Метаметафора - Кедров Константин Александрович "brenko" - Страница 38

Она похожа на современную космологическую модель метавселенной, где мифы переплетены, взаимопроникаемы и в то же время невидимы друг для друга (Термин «метавселенняя» далее употребляется не в физическом, а в хлебниковском, антропокосмическом значении).

Иные вселенные могут валяться в пыли у наших ног, могут пролететь сквозь нас, не оставляя следа,

Я вспоминаю стихотворение Велимира Хлебникове» где Сириус и Альдебаран блестят в пыли под ногтем.

В космической драме «Зангези» Хлебников воздвигает «колоду плоскостей слова», которые вполне можно уподо¬бить листве на древе метавселенной. Их единый образ — утес среди гор, соединенный мостом «случайного обвала основной породою» гор.

Мост случайного обвала — это символ поэтического прорыва к единой метавселенной. Сам утес, «похожий на железную иглу, поставленную под увеличительным стек¬лом», одновременно — на «посох рядом со стеной» — сим¬вол нашей вселенной, одиноко возвышающейся среди «ос¬новных» пород других миров.

Метавселенная здесь похожа еще на книгу с каменными страницами: «Порою из-под корней выступают камен¬ные листы основной породы. Узлами вьются корни, там, где высунулись углы каменных книг подземного чита¬теля».

Плоскости-вселенные отданы людям, птицам, числам, богам, поэту, но главное действие разворачивается на вось¬мой плоскости, где Зангези сообщает миру свою «звездную азбуку».

Она состоит из тех же звуков, которыми изъясняются боги, птицы и люди, но значения этих звуков совсем иные. Это «речи здание из глыб пространства».

Хлебников создает здесь свой вселенский метаязык. Не будем смешивать его в дальнейшем с метаязыком линг¬вистов, хотя у Хлебникова есть и это значение.

«Слова — нет, есть движение в пространстве и eго части — точек, площадей...

Плоскости, прямые площади, удары точек, божествен¬ный угол падения, пучок лучей прочь из точки и в нее — вот тайные глыбы языка. Поскоблите язык, и вы уви¬дите пространство и его шкуру».

В каждом звуке нашего языка таится модель одной из многочисленных вселенных. Легко воспроизвести эти модели графически. «Вэ — вращение одной точки около другой».

Это модель нашей галактики, где все планеты и звезды вращаются вокруг центра. Луна вокруг Земли, Земля во¬круг Солнца, Солнце — вокруг оси галактики.

«Эль — остановка падения или вообще движения пло¬скостью, поперечной падающей точке».

Это модель «двухмерного мира», растекающегося на плоскости. Мир поверхностей населял воображаемыми «плоскатиками» еще Эйнштейн в книге «Эволюция физи¬ки». «Плоскатики» не видят объема, для них третье из¬мерение — такая же математическая абстракция, как для нас четвертое. Гусеница, ползущая по листу и не ведающая о дереве,— вот наилучший образ плоскатика. Так мы не ви¬дим древа метавселенной и даже не различаем четвер¬тую пространственно-временную координату своей все¬ленной.

«Эр — точка, просекающая насквозь поперечную пло¬щадь».

Это одномерная вселенная. Ее «точечные» обитатели не подозревают о существовании линии или плоскости. Их мир — сплошной дискретный мир точек. Мир квантовый. Они «скачут», как фотоны, из ничего в ни¬что.

«П» — беглое удаление одной точки прочь от другой, и отсюда для многих точек, точечного множества, рост объема».

Это наилучший образ нашей разбегающейся, расши¬ряющейся вселенной.

«Эм — распыление объема на бесконечно малые части», Образ сжимающейся вселенной, скажем, в областях черных дыр.

«Эс — выход точек из одной неподвижной точки, сияние».

Наилучший образ нашей вселенной в первый момент «творения» — взрыва.

«К — встреча и отсюда остановка многих движущихся точек в одной неподвижной. Отсюда конечное значение К — покой, закованность».

Это опять же в районе черных дыр и максимального гравитационного уплотнения массы.

«Ха — преграда плоскости между одной точкой и дру¬гой, движущейся к ней».

Это может быть стена уплотнения в области подлета к черной дыре. Между «нами» и «ними» образуется плот¬ная стена. Уплотняется вся вселенная, пока не перейдет в стадию «Эль» — растекание по плоскости до бесконеч¬ности.

«Че — полый объем, пустота» — это наша вселенная в будущем на стадии максимального расширения. Нахо¬дясь внутри нее, мы окажемся как бы в полом объеме.

«Зэ — отражение луча от зеркала — угол падения равен углу отражения».

Это зримый образ нашей встречи с антимиром, частицы с античастицей. Зеркальное отражение без соприкосно¬вения.

«Гэ — движение точки под прямым углом к основному движению, прочь от него. Отсюда вышина».

Это антигравитация, полет, невесомость и сингулярность, то есть область преодоленного тяготения.

Модели Хлебникова многослойны: это просто звуки (язык птиц), это звуки-знаки (язык богов), звуки речи (язык людей), звуки — модели пространства, звуки — мо¬дели пространства-времени нашей вселенной на разных стадиях существования — то, что мы только что рассмат¬ривали, и, наконец, седьмой уровень — «знаки звездного языка» метавселенной. На этом уровне они звучат для нас просто как «заумный язык», поскольку вселенные метавселенной на уровне привычного языка непередаваемы, ибо говорит поэт: «У нас три осады: осада времени, слова и мно¬жества».

Осада времени — это разобщенность вселенных, в каж¬дой свое время и свое пространство, не совпадающее с нашим.

Осада множества — множественность вселенных в метавселенной и принципиальная невозможность сведения их к одному знаменателю.

Осада слова — это ясно выражено в теореме Геделя О неполноте, где доказано, что любой язык, любая знаковая система зиждется на противоречивых утверждениях, то есть язык в принципе не может быть полным описанием реальности.

У языковедов появился термин «метаязык», то есть язык из другой знаковой системы, который восполняет непол¬ноту другого. Каждый язык неполон, и в то же время он выступает как абсолют, как метаязык по отношению к дру¬гому.

Так «звездная азбука» Хлебникова размыкается на всех уровнях. Язык птиц переходит в язык богов, язык богов становится языком людей, язык людей превраща¬ется в систему геометрических символов, в космогони¬ческие модели, а космогонические модели размыкаются в «заумный язык» невнятного для человека лепета метавселенной:

Боги великие звука,

Пластину волнуя земли,

Собрали пыль человечества,

Пыль рода людей...

Мы, дикие звуки,

Мы, дикие кони,

Приручите нас: