Птица-синица - Могилевская Софья Абрамовна - Страница 7

• Предыдущая
• 7/13
• Следующая

— Много, — согласился Петя. — А как же? Без воды нельзя, всё у нас засохнет…

— Я не о том говорю… Не попробовать ли нам поливать огород дождиком?

— Дождиком?! А если дождик не пойдёт?

— А мы его ждать не станем, мы его сами устроим!

Через несколько дней папа принёс длинный резиновый шланг, вроде того, каким поливают улицы. На одном конце этого шланга была сделана небольшая металлическая штучка — она надевалась в кухне на водопроводный кран, — а на другом конце была воронка, похожая на ту, которая надевалась на нос лейки.

— Сейчас посмотрим, что из нашей затеи получится, — сказал папа и пошёл на кухню прилаживать шланг к водопроводному крану.

Смотреть собрались все: и бабушка, и мама, и Вовка со щенком.

— Ну-ка, Петя, — сказал папа, просовывая в кухонное окошко конец шланга с воронкой, — держи! Только воду пока не направляй на грядки — может, струя слишком сильная…

— Дай подержать! — подскочил Вовка.

Но Петя его отпихнул:

— Не дам! Я сам умею!

— Петя, — крикнул папа, — крепче держи! Пускаю воду…

Внутри, в шланге, что-то зафыркало, заурчало, и вдруг из воронки со свистом вырвался серебристый пучок воды и брызгами рассыпался в воздухе.

— Пошла! Пошла! Пошла! — завопил Вовка. — Петя, на меня направляй! На меня! Мне ничуть не мокро…

Но папа взял у Пети шланг и стал сам поливать грядки. Весёлый мелкий дождик проворно застучал по зелёным широким огуречным листьям.

— Прямо как дождевальная машина в колхозе! — сказала мама. — Молодцы!

— Ничего не скажешь! Молодцы! — похвалила и бабушка.

Шёл июнь. Солнце с каждым днём становилось всё ярче и горячее. Даже по утрам, когда Петя выбегал в садик, оно жарило изо всех сил.

А небо было необыкновенно синее, и по нему куда-то всё плыли да плыли пышные белые облака.

Петя целыми днями бегал в одних трусиках. Спина у него загорела, щёки порозовели, нос облупился, а рыжий чубик совсем выгорел на солнце.

— Ты мой белобрысенький! — говорила мама.

А на вишнёвых деревьях понемногу начали уже розоветь ягоды. Они всё ещё были твёрдые и вязкие на вкус, но подросли, а та сторона, на которую падали солнечные лучи, стала наливаться румянцем.

— Скоро-скоро будем лепить вареники с вишнями и варить вишнёвое варенье, — сказала однажды бабушка, пригибая к себе ветку. — Много в этом году вишен! Весна стояла подходящая — тёплая, тихая.

Теперь, когда Петя глядел на деревья, вишни уже не сливались с листвой. От макушек до нижних веток деревья были усыпаны розовыми ягодами.

Один раз перед обедом бабушка взяла нож и корзиночку.

— Ты куда? — спросил Петя.

— На огород, — сказала бабушка.

— А ножик зачем? И корзиночка?

— Поспели редиска, салат и лук. Пойдём снимать первый урожай.

Хороший у них получился огород! Овощи так разрослись, что заняли все грядки. Пока поспели редиска, салат, укроп и лук — самые ранние овощи. А горох и фасоль только зацветали и так вытянулись, что пришлось подставить для них палки, чтобы было им к чему прицепиться тонкими крепкими усиками. Без палок, сказала бабушка, они бы полегли на землю, потому что стебель у гороха и фасоли тонкий, длинный и ему не выдержать столько листьев и стручков.

И к помидорам папа приставил палки. К каждому кусту по толстой палке. Да ещё привязал их к палкам мочальной верёвкой. Ведь у помидоров усиков нет — сами они не могут держаться за палки.

Морковь и репку бабушка проредила. Сначала Пете было даже жалко, когда бабушка выдёргивала морковки. Они уже были светлооранжевые и сладкие, только очень тонкие — какие-то хвостики. Но бабушка сказала: если их не продёрнуть, они так и останутся длинными хвостиками, потому что им тесно сидеть в земле и совсем некуда расти.

Огурцы пустили по всей грядке крепкие плети. Листья у них стали широкие, лапчатые, и кое-где расцвели ярко-жёлтые цветы. Цветы, наверно, были сладкие и душистые. Петя часто видел, как мохнатые золотые пчёлки залезали в глубину цветочной чашечки и собирали мёд. Бабушка сказала: это хорошо. После того как пчёлы наберут мёд, цветы начнут отцветать, отвалятся и будут расти маленькие огурчики. Один такой огурчик Петя заметил. Он был с половину Петиного мизинца.

— Бабушка, — спросил Петя, подбегая к редиске, какую дёрнуть?

— Какую хочешь. Какая на тебя глядит. Все поспели. Прямо подряд и тащи. Завтра мы на пустые места новых семян подсеем. Будет у нас ещё урожай редиса.

Петя дёрнул редиску за вырезные шершавые листья. Ух ты какая! Розовая, крупная, с хвостиком.

Однажды после обеда Петя побежал в сад.

— Вовка! — крикнул он и несколько раз стукнул кулаком по соседскому забору. — Выходи гулять!

Но Вовка не отозвался.

Петя глянул в щёлочку. Нет никого на соседском дворе. Только гуси, да утки, да куры, да петух с рыжим хвостом расхаживают.

Раз Вовки нет, нужно покричать Галинку.

А в Галинкин забор Петя постучал тихонько, чуть-чуть — не кулаком, а ладошкой. Галинкин дедушка не любил громкого стука.

— Галинка, выходи гулять!

Но и Галинка не отозвалась. Куда же они девались?

Ну что ему теперь делать одному? Скучно. Очень скучно одному. Не пойти ли поглядеть на синичкино гнёздышко?

Чтобы не спугнуть птичку, Петя полез к знакомой яблоньке в обход, через кусты бузины, которая росла около забора. Высокая зелёная крапива больно хлестнула его по ногам. Сразу обожгло. Будто после комариных укусов, вскочили белые волдыри. Всегда она такая кусачая и злая, эта крапива! И чем она так больно жалится?

— Тише, тише, тссс!.. — зашипели в два голоса Галинка и Вовка.

Оказывается, они сидели в бузине, спрятавшись в листьях.

— Что ж вы не откликались? — обиделся Петя. — Я звал, звал…

— Тссс!.. — зашептала Галинка.

— В гнёздышке птенцы, — шепнул Вовка.

— Птенцы?

Петя сразу присел на траву около ребят и тоже высунул нос из бузины.

Птенцы… Вот интересно! Никогда ещё Петя не видел живых птенцов. На картинке видел, а настоящих, живых птенцов — никогда.

Пете гнездо было хорошо видно. Но птенцов он разглядеть не мог. Зато ясно слышал их тонкий, цыплячий писк.

— Чего это они… — спросил он у Вовки.

— Есть просят…

— Тише, летит! — шепнула Галинка и схватила Петю за руку.

Маленькая пичужка опустилась на край гнезда. В клюве она держала муху. Это Петя отлично видел. Склонив головку к птенцам, она кому-то из них сунула муху в раскрытый клюв.

— Сейчас накормит и опять улетит, — шопотом проговорила Галинка.

Наконец-то Петя смог как следует разглядеть птичку! Ничуть она не была синенькая, а самая обыкновенная, серовато-бурая. Только головка у неё была зелёная да шейка белая. Птичка попрыгала на ветке, что-то чирикнула своим птенцам и снова улетела.

— Вот так всё время, — вздохнув, сказала Галинка. — Кормит да кормит, а накормить никак не может. Всё орут — есть просят. Обжоры!

— Какая же она птица-синица? — огорчился Петя. — Разве она синяя?

— Ну и что ж! — тряхнула головой Галинка. — Ну и пусть не синяя, а всё равно хорошая! Какие у неё глазки, видел? Как бусинки блестят!

— А птица-синица где? Ты говорила, что это птица-синица…

— Это ты говорил, что птица-синица.

— Нет, ты говорила!

— Вы оба говорили! — сказал Вовка. — А я говорил, что воробей. И никто не угадал.

— Значит, птица-синица живёт в другом месте? — не унимался Петя.

— Значит, в другом, — сказала Галинка.

— Пусть Петя поглядит на птенцов, — сказал Вовка. — Он ещё не видел.

Все трое выползли из кустов и подошли к гнезду. В нём, тесно прижавшись друг к другу, сидели птенцы.

• Предыдущая
• 7/13
• Следующая