Зов ангела - Мюссо Гийом - Страница 19

• Предыдущая
• 19/68
• Следующая

Она уклонилась от вопроса и надела шерстяные рукавицы, ожидая, пока ей станет теплее.

Такуми не стал настаивать. Автомобиль спустился по улице Д'Артуа и повернул направо на улицу Ля Боэти, а потом на Елисейские Поля.

Маделин ослабила свой шарф, вытащила пачку сигарет из кармана и закурила.

— Я думал, вы бросили…

— Ну вот! И ты тоже собираешься меня поучить! Знаешь, что говорил Генсбур? «Я пью и курю: алкоголь сохраняет фрукты, а дым — мясо».

Такуми подумал несколько секунд, а потом заметил:

— Во-первых, он стащил эту цитату у Хемингуэя…

— А во-вторых?

— Во-вторых, они оба умерли, разве не так?

— Очень хорошо! Если это тебя так беспокоит, иди работать куда-нибудь в другое место или подай на меня в суд по поводу отравления от пассивного курения!

— Я сказал это для вашего же блага, — спокойно ответил Такуми.

— Слушай, ты оставишь меня в покое, а? И избавь меня от этого дерьма! — приказала она, указывая на магнитолу, откуда неслась японская версия песни Джонни[19] «Как я люблю тебя».

Такуми извлек свой компакт-диск, и Маделин стала прослушивать разные частоты, пока не нашла станцию классической музыки, где играли «Бергамскую сюиту» Дебюсси. Музыка ее немного успокоила. Она повернулась к окну и стала смотреть на снег, покрывавший тротуары.

На развязке Порт Дофин Такуми повернул в сторону кольцевой дороги. Маделин, похоже, встала не с той ноги, как это с ней иногда случалось, но ее капризы никогда не длились слишком долго. Он незаметно подавил зевок. Ночные выезды в Рунжи очаровывали его. Жаль только, что вставать нужно было на рассвете… Но прочие флористы не отягощали себя этим. Большая часть их коллег теперь просто заказывала доставку цветов прямо в свои магазины, делая это через Интернет! Но Маделин убедила его, что это не самый правильный способ делать свою работу и главное качество истинного флориста заключается именно в том, чтобы самому отбирать идеальный товар.

Из-за снега дорога была немного скользкой, но это не портило Такуми удовольствия от вождения в ночное время по Парижу. А вот трафик был каким-то нереальным. Он продолжил движение по трассе А6, которая вела в Орли, и вскоре прибыл к платному въезду на один из крупнейших рынков свежих продуктов в мире.

Рунжи завораживал Такуми. «Чрево Парижа» поставляло половину рыбы, фруктов и овощей, потребляемых в столице. Именно здесь отоваривались лучшие рестораторы и самые требовательные творцы. Предыдущей весной, когда родители молодого японца приехали во Францию, это было первое место, где они побывали. Он повел их сюда даже раньше, чем на Эйфелеву башню! Место действительно было впечатляющим: настоящий город с тысячами людей, со своей полицией, своим вокзалом, пожарными, банками, парикмахерскими, аптеками и двадцатью ресторанами! Он любил это волнение между четырьмя и пятью часами утра, когда активность была в полном разгаре, разворачивался настоящий балет грузовиков, которые загружались и разгружались в этом мире запахов и вкусов.

Перед платежным пунктом Маделин показала свою карточку покупателя, и их впустили в огороженное пространство. Они припарковались между улицами Марешер и Ля Виллетт, на одной из крытых автостоянок сектора, отданного под продукцию садоводства.

Взяв высокую тележку на колесах, Маделин и Такуми вошли в огромный парник из стекла и стали. Двадцать две тысячи квадратных метров павильона С1 были полностью заполнены срезанными цветами. Они прошли через автоматические двери и оказались в центре совершенно другого мира, где внешнюю серость заменяла настоящая симфония цветов и ароматов.

Взбодренная этим спектаклем, Маделин протерла глаза, вернула себе хорошее настроение и пошла по залу твердым шагом. На площади, равной трем футбольным полям, полсотни оптовиков стояли бок о бок в огромном ангаре, проходы которого носили названия того или иного цветка: аллея мимоз, аллея ирисов, аллея анемонов…

— Привет, красавица! — встретил ее Эмиль, управляющий стендом, где она покупала большую часть товара.

Эмиль Фошелевен, в соломенной шляпе, с секатором, в комбинезоне и с огромными усами — это было нечто. Он работал в Рунжи с самого открытия рынка в 1969 году и знал все его тайные коды и винтики.

— Я приготовлю тебе крепкий без сахара? — Он опустил несколько монет в кофемашину.

Маделин кивком поблагодарила его.

— И чай для Катсуши? — добавил Фошелевен, бросив взгляд на ее ученика.

— Меня зовут Такуми, — холодно ответил тот. — И я бы предпочел капучино.

Эмиль не обиделся:

— И один капучино для Тсашими!

Молодой человек схватил чашку, ничего не говоря и глядя вниз, разочарованный тем, что оптовик его не уважает.

— Однажды надо будет дать ему кулаком прямо в физиономию, — шепнула Маделин, когда Эмиль направился к новому клиенту. — Но я не могу сделать это за тебя.

— Но… это старик.

— Он выше тебя на три головы и весит в два раза больше! Если тебя это утешит, со мной эта дедовщина продолжалась месяцев шесть. Каждый раз, увидев меня, он называл меня Ростбифом или Инглишем.

— И как удалось это остановить?

— Я опрокинула горячий кофе ему прямо в морду. И с тех пор он обращается со мной как с принцессой.

Такуми чувствовал себя беспомощным. В стране, где он родился, старались любой ценой избегать конфликтов, конфронтации или агрессивного поведения.

— Но… почему такое происходит здесь?

— Так происходит повсюду, — сказала Маделин, допив свой кофе и выбросив стаканчик в мусорную корзину. — И если хочешь знать мое мнение, тебе надо научиться противостоять подобным ситуациям, чтобы стать мужчиной.

— Но я мужчина, Маделин!

— Да, но не такой, каким тебе самому хотелось бы быть. — Она оставила его обдумывать эти слова и пошла искать Беранжеру, одну из продавщиц Фошелевена, с которой они потом прошлись по прилавкам. Маделин купила две связки цветов, отдельно оговорив цены на тюльпаны, маргаритки и камелии, но потом уступила и взяла еще три великолепные охапки эквадорских роз. Она комфортно чувствовала себя, когда начинался торг, стараясь платить за цветы их истинную цену. Такуми в это время помогал загрузить первую партию, а потом присоединился к своей хозяйке в секции, отведенной под растения.

Взглядом эксперта Маделин выбрала бегонии и незабудки в горшке, а ее ученик, как того требовали праздники в конце года, отбирал «звезд» Рождества — иглицу, омелу, пуансеттию и морозник.

Она также оставила ему растения, очищающие воздух, которые становились все более и более популярными на предприятиях, но которые она сама считала смертельно скучными. По ней, лучше было потратить время на выбор белых и пастельных орхидей, которые и создавали репутацию ее магазину.

Затем Маделин быстро обошла оранжереи, где находились всевозможные аксессуары, которые ее клиенты покупали как забавные и одновременно недорогие подарки: ароматизированные свечи, «хищные» растения, маленькие кактусы в форме сердечек, кофейные листья, посаженные в кофейные чашки…

В разделе украшений она наткнулась на кованого железного ангела, производившего фурор в своей витрине. Такуми следовал за ней, впитывая каждое ее слово. Несмотря на хрупкую фигуру, для него было делом чести толкать тележку, которая становилась все тяжелее — после каждой остановки, поднимать одной рукой десятикилограммовый мешок с почвой или огромный горшок из обожженной глины.

Ветер сотрясал теплицы. Через стекла было видно, как светящиеся снежинки порхают в небе, покрывая асфальт белым ледяным подобием пены.

Чтобы защититься от холода, Маделин решила подольше задержаться в этом внушающем доверие коконе. Приобретение весенних луковиц — гиацинтов, нарциссов, подснежников — вырвало ее из состояния меланхолии. Она ненавидела начало зимы, самое печальное время года. Но одновременно она так нуждалась в этих праздниках, чтобы жизнь вернулась к ней. Это было для нее настоящим рождественским обещанием…

• Предыдущая
• 19/68
• Следующая