Легкие шаги в Океане - Солнцева Наталья - Страница 28

• Предыдущая
• 28/61
• Следующая

– Гришина советует собаку завести, бультерьера. Ты – любовника. Кого слушать, не знаю! – засмеялась Лена.

Она закрыла за собой калитку и пошла, не оглядываясь, к станции.

Мать с раздражением смотрела ей вслед. Все воспитательные приемы провалились. Дочь выросла дерзкая, непослушная, родителей не уважает. Больно самостоятельная. А что толку-то от этой самостоятельности? Ни семьи, ни таланта, ни денег. Одно раздутое самолюбие.

Едва выйдя со двора, Лена забыла материны нравоучения. У нее проблемы поважнее, чем привычное ворчание генеральши. Первое – встреча с Широковым. Второе – пора, наконец, выяснить, кто и зачем назначает ей свидание в метро.

– Свидание ли? – прошептала Лена, закрывая глаза и откидываясь на жесткую спинку сиденья в электричке.

В вагоне было свежо, из открытых окон дуло, гуляли сквозняки. Сельские жители везли на продажу в Москву ранние овощи. Они расположились в тамбуре, откуда доносились голоса и взрывы смеха. Лене так и не удалось вздремнуть.

Столица встретила духотой и бензиновым чадом. Разогретый асфальт не успевал остыть за ночь. Пестрая толпа стекалась с перронов к подземке, исчезала в ее недрах.

Лена остановилась в замешательстве. Ехать ей домой или сразу отправиться по адресу, указанному в странных посланиях…

– Чего рот раскрыла? – окрысилась на нее дородная тетка с полными корзинами зелени в руках. – Ворон считаешь? Не видишь, люди торопятся?

Лена ничего не ответила.

Прохожие натыкались на нее, возмущенно оглядывались. Она решилась. Посреди бела дня на многолюдной станции с ней ничего случиться не может…

Поезд метро вынырнул из туннеля, остановился, раскрыл двери. Лена ощущала себя, как перед прыжком с высоты. Слегка кружилась голова, а под ложечкой неприятно щемило.

«Ты волнуешься, – сказала она себе. – Успокойся. Ничего не происходит. Ты ездила в метро сотни, тысячи раз до этого. Террористы гораздо опаснее, чем безымянный автор писем, которые тебе приходят. Не паникуй!»

Толпа мягко увлекла ее за собой и внесла в раскрытые двери вагона. Поезд тронулся, быстро набирая скорость. Лена закрыла глаза, мысленно призывая всю свою выдержку.

– Вам плохо? – участливо спросил пожилой мужчина, уступая ей место. – Присядьте. Вы так побледнели.

Лена послушно опустилась на сиденье. В горле пересохло. Перед ней мелькали лица людей и чернота туннеля за окнами, доносились обрывки чужих разговоров, шум и затхлый ветер подземки…

– Станция «Китай-город», – мелодично произнес голос дикторши.

У Лены от волнения заложило уши, а ноги стали ватные. Она через силу встала и медленно двинулась к выходу.

– Уснула? – зло прошипел жилистый подросток, сильно толкая ее локтем. – Давай, двигай!

Она вышла, огляделась по сторонам. Пассажиры торопились к эскалатору, у стены расположилось многодетное семейство с кучей сумок и чемоданов. Куда идти, что делать дальше, Лена не знала. Преодолевая дурноту, она побрела вперед, стараясь не попадаться людям под ноги. Вязкая тишина в ушах сменилась гулом. Неужели она настолько отвыкла от городской суеты, что поездка в метро превратилась для нее в настоящее испытание?

Подчиняясь внезапному импульсу, Лена оглянулась. Сзади, в двигающейся разношерстной толпе она увидела странно знакомую фигуру. Виски пронзила острая, мгновенная боль, которая тут же сменилась оцепенением.

– Это что… я? – прошептала Лена.

Лицо женщины, удивительно похожей на нее, то пропадало, то вновь появлялось среди прочих людских лиц. Глаза «второй Лены» закрывали черные очки, но и в них она была как сестра-близнец госпожи Слуцкой.

Лена-первая замедлила шаг, то и дело оглядываясь. Она надеялась, что женщина-двойник исчезнет, как дурной сон. Не тут-то было. Та следовала сзади в толпе, не приближаясь, но и не отдаляясь. Словно невидимая нить связывала их, лишая возможности разъединиться.

«Это кошмар, вызванный нервным истощением, – думала Лена. – Мама права. Мне пора заняться своим здоровьем».

Она перестала оглядываться и ускорила шаг. Неведомая сила гнала ее вперед. Указатели метрополитена расплывались перед глазами, повороты сменяли друг друга, сознание мутилось.

«Мне дурно… Я сейчас упаду…» – понимала Лена, продолжая идти вперед.

Она не выбирала направления, не понимала, куда движется. Толпа понесла ее к поезду, автоматические двери раскрылись, Лена шагнула в душное тепло вагона… Кто-то выходил, кто-то входил, люди садились, вставали, толкались, шумно дышали, выносили свои чемоданы и сумки, разговаривали, смеялись. Женщины-близнеца видно не было, и Лена с облегчением перевела дух.

– Станция «Китай-город», – бесстрастно сообщил все тот же мелодичный голос. – Следующая станция…

Лена, не помня себя, начала протискиваться к выходу. Ей показалось, тот же грубый подросток больно толкнул ее локтем в спину, прошипел:

– Уснула?!

Двери закрылись, поезд тронулся и, быстро набирая скорость, исчез в гулкой черноте туннеля.

Госпожа Слуцкая осталась на опустевшей платформе. Поток пассажиров схлынул, и она оказалась в одиночестве. Свет несколько раз мигнул и померк. Станция погрузилась в сумрак, наполненный эхом замирающего перестука колес.

Сколько она стояла так, скованная страхом, Лена не помнила. Дурнота то отступала, то наплывала, вонзаясь в ее виски болью. С трудом отрывая от пола налитые свинцом ноги, госпожа Слуцкая побрела куда глаза глядят. Станция будто вымерла. Пассажиры, полицейские, продавцы всякой всячины куда-то испарились. Даже поезда на время перестали ходить. Эхо подхватывало и уносило звуки одиноких шагов Лены. По вестибюлям гулял ветер…

Лена шла, равнодушно глядя на брошенные цветочницами ведра и ящики с розами, гвоздиками и лилиями, аптечные товары, косметику… Она могла взять себе все что угодно. Но эти вещи, на которые у нее вечно не хватало денег, сейчас потеряли свою ценность, поблекли. Возможно, оттого, что погасли яркие подсветки, товары лишились былой привлекательности и превратились в ряды тусклых форм и формочек, на которых не задерживалось внимание.

Госпожа Слуцкая более не оглядывалась. Она шагала вперед, к рассеянному розоватому свету, совсем как тогда, на чердаке дома, где она надеялась выследить киллера… Та же жемчужная раковина манила ее своими извилистыми перламутровыми боками. Лена не стала раздумывать и колебаться. Она прошептала: «Это сон…» – глубоко вздохнула и шагнула в раскрытый, выстланный розовым блеском зев раковины…

После посещения Бездны Виссагор потерял покой. Он раз за разом мысленно проделывал путь через Зыбкое Озеро, сундук Сиферо и пустынный колодец к Черной Голове. Теперь до него дошло, что Черная Голова и есть тот самый вход в Бездну, откуда не возвращаются.

Хранитель Свитков страшился собственного безрассудства.

– Решился бы я повторить это путешествие? – спрашивал он себя.

Судьба хранителя Озера не давала повода для оптимизма. Возможно, тот также нырнул в Озеро, попал в колодец и очутился в мире сверкающих точек. Благополучно вернувшись, он захотел попробовать еще раз, увлекся и попал в ловушку. Клубок чужих иллюзий опасен, из него нелегко выпутаться.

Виссагор в очередной раз погрузился в воспоминания. Что сказал бы Агарисий, узнай он о желании ученика еще раз побывать в Бездне? Наверное, посмеялся бы над незадачливым путешественником. Зачем проделывать длинный путь, когда…

Тут на Виссагора снизошло озарение. Конечно же! Как он мог забыть?

Хранитель Свитков приободрился. Сейчас он попробует повторить старый добрый трюк, которому научил его Агарисий. Почему эта мысль сразу не пришла ему в голову?

У него не было ни малейшего представления о Мире Точек – в этом все дело. Нет представления – нет образа. Нет образа – невозможно создать картину, где желаешь очутиться. Но теперь дело обстоит по-другому. Держись, хитрющий Сиферо! Можешь охранять свой колодец сколько душе угодно. Виссагор поступит не так, как ты ожидаешь…

• Предыдущая
• 28/61
• Следующая