Камень Януса - Гриффитс Элла - Страница 5

• Предыдущая
• 5/55
• Следующая

Воскресный день на окраине Кингс-Линна. Люди моют машины, семьи едут кататься на велосипедах, выгуливают собак, читают газеты, воздух пронизан запахами воскресного ленча. Перекусив (у них была жареная баранина и вегетарианский вариант для Лоры), Нельсон объявил, что намерен покосить газон. Мишель сказала, что пойдет в гимнастический зал (она была единственной женщиной в мире, у которой могло появиться желание ходить туда воскресным днем). Лора собралась вместе с ней поплавать. И Нельсон остался с шестнадцатилетней Ребеккой, которая немедленно скрылась наверху заниматься со своим айподом и компьютером. Нельсона это вполне устраивало. Он хотел остаться один и посвятить себя обычным хозяйственным делам. Так ему лучше думалось.

Когда он наконец вывез газонокосилку на улицу, то обнаружил, что в баке нет бензина. Надо было достать из багажника «мерседеса» запасную канистру, уронить на ногу гаражную дверь, закрепить оборвавшийся трос сцепления, перевесить привязанную Мишель веревку для сушки белья, и все это время мысли вовсю кружили у него в голове. Неужели Рут беременна? Это его ребенок или нет? Да, в феврале он провел с ней ночь, но знал, что она продолжала встречаться со своим бывшим приятелем Питером. Не исключено, что это его ребенок. А еще был Эрик, давний наставник Рут. Нельсон всегда считал, что они были очень близки. Неужели переспали? Странно, он думал о Рут как о существе более высокой организации, чем большинство людей. Они легли в постель не потому, что ими руководило одно вожделение, хотя и это чувство присутствовало. Они сошлись с Рут как равные, вместе прошедшие тяжелое испытание. Казалось… что так надо. Но та ночь любви вспоминалась как неподражаемая.

От этого ощущения правоты появилась уверенность, что Рут зачала именно в ту ночь. Похоже, это было предопределено. Черт! Нельсон с силой толкнул косилку. Он начал рассуждать, как в дешевых дамских журналах. С какой стати ему пришло в голову, что Рут забеременела? Она скорее всего пользовалась контрацептивами, хотя об этом не было сказано ни слова. Нет, он совсем не уверен, что она ждет ребенка. Может, просто поправилась.

— Папа!

Из окна второго этажа высунулась Ребекка. Со своими длинными белокурыми волосами и серьезным лицом она казалась живым упреком и очень напоминала викторианскую картину несправедливо обиженной женщины. На мгновение Нельсону пришла в голову нелепая мысль, что Ребекка знает о них с Рут и собирается рассказать Мишель…

— Папа, звонит Даг, спрашивает, не хочешь ли ты пойти сегодня вечером в паб.

Нельсон ответил не сразу.

— Спасибо, милая. Ответь, что не пойду. Хочу провести вечер дома с вами.

Ребекка пожала плечами:

— Как хочешь. Только мне казалось, что мама собирается в кино.

Вечером, когда Нельсон с дочерями сидели перед телевизором и смотрели старое кино про Джеймса Бонда, Рут в родительской гостиной рассеянно глядела ту же картину. Она терпеть не могла Джеймса Бонда, считала его женоненавистником, расистом и невыносимо скучным человеком, но родители получали от фильма удовольствие, а ей меньше всего хотелось с ними спорить. Пререкания по поводу ее ребенка нудно тянулись весь день. Как она могла? Кто будет смотреть за маленьким, когда она пойдет на работу? Она не слышала, что детям нужны отцы? Каково будет малютке без отца, без семьи, без Бога? Вы станете его семьей, отвечала Рут. И поведаете ему о Боге. А сама думала: «Что бы вы ему ни сказали, я добавлю от себя. Из вашего Бога сделали сказку вроде Белоснежки, только тошнотворнее».

Но наконец родители замолчали и довольно уставились в экран, где Джеймс Бонд избивал полураздетую женщину. Когда зазвонил телефон Рут, они осуждающе покосились на нее.

Рут вышла в коридор. Звонил Фил, ее начальник, глава отделения археологии университета Северного Норфолка.

— Здравствуйте, Фил!

— Привет, Рут. Заняты?

— Навещаю родителей.

— Знаете, на одном из мест раскопок кое-что обнаружилось.

Университет нанимал полевых археологов, которые работали там, где намечалось строительство. Археологи докладывали Филу и изрядно портили ему жизнь.

— Где?

— На Вулмаркет-стрит.

— И что же там нашли?

Но Рут уже знала ответ.

— Человеческие останки.

4 июня

Праздник в честь Геркулеса Великого Хранителя

Работал целый день, переводил Катулла. Она отвлекала меня, это нехорошо. Прошлой ночью я опять слышал голоса. Я уже решил, что схожу с ума, но теперь понял, что избран. Это огромная ответственность.

С моим рассудком говорит не только Богородица, но когорта святых, которые раньше населяли это место. Мученики, умершие за веру, тоже со мной говорят. Это моя плоть. Моя кровь.

Смертью мстить за смерть. Кровью за кровь. Теперь я это понимаю. А она — нет. Потому что она женщина, а женщины слабы. Это всем известно. Еще она привязана к ребенку. Ошибка.

Прошлой ночью я снова принес жертву, и результат был таким же. Надо ждать. Но она подросла. Ходит и скоро заговорит. Я не жестокий человек. Бог свидетель, никогда бы по собственной воле не причинил другому вреда. Но семья на первом месте. Что должно быть сделано, то должно быть сделано. Fortes fortuna iuvat.[1]

К полудню Рут добралась до места раскопок на Вулмаркет-стрит. В понедельник у нее не было лекций в университете. Утром, впрочем, как и вечером, ее сильно тошнило, и из-за этого она долго оставалась в постели в доме родителей. Мать сварила ей овсяную кашу, потому что считалось, будто овсянка помогает от утренней дурноты. Рут сумела проглотить немного каши, понимая, что мать старается быть доброй. Больше никаких упоминаний о незаконно зачатом ребенке.

Вулмаркет-стрит — одна из старейших улиц Нориджа, представляющая собой лабиринт узких средневековых проулков, с вклинившимися между ними отвратительными современными офисными зданиями. Раскрыв карту города, Рут осторожно вела машину по односторонней дороге, пока не увидела часть городской стены — каменную глыбу, которая, казалось, выросла из земли, а не была построена людьми. Напротив этого ориентира стоял, отгородившись от улицы воротами, массивный викторианский дом. На створке ворот висело объявление, что строительная компания «Спенс» намерена воздвигнуть на этом месте семидесятипятиквартирное здание класса люкс.

Со стороны ворот дом все еще выглядел внушительно. К виднеющемуся вдали фасаду вела обсаженная деревьями широкая плавная дуга подъездной дороги. Сквозь кроны листвы Рут разглядела полукружия окон, арочные проходы, башенки и другие свидетельства викторианского готического великолепия. Но, приблизившись, поняла, что это лишь личина. Дом успели заполнить рабочие с тележками. Внешние стены еще стояли, но внутри по доскам и наспех сооруженным проходам сновали люди в касках и катили тачки там, где раньше располагались коридоры, гостиные, кухни и буфетные.

Рут оставила машину перед домом, там, где ранее была лужайка, а теперь стояли бытовка и мобильный туалет. Траву скрыли горы песка и цемента, в уши бил шум — металл лязгал о металл, постоянно гудели механизмы.

Захватив инструмент, Рут вышла из автомобиля. Из бытовки появился краснолицый человек.

— Чем могу служить?

— Я Рут Гэллоуэй из университета. — Она протянула ему руку. — Приехала к археологам.

Он что-то проворчал себе под нос, словно подтвердились его самые худшие подозрения.

— Думаете, мои ребята могут закончить работу, если нас постоянно осаждают археологи?

Рут пропустила его слова мимо ушей.

— Кажется, главный археолог здесь Тед Кросс?

Мужчина кивнул:

— Ирландец Тед. Сейчас кого-нибудь за ним пошлю. — Он вручил ей каску. — Наденьте. — И скрылся в бытовке.

Рут немного знала ирландца Теда по прежним раскопкам. Это был крепко сбитый человек лет пятидесяти, лысый, со множеством татуировок. А вот ирландского, по крайней мере на вид, в нем ничего не было.

• Предыдущая
• 5/55
• Следующая