Живодерня - Арно Сергей Игоревич - Страница 28
- Предыдущая
- 28/103
- Следующая
Действительность была не менее ужасной, чем сон. Да и не сон ли сама эта действительность: яркая, бьющая в глаза лампа, картины на стенах, зубы в урночке… Разве в обыденности может быть место такому ужасу?
За окном Илья видел затянутое тучами небо – снова было неясно, ночь это или вечер. А может быть, раннее утро?.. Господи, это значит, что скоро придет Чукча. Господи!! Неужели это со мной?!
Шло время. Мучительно долго или мучительно быстро – без часов Илья не мог знать этого. Временами он изо всех сил старался припомнить ту ночь среди чуди в заброшенном доме, чтобы рассказать проклятому Китайцу и хотя бы отсрочить мучения, но в голову, кроме галлюцинаций, которые вызвал отвар афганской колючки, ничего не шло. Та ночь в доме была забыта прочно – навсегда. И, отчаявшись вспомнить, он напрягал руки, пытаясь порвать путы, и понимая, что это бессмысленно, тихонько скулил от отчаяния. Устав, он впадал в состояние сна. Но сны были тревожные – ни о чем. Утомившись окончательно, он все-таки уснул.
Проснулся от шума, доносившегося из коридора. Все так же горела лампа над креслом, было отчего-то холодно и сыро. Приоткрыв дверь в комнату, заглянул заспанный Харя.
– Уу!
И убрался. Из другой комнаты снова слышался звон посуды, неразборчивые голоса. "Сейчас придут",-подумал Илья, но уже без вчерашнего ужаса: наступило безразличие к окружающему миру.
Илья бесцельно блуждал глазами по сторонам – картинки уже не вызывали никаких эмоций. Вдруг Илье почудилось, что какая-то тень мелькнула за окном. Крупная птица, должно быть ворона, пролетела по своим птичьим делам мимо. Он отвел от окна глаза, но в тот же момент ему вновь показалось, что кто-то большой пронесся за окном. Это заинтересовало Илью, и он, повернув голову, пристально стал смотреть на окно. Без изменений прошло, наверное, две или три минуты… И тут дверь с шумом распахнулась, Илья вздрогнул, повернулся, посмотрел на вошедших.
Чукча в белых-пребелых перчатках, с ухмылочкой предвкушения остановился возле прикованного Ильи, за ним громадой тела, по приказу хозяина следя за каждым движением Чукчи, возник Харя. Илья сразу все понял и напрягся всем телом, с ужасом глядя на вошедших. Страх вернулся.
Чуть погодя вошел и насупленный парень в кожаной куртке, – судя по поведению, он был сейчас главным.
– Ну, вспомнил что-нибудь? – спросил он Илью деловито. – Или за компанию вспоминать будем?
Илья смотрел вмиг обезумевшими от ужаса глазами на поправляющего белоснежные перчатки Чукчу и не мог ничего ответить.
Чукча с улыбочкой снял с крючка бормашинку и, держа ее сбоку от лица совсем как блондинка из ночного кошмара, скосив на нее глазенки, надавил педаль привода.
– Бз-з-з… – тонко запела машинка. – Бз-з-з-з…
У Ильи непроизвольно потекли слезы, но он не замечал этого – расширенными до огромных размеров глазами он смотрел на бормашинку в белой руке…
– Бз-з-з-з…
– Кажется, звонок, – сказал парень в куртке. – Наверное, Китаец. Он приехать обещал. Погоди ты жужжать… – грубо бросил он Чукче.
Чукча убрал ногу с педали.
Звонок, поначалу заглушаемый писком машинки, повторился. Парень вышел в прихожую.
– Мне Китайца за тебя премия давать будет,-проговорил Чукча, с вожделением глядя на Илью. – Моя огненная вода пить будет.
Из прихожей слышался лязг открываемого замка, потом шум и вскрики… Но изумленный Чукча уже не смотрел на Илью, он повернулся к окну и застыл с поднятой вверх бормашинкой. Илья проследил за его взглядом.
За окном он увидел человека в камуфляжной форме, в черной вязаной маске с прорезью для глаз, какие носят спецназовцы. Человек за окном ударил ногой в стекло, звеня, осколки полетели на пол. Он ударил еще… и вперед ногами влетел в комнату. В первое мгновение растерявшись, Чукча уже пришел в себя и, бросившись в сторону, быстрым движением выхватил из кобуры пистолет. Харя замычал и двинулся к человеку в камуфляжной форме.
Но пришелец на какую-то долю секунды опередил Чукчу, молниеносным отработанным движением ноги выбив оружие, прежде чем Чукча успел навести на него пистолет. Но Чукча изловчился схватить подвернувшийся под руку табурет, намереваясь садануть им по голове человека… Но не попал. Табурет грохнулся об пол, и у него отлетела ножка. Гремя множеством костей, как горный обвал, на пол обрушился скелет. Подоспевший Харя, расставив руки, бросился на пришельца, пытаясь поймать его в охапку, но ловкий человек вывернулся из объятий Хари и нанес ему ногой мощный удар в живот. Харя, охнув, схватился за ушибленное место. Чукча попытался ногой ударить человека, но тот, перехватив ногу и вздернув ее для удобства повыше, сделал ему удар в пах между ног, отпустив уже ненужную конечность, повернулся спиной и нанес заключительный удар каблуком с отмашкой по лицу. Голова Чукчи дернулась по ходу движения ноги, и он, развернувшись на сто восемьдесят градусов, рухнул со всего маху, стукнувшись лицом о подлокотник, сполз на пол, оставляя на светлой драпировке дивана кровавую дорожку.
Но толстому непробиваемому Харе удалось очухаться. Мотая головой и мыча, он схватил с пола первое, что попало под руку, не выбирая. Это оказался соскочивший с подставки скелет.
Держа за бедренную кость и размахивая скелетом как плетью, громила двинулся на противника. Скелет человека оказался сейчас смертоносным оружием в могучей руке.
Но пришелец тоже оказался не с пустыми руками. Неизвестно откуда у него оказались нунчаку. Он закрутил ими, отбивая удары костей. Харя с остервенением бил скелетом куда попало, стараясь достать человека тяжелым черепом. Но пришелец ловко уворачивался или отбивал летящие со всех сторон кости. Удавалось это не всегда, потому что опущенный сверху скелет падал как ныряльщик, выставив вперед руки; и в полете кости иногда стукались друг о друга, меняя траекторию.
Преследуя какой-то свой план, пришелец отскочил от окна, оказавшись за спиной изумленно следившего за этим побоищем Ильи. Но Харя не растерялся перед ловкостью соперника. Своими мягкими сильными руками, не выпуская бедренную кость, он вдруг схватился за подлокотники кресла – Илья увидел перед собой потную и красную от натуги физиономию Хари. Он по-животному замычал и вдруг огромным усилием вместе с привязанным Ильей двинул кресло к стене, туда, где должен был, по расчетам Ильи, стоять смелый человек с нунчаку.
Сзади раздался стон. Харя двинул кресло снова и снова… вдавливая непрошеного гостя в стену.
Не обращая внимания на протесты и вопли со стороны Ильи, стал бить через его голову скелетом. Илья не знал, попадает ли Харя по находящемуся за его спиной человеку. Он думал только о том, как бы уберечь от града костей свою голову. Харя был в бешенстве. Он не видел ничего вокруг и только лупил, лупил…
В коридоре раздались два сухих пистолетных выстрела. Харя остановился, повернул голову к двери. И тут Илья ощутил, что его кресло сдвинулось в сторону отвлекшегося толстяка. Харя тут же с огромной силой вдвинул кресло назад… Но поздно. Невредимым изворотливый человек выскочил с другой стороны кресла настолько быстро, что Харя не сориентировался. Он только оторвал руки от подлокотников и успел повернуться огромным корпусом к сопернику, и сделал это как раз вовремя, получив боковой удар ногой в пах и еще один, красивый, в прыжке с разворотом всего туловища на триста шестьдесят градусов окончательный удар, который на японском языке называется тобиуромаваси. Каблук десантного сапога вышиб Харику челюсть, из открытого рта вслед за пролетавшей ногой брызнули слюни и кровь; падать Харя не спешил, а так и остался на месте, держа за бедренную кость рассыпавшийся по полу скелет.
Но человек повел себя странно: произведя удар и снова вернувшись в стойку, добивать Харю он не стал, а так и оставил его стоять, словно громом пораженного. Сам же как ни в чем не бывало вышел в коридор, откуда все еще слышались голоса и шум потасовки.
Несколько секунд постояв на месте, Харя сделал два явно неосознанных шага в сторону, повернулся к Илье и, конвульсивно вскинув вверх руки, будто увидев своего старого друга, повалился на него, сгребая по пути светильник… Лампа, пискнув, взорвалась, а Харя, обняв одной рукой Илью, сполз по нему вниз, оказавшись безжизненной кудрявой головой у него на коленях. Жирная рука Хари покоилась на груди Ильи, и создавалось впечатление, будто Харя, стоя перед Ильей на коленях и положив голову с блаженно закрытыми глазами ему на ноги, взывает к любви и милосердию… Из открытого его рта на брюки Ильи стекала тоненькая и тягучая струйка кровавых слюней, и Илье было противно.
- Предыдущая
- 28/103
- Следующая
