Колесо судьбы. Канон равновесия (СИ) - Плотникова Александра - Страница 1

Над горными вершинами догорал закат. Малиновые с одного бока облака лениво ползли с запада на восток, чтобы влиться в набухающую первой весенней грозой тучу. Кряж Нар-Эрири затих, укутавшись душным воздухом, как толстой шалью.

Тишина ленивой кошкой разлеглась и в яблоневом саду, разбитом на одной из террас крепости Мунейро-ви-Иллес. Деревья кутались в пышные розовато-белые соцветия, похожие на горный снег под лучами закатного солнца. Иногда с какой-нибудь накренившейся ветки сам собой обрывался лепесток и тихо падал наземь к своим собратьям.

Янос Джанрейв сурр Аэрон, избранный вождь последних вемпари, сидел в легком плетеном кресле под старым раскидистым деревом и будто бы дремал, свесив черные крылья по бокам. Невысокий, жилистый и синекожий, с худым лицом и коротко остриженными полуседыми волосами, он был более птицей, нежели человеком. На губах играла безмятежная полуулыбка, длинные тонкие пальцы рассеянно теребили кисть на золотом шнуре, перехватившем в талии легкую светлую тунику. Вемпари ждал

Внезапный порыв ветра качнул ветки над головой и осыпал вождя ворохом лепестков. Янос чихнул от сильного сладкого аромата и посмотрел вверх.

— Юдар, прекрати немедленно!

В ветвях показалась прозрачная морда воздушного Духа. Длинный усатый змей похихикал на разные голоса, сверкнул едва видимыми перламутровыми глазами и умчался летать среди ажурных висячих мостов и башен цитадели. Янос вздохнул и принялся отряхиваться.

В стороне на дорожке раздался негромкий хлопок воздуха, вспыхнуло и тотчас схлынуло сияние магического портала. Под дерево, отведя низко растущую ветку трехпалой когтистой рукой, шагнул высокий мужчина-кхаэль. В вечернем полумраке блеснули золотом чуть раскосые глаза с овальными зрачками и широкой радужницей. Грива абсолютно белых волос свободно лежала на плечах и спине, крайние пряди были сплетены в две нетугие косы. Голову, украшенную короткими, загнутыми назад рожками, обхватывал простой серебряный обруч с чеканным узором, а темно-бордовый длиннополый кафтан был лишь слегка тронут золотой вышивкой.

Владыка Кетар собственной персоной деловито прошел мимо привставшего было вемпари и уселся прямо на резные кованые перила, ограждавшие сад со стороны пропасти. Двупалые ноги в мягких открытых сапогах ступали по гравию совершенно бесшумно, лишь иногда под когтями поскрипывали мелкие камешки.

Он дернул заостренным ухом, снял с плеча небольшую матерчатую сумку и расплылся в улыбке. Заблестели длинные звериные клыки.

— Ждал, пернатый хитрец?

— И тебе привет, Кетарэ, — улыбнулся в ответ крылатый. — Ну, кто?

— Девочка, как и ожидали, — от довольства кхаэль даже засветился легким, почти незаметным глазу белым сиянием. — Родилась перед самым восходом. Чистокровная кхаэлья.

— А ты человечку ждал, папаша? — Янос все-таки поднялся и подошел к другу, изящно и чуть дергано переступая птичьими ногами.

— Ну, Лира человек. И сильная женщина.

— Ну так, с твоей-то наследственностью…

Кхаэль повел ушами, будто отмахнулся от неприятной мысли, и извлек из сумки небольшую бутылку темного стекла, оплетенную витым шнуром, и два кубка. Янос хмыкнул.

— Сантекское игристое? И как достал?

— Умелые руки сына, — самодовольно оскалился Кетар.

И вот тугая золотистая струя наполнила кубки, по саду разлился знойный аромат. Кхаэль утвердил бутылку на земле и отсалютовал другу.

— За Илленн эль Сарадин, княжну Кхаэль-Тариет.

— За нее.

Последние алые отблески зари погасли, уступив место глубокой вечерней сини. Россыпь звезд разгорелась ярче, и по небу от края до края протянулась Спица Колеса — звездный путь. За спиной у Эль-Тару Кетара нежно сияли первородным Светом девять казавшихся тонкими от огромного расстояния стержней — великие Колонны. Кхаэль задумчиво допивал вино, глядя перед собой. Янос пристроился сбоку, опершись рукой о перила, и не мешал другу думать. Молчание текло, как вода, падало наземь густыми каплями. Легкий ветерок шевелил правителям волосы, ластился, обретая очертания змея. Лишь когда ночь совсем завладела небом, Кетар заговорил негромко и задумчиво, глядя на широкую ветвь галактики над собой:

— Колесо поворачивается. Третью ночь не могу уснуть, глядя в плетение судеб. Третью ночь вижу перемены, которые от меня не зависят.

— Без перемен нет жизни, — философски ответил вемпари, искоса глянув кхаэлю в глаза. — Лучше сразу признавайся, что тебя тревожит.

— Темные, — ответил Кетар. — Поток их Колонн почти иссяк. Равновесие слишком сильно накренилось в нашу сторону.

— Ты же присмотрел будущего Владыку Тьмы, — прищурился Янос.

— Его еще воспитать надо. Причем так, чтобы Свет и Тьма навсегда перестали соперничать.

Черные крылья слегка приподнялись, выражая удивление хозяина.

— Ты уже что-то задумал? И полагаю, что-то грандиозное, потому как иначе ты не умеешь, — вемпари безмятежно улыбнулся, однако на короткое мгновение тень тревоги успела пробежать по лицу.

— Мне будет сопутствовать удача? — Кетар склонил голову на бок, внимательно глядя на собеседника пронзительно-плоским кошачьим взглядом.

— Делай, раз задумал. Все будет так, как решат они.

— Они — это кто? — приподнял одно ухо Владыка Света.

— А ты думаешь, перемены тебя не коснутся?

В тот вечер вопрос остался без ответа. Колесо Судьбы поворачивалось безмолвно и величественно. Что оно решит? Как распорядится судьбами и желаниями великих и малых миров своих?.. 

Я родилась на Хэйве, в Кхаэль-Тариет. Отец мой, Владыка Света, избранный Эль-Тару и Хранитель Равновесия, правит княжеством больше десяти тысяч лет. Мы народ Кхаэлей, что в переводе с языка Древних означает «царствующие боги». Но чаще нас зовут просто зверями и боятся. Мы почти похожи на людей, но внутри нас живет звериная суть, и на мир мы смотрим глазами зверя. Царство наше простирается почти на весь материк Кхаалет, но и в границах своих клановых земель мы живем бок о бок с людьми. Мои братья-князья правят Кланами и дают людям свое покровительство, отец служит Матери Хэйве душой и телом. Как, впрочем, и я.

В то далекое лето я каждый день просыпалась с ощущением бесконечного восторга. От всего на свете: от жизни, которая только начиналась, от яркого солнца в небе и запаха меда с отцовой пасеки, от гудения пчел в тяжелых сладких соцветиях розовой калии и щебетания птиц в ветвях вековых деревьев. Мы в тот год жили не в столице на севере, а в священном лесу, возле древних Колонн, где меж гигантских голубых елей и кедров резвились большие и малые духи, где без счета плодилось зверье. Хищники кхаэлей не трогают, держат за своих, и я могла без опаски лазать по чаще, рискуя разве что свалиться по своему же недосмотру в овраг или вывихнуть ногу об корягу. Ну, а в этом уж сама виновата, никто за косу в лес не тянул. Люди в этих местах отродясь не хаживали, так что и с ними встретиться мне не грозило. Уходила из дому я рано утром, возвращалась, когда небо на востоке уже темнело, грязная, как дикий мури. Мама ворчала, но поделать со звероватым детенышем ничего не могла.

А еще тем летом у меня появился мой ифенху. На человеческом языке это означает «старший». Ифенху живут на Темной стороне Колеса, на Десмоде. Люди сочиняют истории про то, что Темные пьют человечью кровь и едят живых младенцев, но большинство из них сами же и не верят в эти байки.