Спящая красавица - Марголин Филипп - Страница 38

• Предыдущая
• 38/74
• Следующая

– Вы изъясняетесь загадками, мистер Филипс. Будьте любезны поскорее перейти к сути дела.

Адвокат кивнул:

– Вы правы, мистер Ван Метер. Изложу кратко. У моего клиента Нормана Спенсера был летний любовный роман с вашей дочерью Кейси. Ваша дочь забеременела. Сейчас она находится где-то в Европе – по общему мнению, для того, чтобы провести учебный семестр за границей, но, как я догадываюсь, это имеет какое-то отношение к ее беременности. Вы католик, следовательно, вопрос аборта на повестке дня не стоит. Думаю, она доносит ребенка до положенного срока и отдаст его на усыновление. Если дело обстоит именно так, то Норман сам хочет воспитывать ребенка. Он намерен его усыновить. Поэтому я пришел сюда, чтобы выработать соответствующее соглашение.

Пока Филипс говорил, лицо Ван Метера делалось все более жестким. К тому времени как адвокат закончил речь, магнат был уже вне себя от бешенства.

– Ваш клиент должен благодарить судьбу за то, что я не привлекаю его в суд за клевету! И именно так я поступлю, если вы пророните хоть слово из своих скандальных измышлений за пределами этого кабинета!

– Разве ваша дочь не беременна?

– Частная жизнь дочери мистера Ван Метера вас абсолютно не касается, – вмешался Брашер.

– Позволю себе с вами не согласиться, Антон, – спокойно произнес Филипс. – Если она носит ребенка моего клиента, это определенно меня касается. И дело станет не только моим, но также и судебным, если вы и мистер Ван Метер будете продолжать задевать мою профессиональную честь и угрожать моему клиенту.

Филипс повернулся к Генри Ван Метеру:

– Если мы станем судиться по поводу учреждения опекунства, ваша дочь сделается легкой добычей для каждого сплетника.

– Сколько? – спросил Брашер.

Филипс поморщился.

– Послушайте, это уже форменное оскорбление. Однако я пропущу его мимо ушей. Норман вовсе не охотится за деньгами мистера Ван Метера. Он очень порядочный молодой человек, который хочет поступить по совести.

– Вашего клиента неправильно информировали, – процедил Генри. – Моя дочь проходит обучение за границей. Я даже не убежден, что она когда-либо знала этого субъекта. Она никогда о нем не упоминала.

Филипс вынул несколько фотографий с изображением разбитого лица Нормана и положил их на стол.

– Если Кейси не знает Нормана и она не беременна, каковы же были мотивы вашего сына, когда он избил моего клиента до полусмерти?

– Майлз этого не делал, – сказал Генри, бросив беглый взгляд на фотографии.

– У него будет возможность доказать это в суде, – отозвался Филипс.

– Теперь вы угрожаете еще и моему сыну? – вскипел от возмущения Ван Метер.

– Я никому не угрожаю. Я просто стремлюсь довести до вашего сведения, что многие люди окажутся в неловком положении и понесут моральный ущерб, если вы продолжите все отрицать. Я, со своей стороны, полагал, что вы должны быть рады сбыть с рук эту проблему. Вы могли бы даже иметь личную заинтересованность в благополучии ребенка, мистер Ван Метер. Ведь будущий младенец – ваш внук.

Филипс сделал паузу, чтобы собеседники осознали сказанное.

– Оставьте нас на несколько минут, чтобы я посовещался со своим клиентом, – проговорил наконец Брашер.

– Конечно.

Пока Ван Метер и его адвокат совещались, Кен Филипс курил в холле. Вскоре они позвали его.

– Мы не признаем, что ваши притязания имеют под собой какие-либо серьезные основания, – заявил Брашер. – Но чисто гипотетически: если Кейси беременна и разрешит мистеру Спенсеру усыновить ее ребенка, согласен ли мистер Спенсер впредь воздерживаться от каких-либо контактов с семьей Ван Метер и сохранить в тайне личность матери ребенка?

– Позвольте мне переговорить с моим клиентом.

– Твой отец согласился на условия Генри Ван Метера, – завершил свой рассказ Джерри. – Его родители помогли ему тебя вырастить. Днем Норман работал, а по вечерам ходил на занятия в Портлендский государственный университет, чтобы получить диплом о высшем образовании. Там он и познакомился с Терри. Они полюбили друг друга, и Норман поведал ей о тебе. Конечно, получить семью прямо в готовом виде было не совсем то, о чем мечтала Терри, но она любила Нормана, а потом полюбила тебя.

– Откуда тебе известны подробности о личной жизни моих родителей? – спросила Эшли.

– В отцовском архиве были записи о беседах с Норманом. Многое сообщил мне Генри. Аргумент моего отца о том, что ты его внучка, запал ему в память. Генри, разумеется, был мерзавцем, но он хотел, чтобы его род продолжался. Сначала он надеялся, что у Майлза или у Кейси будут дети, но ты – его первая внучка, и через фирму Брашера он нанял специального агента, задачей которого было не терять из виду тебя и твоего отца.

– Значит, он шпионил за нами?

Джерри пожал плечами:

– Не думаю, что он расценивал это именно таким образом. Вскоре ему стало ясно, что его дети не собираются в обозримом будущем подарить ему внука, а может, и никогда. Потом он заболел. Окончательно убедившись, что ты – последняя в его роду, он стал держать тебя в поле зрения.

Эшли выпрямилась. Получалось, что ее жизнь была лишь иллюзией, срежиссированной ее отцом, Генри Ван Метером и людьми, которых она никогда не видела. Почему отец и Терри лгали ей долгие годы?

– А Майлз знает об этом?

– Знали только Генри, Антон Брашер, мой отец, Норман, его родители и Терри – до тех пор, пока Генри не рассказал мне.

– Значит, декан Ван Метер даже не подозревала, что я ее дочь?

– Насколько мне известно, Кейси была не в курсе, кто усыновил ее ребенка.

– Тогда каким же образом я получила стипендию для обучения в академии? После всего, что ты мне сообщил, я не верю, что это была случайность.

– О стипендии позаботился Генри, когда убили твоего отца. Кроме того, незадолго до его гибели Генри вел переговоры с кем-то в фирме Брашера и о том, чтобы включить тебя в завещание. Но у него случился инсульт, вскоре произошло несчастье с Кейси, и он так и не довел дело до конца. Когда Генри нанял меня, чтобы я тебя разыскал, то даже просил набросать для него новое завещание. Но он умер.

– С какой стати он вдруг решил заботиться обо мне? Он никогда для меня ничего не делал.

– Он очень изменился с тех пор, как в результате апоплексического удара едва не отправился на тот свет. К старости стал очень религиозным и обрел социальную совесть. Прежде Генри не испытывал к бедным ни интереса, ни сочувствия. Он был убежден, что общество движимо к прогрессу людьми подобными его отцу, который начинал с нуля и разбогател благодаря собственным усилиям. Первоначально академия создавалась как элитарная школа для мальчиков, и девочки туда не допускались – пока не подросла Кейси. В последние годы он начал давать стипендии способным учащимся из национальных меньшинств и детям бедняков.

– Как благородно с его стороны, – с горькой иронией произнесла Эшли. – А теперь он пытается манипулировать мной из могилы, чтобы заставить спасать эгоистичную суку, которой ничего не стоило отказаться от меня, лишь бы я не мешала ей трахаться да блистать в свете!

– Нравится тебе это или нет, но Кейси Ван Метер – твоя мать. Если она выйдет из комы, кто знает, как сложатся ваши отношения.

– А почему меня должно заботить, как они сложатся? Ей-то было на меня наплевать. Она ради меня и палец о палец не ударила.

– Эшли, для тебя это стало оглушительным ударом, но не принимай сейчас никаких решений. Хорошо все обдумай. Слушания состоятся на следующей неделе. У нас еще есть время.

– Если я вернусь, Джошуа Максфилд узнает, где я нахожусь. Чего ради мне рисковать? И вообще, насколько вероятно, что она выйдет из комы?

– Генри вложил большие средства в исследования одной биотехнологической компании, разрабатывающей лекарство, дающее некоторую надежду. В порядке испытаний его, в частности, применяли на Кейси.

Лицо Эшли покраснело от возмущения.

– Она от меня отказалась, Джерри! Я для нее ничего не значила! Разве она интересовалась, где я и что со мной?

• Предыдущая
• 38/74
• Следующая