Зов ангела - Мюссо Гийом - Страница 46

• Предыдущая
• 46/68
• Следующая

— Она мой друг. Нет ничего странного в том, что она сохранила обо мне воспоминания.

— Не считая ее отца, вы здесь на фотографиях — единственный мужчина!

— Вы решили закатить мне сцену?

— Кем была эта девушка? Вашей любовницей?

— Нет же! Сколько раз вы еще меня об этом спросите?

— И все же она была влюблена в вас, это очевидно.

— Я об этом ничего не знаю.

— Ну, так я говорю вам.

— И что это меняет?

— После развода с женой вы могли бы сблизиться с ней. Она молода, красива, видимо, умна…

— Так, достаточно.

— Нет уж, объяснитесь.

— Нечего тут объяснять.

— Вы хотите, чтобы я вам все объяснила? — Она с вызовом подалась вперед.

— Нет, не особо.

Джонатан попятился, но позади него находился камин, а пламя уже начало заниматься.

— И все же я скажу! Клер Лизье идеальна: она милая, добрая, серьезная. Она стала бы идеальной матерью, если бы вы захотели еще детей. Вы цените ваши с ней отношения, уважаете ее, но… как бы так сказать… С ней все было бы слишком легко и гладко, не так ли? — Маделин продолжала наступать. Ее губы были в какой-то паре сантиметров от лица Джонатана. Она продолжила: — Впрочем, вам в любви нужно вовсе не это, правда? Вам нужна страсть, нужно захватить человека, пленить его. Короче говоря, Клер не ваша женщина…

Джонатан колебался с ответом. Он чувствовал на себе ее дыхание. И тут ее провокация достигла своего апогея:

— А я? Я ваша женщина?

Он крепко прижал ее к себе.

Джонатан не занимался любовью с тех пор, как порвал с Франческой. Довольно неуклюже он стянул с Маделин куртку и свитер. Она расстегнула ему рубашку, при этом нежно покусывая его шею. Он сбросил одежду, чтобы удобнее было ласкать ее лицо и пробовать ее губы. От нее пахло дурманящей свежестью цитрусов, лаванды и мяты.

Стройное, гибкое тело Маделин выгнулось в его руках, и они оба упали на диван. Их тела смешались, образуя беспрестанно сменяющие друг друга изгибы и впадины. Они походили на единую ожившую скульптуру, очерченную ярким светом луны.

Их волосы, запахи, кожа, губы — все перемешалось. Глядя друг на друга, они расслабились и позволили удовольствию захлестнуть их с головой.

А снаружи жизнь текла своим чередом. Жизнь города, который никогда не спит.

А в это время в Джулиард-скул, самой престижной театральной школе Нью-Йорка

— Я только что получила эсэмэс от Люка! — воскликнула Лорели, врываясь в ванную, и замахала мобильником перед лицом своей соседки по комнате.

Склонившись над раковиной и со щеткой в зубах, Элис спросила:

— Фоэмуотеяаада?

— Что, прости?

— Чего ему от тебя надо?

— Он пригласил меня поужинать с ним завтра вечером в «Кафе Люксембург»!

— Ну и повезло же тебе! Кстати, ты не находишь, что он похож на Райана Рейнольдса?

— В любом случае у него потрясающая задница! — усмехнулась Лорели, выходя из ванной.

Оставшись одна, Элис взяла ватный тампон и, глядя в зеркало, стерла с лица макияж. В отражении она увидела симпатичную молоденькую девушку семнадцати лет, с тонким, худеньким личиком, обрамленным светлыми волосами. У нее был большой лоб, вечно смеющийся озорной ротик и высокие скулы. Ее темные глаза цвета морской волны отчетливо выделялись на бледном, фарфоровом лице. Из-за внешности и необычной фамилии все в школе считали ее полячкой. Ее звали Элис Ковальски. Во всяком случае, так было написано в ее удостоверении личности…

Покончив со своим туалетом, она еще несколько секунд постояла перед зеркалом, корча всякие рожи. Она решила попрактиковаться в упражнении, которое разучивала на уроках драматического искусства: сначала надула губки, постаралась придать своему лицу сначала смущенный, а затем соблазнительный вид.

Вскоре ей это надоело, и она вернулась к Лорели в их общую спальню. Юная темнокожая певица пребывала в полнейшем возбуждении от предстоящего свидания. Она поставила диск Леди Гага и теперь с упоением вертелась перед зеркальным шкафом, примеряя все новые и новые наряды: черное платье и твидовую крутку, винтажное, немного цыганское платье, джинсы «Хлое» и цветной топ в стиле Кэмерон Диас…

— Я устала. — Элис свернулась калачиком под одеялом.

— Это нормально. Сегодня ты была просто королевой бала!

Лорели имела в виду спектакль, который устроили под Новый год ученики их группы: представление по мотивам «Вестсайдской истории», где Элис сыграла роль Марии.

— Ты действительно считаешь, что я неплохо смотрелась?

— Изумительно! Ты играешь в комедийном мюзикле так же хорошо, как и на скрипке.

Элис зарумянилась и поблагодарила свою подругу, после чего обе девушки в течение доброго получаса обсуждали прошедший спектакль.

— Блин, я забыла сумку в раздевалке! — воскликнула вдруг Элис.

— Ничего страшного: заберешь ее завтра. В чем проблема?

— Проблема в том, что в ней все мои лекарства.

— Те штуки, которые ты принимаешь, чтобы прижилось новое сердце?

— Да, особенно мои таблетки от гипертонии, — уточнила она и села на кровати, скрестив ноги. Раздумывая, что делать дальше, она на несколько секунд погрузилась в размышления, а затем сказала, спрыгивая на пол: — Схожу за ней!

Элис натянула одежду прямо поверх ночной рубашки, затем открыла шкаф и достала свитер.

Она торопилась, а потому схватила первое, что попалось ей под руку: серо-розовый свитер с хлопковым капюшоном и эмблемой «Манчестер Юнайтед». Единственную вещь, которая осталась от ее прежней жизни.

Она наскоро надела кроссовки, даже не задумывая о том, чтобы как следует их зашнуровать.

— Я тогда еще в автомат загляну, — решила она, — хочу «Орео» и клубничного молока.

— Возьмешь мне пачку вафель? — попросила соседка.

— Ладно. Скоро буду.

Элис вышла из комнаты. В коридоре она погрузилась в приятную, непринужденную обстановку. За день до школьных каникул в общежитии царила праздничная атмосфера. В двенадцатиэтажном Линкольн-центре проживали около трехсот студентов пятидесяти различных национальностей: все они — будущие танцоры, актеры, музыканты. Несмотря на то что было уже почти два часа ночи, студенты кочевали из спальни в спальню, общались. Многие из них собирали чемоданы, чтобы уже на следующий день провести рождественские праздники в семейном кругу. Пройдя через просторный холл, Элис нажала на кнопку лифта. В ожидании она выглянула в окно и посмотрела на реку, в которой отражались огни большого города. Она все еще была под впечатлением от вечернего шоу и даже сделала танцевальный пируэт. Больше, чем когда-либо, она испытывала к своей жизни необъяснимое чувство благодарности. Что бы было, останься она в Манчестере? Разве была бы она сейчас жива? Скорее всего, нет. Здесь, на Манхэттене, она по-настоящему расцвела и, даже несмотря на последствия операции, чувствовала себя на седьмом небе от счастья. Она, маленькая девчушка из Читэм-Бридж, сыграла сегодня ведущую роль в спектакле одной из самых престижных театральных школ в Нью-Йорке!

Ей вдруг стало холодно, и она сунула руки в карманы. Старая розовая толстовка пробудила воспоминания о прошлой жизни: мать, дом, школа, нищета, полуразвалившиеся здания, дождь, страшное одиночество и страх. Впрочем, страшно ей было и раньше. Бывало, что и теперь она плохо спала по ночам, но она не жалела о своем решении. Никогда не жалела.

В Джулиард-скул все поголовно увлекались культурой и искусством. Люди были открыты новым интересным идеям. Жизнь в школе казалась легкой, и она могла заниматься, когда ей только вздумается: в любое время Элис могла играть на скрипке, поскольку на каждом этаже заведения располагались специально отведенные под это залы с отличной звукоизоляцией. Также в школе было множество аудиторий и актовых залов, отделение физиотерапии и фитнес-центр…

• Предыдущая
• 46/68
• Следующая