост Лейтенанта Шмидта. В раскалившейся на солнце машине было очень жарко, обдувавший ветерок спасал мало. Из окна скоро мчавшегося автомобиля город выглядел красивее, чем в пешем созерцании, и Илья, уже не в первый раз проезжавший с Сергеем по этим местам, видел их каждый раз по-новому, но все равно не мог сказать, что Петербург ему нравится. Издали, еще с моста, Сергей показал Карине двух громадных сфинксов.

– Хочу к ним, хочу к ним! – заволновалась Карина.

Сергею ничего не оставалось, как, оставив машину на обочине набережной, подойти к сфинксам.

– Ух-х! Какие охрененные животные. Ну, е-мое! – ужасалась Карина, разглядывая полуживотных женщин.

На гранитной скамейке возле воды, болтая ногами, сидел небольшой лысоватый человек и глядел на другую сторону Невы. Рядом с ним на скамье лежала странная шляпа. Карина по гранитным ступеням спустилась к воде, присев, зачерпнула горсть, но та убежала сквозь пальцы. Она понюхала руку, поморщилась и вытерла ее о юбку. С ней никто не спустился: все остались разглядывать каменных полубаб.

– Без рук, без ног, а ходит? – вдруг сказал тип с гранитной скамейки Карине. – Кто это?

– Ха! – воскликнула Карина, поднявшись на несколько ступенек. – Часы. А сто одежек – и все без застежек?

– А, это я знаю, – махнул рукой Николка-Сфинкс и снова стал смотреть на другой берег.

– А ты ответь, ответь! – настаивала Карина, подойдя совсем близко.

– Это капуста. Ты отгадай – два кольца, два конца, посредине гвоздик?

– Ножницы! – подпрыгнула и захлопала в ладоши Карина. – А ты отгадай – кто из живых существ утром ходит на четырех ногах, днем – на двух, а вечером – на трех?

– Хм! – Николка-Сфинкс, озадачившись, сдвинул брови. – Трудная загадка.

Карина стояла над ним с торжествующим лицом.

– Ну, отгадай!

Басурман, Илья и Сергей подошли и остановились рядом, глядя на тужащегося додуматься Николку-Сфинкса.

Он сделал несколько неверных предположений, после чего сдался. Илья тоже старался дойти своим умом: вроде что-то, где-то он слышал, но ответ, конечно, забыл.

– Ну, кто? – не выдержал Илья.

– А я и сама отгадку забыла, – созналась Карина. – Лет десять назад забыла.

Илья недовольно хмыкнул и отвернулся.

– Да-а, сложная загадка, – покачал головой Николка-Сфинкс. – Я ее не знал, старая, наверное.

– Да, очень старая. Нам с сестрой ее бабушка рассказывала.

– Тогда старая загадка, – подтвердил Николка-Сфинкс.

Сергей с Ильей тоже сели на гранитную скамейку, Карина, растолкав их, бухнулась в серединку. Басурману слушать их разговор было неинтересно, и он, поднявшись по ступеням от воды, шепча никому не понятные слова, восхищенно оглядывал сфинксов и изумлялся.

– А чего ты тут сидишь? Воздухом дышишь? – спросила беспардонная Карина.

Николка-Сфинкс ответил не сразу, а чуть подумав.

– К родственнику пришел, – сказал он наконец, все так же не глядя на собеседницу, а глядя на другой берег.

– А! Понятно, – сказала Карина, странно скривившись и поглядев на могучую реку, несущую мимо свои воды. Помолчав, она скорбно спросила: – Утонул родственник-то?

– Нет, – кратко ответил Николка и стал качать ногами.

– А где родственник-то?! – воскликнул Илья, подумав, что нечего разводить с этим прибабахнутым антимонии.

– Родственник? – взглянул Николка-Сфинкс на Илью. – Да вот он!

Николка повернулся назад и указал рукой на сфинкса.

– Ха! – воскликнула Карина так звонко, что из-за угла тумбы, на которой громоздился сфинкс, выглянул Басурман. – Ты чего, такой маленький от такого здоровенного каменного чудища родился?! Ну ты, мужик!..

– Да нет, я потомок египетских фараонов. Мой предок приехал из Древних Фив и привез Петру Первому этих двух сфинксов.

– А чем докажешь?!

Возле сфинксов остановился интуристовский автобус. Из него вывалили англоязычные граждане и с хохотом, улюлюканьем стали бродить по набережной, разглядывая огромных каменных истуканов.

Николка-Сфинкс посмотрел на Карину властным взглядом, надел свой замысловатый убор на плешивую голову и, расправив плечи, повернул голову в профиль.

– Ну и что? Этак каждый наденет такую шапку и будет себя считать Тутанхамоном. Это мания величия, кажется, называется.

– Пойдемте, – сказал на это Николка и, встав, медленно стал подниматься по ступеням. В осанке его и манерах вдруг появилось что-то древнее и настоящее, во всяком случае, если в древности где-нибудь и водились фараоны, то они были именно такими.

Николка-Сфинкс достал из-за пазухи табличку на иностранном языке и повесил на грудь, как делают профессиональные нищие, встал внизу под сфинксом и замер.

– Смотрите-ка, похож-то как! – воскликнула Карина, с благоговейным изумлением глядя то на лик каменного сфинкса, то на лицо Николки-Сфинкса. – Это ж одно лицо…

И вправду, сходство было поразительное. Жизнерадостные иностранцы тоже заметили это: восклицая фиг знает что, защелкали аппаратами и собрались вокруг Николки – кто-то с ним сфотографировался, кто-то сунул пару пятидолларовых бумажек, потом, довольные, погрузились в автобус и уехали. Николка-Сфинкс спрятал купюры в карман.

– Вот так и живу. Круизники платят ничего.

– А при чем здесь фараон? – спросила Карина.

– Необразованная ты, – покачал головой Николка.

– Головы этих сфинксов, что характерно, идентичны голове Аминафиса Третьего, жившего до нашей эры, – пояснил Сергей.

Николка посмотрел на него с уважением, снял свой убор и табличку.

– Сегодня еще автобус с круизниками будет – подожду, – сказал он, пряча табличку за пазуху.

– А на табличке что написано? – спросил Илья.

– Написано, что я потомок фараонов. Кто хочет, может сфотографироваться за баксы. Родовое сходство помогает.

Спустились к воде, сели на скамейку.

– А как ты здесь-то появился? – спросила Карина.

– Да я же говорил: предок привез сфинксов, да и остался. Нас, фараонов, может, я один только и есть на свете. Да в Эрмитаже под стеклом мой предок лежит – мумия из Египта – он мой дальний родственник, не по прямой. Иногда хожу к нему на Троицу. Сяду, выпью рюмочку. Меня служительницы Эрмитажа все знают и не прогоняют. Опять же отеческие саркофаги кругом.

• Предыдущая
• 50/103
• Следующая