Разрушитель кораблей - Новыш Михаил А. - Страница 10

• Предыдущая
• 10/53
• Следующая

— С увечной рукой? Бапи не занимается благотворительностью.

Гвоздарь с трудом подавил желание огрызнуться.

— Я в норме. Ленивку выгнали, так что мне нет замены на работе в тоннелях. Я меньше…

— Меньше, чем дерьма кусок. Ага. Думаешь, тебе это на пользу.

Отец отхлебнул из бутылки.

— Где респиратор?

Гвоздарь замешкался.

— Ну?

— Потерял.

Повисла тишина.

— Потерял, да?

Отец больше ничего не сказал, но Гвоздарь уже чувствовал, что дела пошли плохо. Наркотики и выпивка, вкупе со злобой и безумием, обычно приводили отца к приступам бешенства. Внутри него зрела буря, с огромными волнами, пеной и брызгами, та самая непогода, сквозь которую Гвоздарю приходилось лавировать каждый день, обходя рифы отцовского настроения. Ричард Лопес задумался. И Гвоздарю надо было срочно понять, о чем, иначе ему не уйти отсюда небитым.

Он попытался все объяснить.

— Я провалился сквозь короб и упал в нефтяной карман. Не мог выбраться. Респиратор не давал мне дышать. Его нефтью залило. От него уже толку не было.

— Не говори мне, от чего там толку не было! — рявкнул отец. — Не тебе решать!

— Да, сэр, — осторожно ответил Гвоздарь.

Ричард Лопес постучал бутылкой о стул.

— Думаю, теперь ты хочешь другой. Ты всегда хныкал, что этот пылью забился.

— Нет, сэр.

— «Нет, сэр», — передразнил его отец. — Проклятье, Гвоздарь, умный ты вырос. Всегда говоришь то, что надо.

Он улыбнулся, обнажив торчащие, как пальцы руки, желтые зубы. Но продолжал постукивать бутылкой по стулу. Уж не собирается ли он меня ею ударить, подумал Гвоздарь. Снова стук. Хищные глаза Ричарда Лопеса оглядели его.

— Ты стал чертовски умным ублюдком, — пробормотал он. — Слишком уж умным, как я погляжу. Начал говорить не то, что думаешь. «Да, сэр. Нет, сэр». «Сэр».

Гвоздарь едва дышал. Теперь он понял, что отец хочет его избить, хочет поймать его и проучить. Глянул на дверь. Даже несмотря на «слайд», шансы того, что отец успеет его поймать, велики. Это закончится кровью, синяками, и он уже не выйдет на работу завтра. А тогда Бапи точно его выгонит.

Гвоздарь выругал себя, что сразу не пошел к Пиме. Снова поглядел на дверь. Если он только…

Ричард уловил его взгляд. Его лицо приобрело ледяное выражение. Он встал и отбросил стул.

— Иди сюда, парень.

— У меня есть подарок, на удачу, — внезапно сказал Гвоздарь. — Хороший. В честь того, что я выбрался из нефти.

Он старался говорить спокойно, сделать вид, что не понимает, что отец собирается его побить. Пытался изобразить невинность. Говорить нормально, так, будто сейчас не будет боли, криков и погони.

— Вот тут, — сказал он.

Иди медленно. Чтобы он не подумал, что ты пытаешься бежать.

— Вот он, тут, — снова сказал Гвоздарь, открывая дверь и протягивая руку. Схватил подарок Девочки-Луны и дал отцу. Бутылка заблестела в свете лампы.

— «Блэк Лин», — сказал Гвоздарь. — Мне его ребята из команды дали. И сказали, чтобы с тобой поделился. Потому что мне повезло, что ты у меня есть.

Он затаил дыхание. Холодный взгляд отца упал на бутылку. Может, отец выпьет. А может, выхватит бутылку и ударит его ею. Что именно, Гвоздарь не знал. Чем меньше отец работал с командой на берегу и больше — с теневыми воротилами, тем больше наркотики превращали его в комок злобы и гнева.

— Дай-ка глянуть.

Отец забрал бутылку у Гвоздаря и посмотрел, сколько в ней осталось.

— Не слишком-то много оставил отцу родному, — посетовал он. Но открыл пробку и принюхался. Гвоздарь ждал, моля богов об удаче.

Отец отпил. Понимающе улыбнулся.

— Хорошая штука, — сказал он.

Опасность начала улетучиваться. Отец ухмыльнулся и махнул Гвоздарю бутылкой.

— Чертовски хорошая штука.

Он бросил другую бутылку в угол.

— Куда лучше этого пойла.

Гвоздарь вымученно улыбнулся:

— Рад, что тебе нравится.

Отец отпил еще и вытер рот.

— Ложись спать. Тебе завтра работать с командой. Если опоздаешь, Бапи тебя точно выгонит.

Он махнул рукой в сторону одеяла.

— Везучий ты парень, — сказал он, снова улыбнувшись. — Может, теперь так тебя и называть? Везучий.

Его зубы внезапно сверкнули в благодушной улыбке.

— Нравится имя «Везучий Парень»? — спросил он.

Гвоздарь нерешительно кивнул.

— Ага. Нравится.

Он постарался улыбнуться еще шире. Все, что угодно, только бы отец остался в нынешнем настроении.

— Очень нравится.

— Хорошо, — ответил отец, удовлетворенно кивнув. — Иди спать, Везучий Парень.

Отхлебнул еще глоток и сел у двери, глядя на надвигающийся ураган.

Гвоздарь накрылся грязным одеялом.

— Ты поступил правильно, — пробормотал его отец, сидя на другом конце хижины.

Гвоздарь внезапно почувствовал огромное облегчение. Вспомнил отца, прежнего, когда он был маленьким, когда была жива мама. Это были другие времена, и отец тогда был другим. В тусклом свете лампы Ричард Лопес показался ему тем же самым человеком, который помогал ему вырезать на стене изображение Ржавого Святого, в изголовье у матери, когда та заболела. Как давно это было.

Свернувшись клубочком, Гвоздарь порадовался тому, что хоть эту ночь сможет чувствовать себя в безопасности. Может, завтра все будет по-другому, но этот день закончился хорошо, а завтрашний день пусть сам о себе позаботится.

Ураган надвигался с неумолимостью танка, оружия прежнего мира. Гряды туч собрались на горизонте, а затем наползли на побережье. Пошел дождь. Над океаном разносились раскаты грома, молнии били от туч в воду и обратно.

Начался ливень.

Гвоздарь проснулся от рокота грома, сотрясавшего бамбуковые стены хижины. Сквозь распахнувшуюся дверь дул ветер и хлестали струи дождя, внутрь проникал свет вспышек молний. Отец, будто тень, лежал рядом с ним, с открытым ртом храпя. Ветер завывал, цепляясь за лицо Гвоздаря ледяными пальцами. Ударил в стену, сорвав с нее картинку с клипером. Бумажка бешено завертелась на ветру, и в следующее мгновение ее унесло в окно, в темноту, раньше, чем Гвоздарь успел хотя бы протянуть руку, чтобы поймать ее. Он почувствовал на коже капли дождя, холодные, они летели сквозь прорехи в крыше из пальмовых листьев, которую раздирало на части ветром.

Гвоздарь перелез через спящего отца и, спотыкаясь, бросился к двери. На берегу царила страшная суета, люди уносили ноги, забираясь поглубже в джунгли, следом за животными. Ураган, похоже, оказался не просто бурей, а настоящим убийцей городов, судя по тому, как клубились тучи и сверкали молнии. Хотя сейчас должен был быть отлив, волны накатывались на берег, доходя до кромки джунглей. Ураган нагнал воду к берегу.

Отец, конечно, говорил, что ураганы становятся сильнее с каждым годом, но Гвоздарь впервые видел ураган такой чудовищной силы. Бросился обратно к хижине.

— Папа! — заорал он. — Все уходят от берега! Нам надо уходить от наводнения!

Отец не ответил. Люди из ночных смен спешно выбирались с кораблей, мужчины и женщины сбегали по пеньковым лестницам, путаясь в них и спотыкаясь, падая, как блохи, спрыгивающие с собаки, нырнувшей в воду. В свете электрических разрядов черные туши кораблей стало видно как днем. В следующее мгновение все погрузилось во мрак. Ливень хлестал по берегу.

Гвоздарь бегал по хижине, глядя, что можно забрать с собой. Натянул последнюю оставшуюся у него смену одежды, схватил банку со светящейся мазью, отыскал серебристую серьгу и мешок риса, которые ему подарили на удачу. Хижина скрипела и раскачивалась под ударами ветра. Жесть и бамбук долго не продержатся.

Это точно убийца городов, понял Гвоздарь. Ураган, какие некоторые называли «крутой вечеринкой» или Орлеанским Наводнением. Выглянув наружу, он увидел, что все бегут от берега и ищут убежища покрепче. Ссутулившись, люди бежали сквозь струи дождя в поисках укрытия. Такого, например, как грузовой поезд, возивший металлолом. Его стальные вагоны вряд ли унесет ветром.

• Предыдущая
• 10/53
• Следующая