Женька Москвичев и его друзья - Крюкова Тамара Шамильевна - Страница 6

• Предыдущая
• 6/17
• Следующая

В это время прозвенел звонок на последний урок. За сорок пять минут Женька успел напрочь забыть о том, что его «караулят» журналисты, и беспечно вышел из школы вместе с остальными. К этому времени телевизионщики как раз завершили свою работу и неспешно сворачивались. Майка оценила ситуацию и решила, что оставлять бедных журналистов ни с чем — нехорошо. Надо восстановить справедливость. Общество должно знать своих героев и тех, кто живёт рядом с ними.

— Ребята! Тащи Москвичёва к камере. Не зря же журналисты приезжали, — сказала Майка.

Поначалу её предложение не вызвало энтузиазма. Если Москвичёв кому нужен, то пусть с ним сами и разбираются. Но тут Майка добавила:

— Может, и нас по телеку покажут.

Её реплика тотчас возымела действие.

— Точно! Слабо в новостях засветиться?! — подхватил Юрка Петухов.

Осознав всю серьёзность ситуации, Женька в панике воскликнул:

— Нет! Не буду я давать никакого интервью.

— Ты чё, совсем уже? — Петухов покрутил пальцем у виска и обратился к остальным: — Да чего его слушать? Если надо, значит, надо!

Ребята схватили упирающегося Женьку и потащили к камере. Проявляя чудеса скромности, Женька отбивался изо всех сил, но с целым классом ему было не совладать. Скоро он предстал перед телевизионщиками, и Майка возвестила:

— Вот! Мы к вам Москвичёва привели.

— Кого? — не поняла журналистка.

— Женю Москвичёва. Он в нашем классе учится и пишет научные статьи.

Просто он очень скромный, — пояснила Лена Синицына и поспешно вытащила из портфеля журнал, который Женька щедро подарил ей с автографом.

Пробежав глазами статью, журналистка смерила Женьку удивлённым взглядом и начала проявлять к нему интерес. Женька понял, сопротивляться бесполезно, и он сдался. Интервью длилось недолго. К счастью, журналистка не стала копаться в тонкостях компьютерного программирования. Евгений Москвичёв, как и подобает гению, был немногословен. Репортаж обещали показать в калейдоскопе новостей. Все были счастливы, лишь герой дня выглядел подавленным.

— Переживаешь, что тебя рассекретили? — участливо спросила Синицына.

Глядя в её полные обожания глаза, Женька подумал: может быть, неплохо, что он дал интервью.

Прошло три дня. Поначалу Женька нервничал, но постепенно успокоился и стал с удовольствием греться в лучах славы.

Сигнал тревоги прозвучал, когда на перемене в класс зашёл Николай Александрович.

— Москвичёв, говорят, ты занимаешься программированием и даже пишешь статьи в серьёзные журналы? — спросил он.

В душе у Женьки шевельнулось предчувствие, что скоро его славе придёт конец. Если разговор пойдёт о компьютерных программах, то ему хана. Дальше компьютерных «ходилок» и примитивных «сшибалок» его познания не простирались. «Может, симулировать потерю голоса?» — решил он и молча кивнул.

— Представляешь, какое совпадение. Мой друг занимается той же самой проблемой и тоже пишет статьи. Могу познакомить. Его зовут Евгений Олегович Москвичёв.

Глубина Женькиного падения была ужасающей. Все посмеивались и подтрунивали над ним. От насмешников не было прохода, а количество приставших к нему кличек превышало все разумные пределы. Как только его не называли — и Программист, и Автограф, и Билл Гейтс.

Женька стойко выносил превратности судьбы. У каждого в жизни бывают чёрные полосы, главное — не унывать, решил он. Зато он понял, почему знаменитости не любят журналистов. Теперь само слово «интервью» вызывало у него острую неприязнь. Ведь кто знает, как долго он оставался бы компьютерным гением, если бы паршивые папарацци не рассекретили его.

Денёк выдался солнечный. Пообедав и наскоро выучив уроки, Женька забежал за Лёхой, но тот был ещё не готов. Пока медлительный Лёха одевался, Женька стал от нечего делать читать газетные объявления.

— Во зажигают! Видал, сколько чудиков колдует? Смотри-ка, на успех в деньгах кодируют. Тебе не надо? — насмешливо спросил он.

— Лучше б меня от двойки по математике закодировали, а то скоро контрольная. Отец на уши встанет, — мрачно изрёк Лёха, натягивая ботинки.

И тут в голове у Женьки что-то щёлкнуло. Он почувствовал прилив вдохновения, как случалось всякий раз, когда его посещала очередная сногсшибательная идея.

— Лёха, ты гений! — воскликнул он.

Лёха искоса посмотрел на него: шутит, что ли? Не то чтобы он считал себя дураком, но всё же надо признаться, гением его ещё ни разу не называли. Между тем Женька продолжал:

— Мы с тобой тоже экстрасенсами заделаемся!

«Нет, не шутит. Сбрендил», — понял Лёха, а вслух сказал:

— Бывают, конечно, идиоты, но не настолько же. Какой дурак к нам кодироваться пойдёт?

— А такой, какой двоек получать не хочет. Кодировать будем от плохих оценок, — уверенно заявил Женька.

Помешательство было налицо. Лёха опасливо покосился на друга и осторожно, чтобы ненароком не вызвать приступа буйства, спросил:

— Как же ты станешь кодировать, если ты этому нигде не учился?

— Пусть тупые учатся, а у меня, Лёха, природный дар. Я это прямо чувствую, — заявил Женька. — Главное, нам нужна реклама.

— Где же мы её возьмём? — на всякий случай поинтересовался Лёха.

— Если повезёт, то во дворе, — загадочно произнёс Женька.

Выбежав из подъезда, ребята увидели возле песочницы Майку Свиридову, которая присматривала за младшим братишкой. Майка в их классе была ходячей энциклопедией «Всё обо всех».

— На ловца и зверь бежит. Вон она, наша реклама, — довольно потирая руки, улыбнулся Женька.

Поравнявшись с песочницей, он небрежно бросил:

— Братца прогуливаешь?

— А тебе-то что? — огрызнулась Майка.

Она скользнула по Женьке взглядом и уже собиралась отвернуться, но тот неожиданно спросил:

— Чего это ты на меня так посмотрела?

— Никак я на тебя не смотрела, — отмахнулась Майка.

— Не отпирайся. Ты что, уже всё знаешь? Кто тебе рассказал? — допытывался Женька.

— Что рассказал? — наконец-то начала проявлять интерес Майка.

— Ну что я экстрасенс?

— Не ври, — не поверила Майка, но при этом глаза её от любопытства стали круглыми, точно объективы фотокамер.

— Я вру? — искренне возмутился Женька. — Меня в академии проверяли. Лёх, скажи. Мне на удачу закодировать — раз плюнуть. Был двоечником — стал хорошистом, — хвастался Женька и вдруг, будто спохватившись, сник: — Ой, чего это я разговорился. Знаешь что, забудь. Никому ни слова.

— Так вот почему ты отличник, — смекнула Майка, уже не сомневаясь в правдивости Женькиных слов.

Женька многозначительно пожал плечами и попросил:

— Только ты насчёт этого не распространяйся, а то начнут приставать: закодируй да закодируй.

— Не бойся, буду молчать как рыба, — пообещала Свиридова.

Как и предсказывал Женька, у Майкиной «рыбы» оказался довольно бойкий язычок. На следующий день, когда неразлучные друзья явились в класс, их встретили гробовым молчанием. С видом человека, далёкого от мирских забот, Женька прошествовал к парте, нарочито не замечая провожающих его любопытных взглядов. Первой выступила Лена Синицына:

— Жень, а правда ты — экстрасенс?

Словно очнувшись от размышлений, Женька обвёл всех взглядом и, выдержав трагическую паузу, обречённо вздохнул:

— Так и знал, что это просочится. И вообще что вы все уставились? Экстрасенсов никогда не видели?

Произвести впечатление на Синицыну было не так-то легко.

— Ладно тебе задаваться. Лучше скажи, слабо тебе Шмыгу от двоек закодировать? — с вызовом спросила она.

Маленький, вертлявый Шмыгунов шмыгнул носом, словно оправдывая свою фамилию и кличку, и буркнул:

— Чой-то меня? Других, что ли, нету?

— Да потому что ты у нас самый двоечник, весь класс позоришь, — резонно заметила Синицына.

• Предыдущая
• 6/17
• Следующая