Война в белом аду. Немецкие парашютисты на Восточном фронте 1941 - 1945 г - Мабир Жан - Страница 15

Равнину между деревней и лесом покрывает толстый слой свежего снега более метра высотой. Нет ни деревца, ни кустика, ни одной складки на этой настоящей льдине.

Герцог наблюдает в бинокль, как русские устанавливают исходные позиции. Значит, надо открыть стрельбу из 80-мм минометов.

Первые немецкие снаряды взрываются в снегу в нескольких» метрах от русских солдат, которые орудуют кирками и лопатами, роя траншеи и убежища. Бомбардировка вызывает немедленный ответ, и несколько снарядов падают на позиции парашютистов штурмового полка.

Фельдфебель Габрехт устанавливает два тяжелых пулемета на выходе из деревни под хорошим прикрытием снежного парапета, затвердевшего на морозе.

— Красивая работа, — одобряют минометчики, восхищаясь сооружением.

Но у них мало боеприпасов, и они должны экономить снаряды. Поэтому они приводят в боевую готовность только один из двух своих минометов.

Чтобы отразить атаку русских, парашютисты взвода поддержки, у которых нет легких пулеметов, снимают их с разбитых «Юнкерсов-52», стоящих на аэродроме.

Остается только ждать неизбежной атаки противника.

Несмотря на изобилие блох и вшей, кишащих в соломе изб, унтер-офицеру Герцогу удается, на зависть всем остальным, крепко спать. Но однажды ночью он все же никак не может заснуть, испытывая смутную тревогу. Вдруг в комнату, где спят минометчики, врывается связной:

— Русские идут!

Унтер-офицер вскакивает на ноги и будит остальных. Они тут же бегут на небольшой наблюдательный пост, который находится метрах в десяти от их квартир.

— Что происходит? — спрашивает Герцог.

— Ничего, командир, если не считать, что ноги у нас совершенно заледенели.

— Вы ничего не видели?

— Ничего.

— Что-нибудь слышали?

— Почти ничего. Несколько отдельных винтовочных выстрелов, даже не автоматные очереди.

Унтер-офицер Герцог берет у наблюдателя бинокль, пытается рассмотреть, что происходит у русских, но ничего не может различить: бинокль висел на шее у наблюдателя, стекла сначала запотели, потом замерзли.

Кое-как Герцог снимает тонкий слой льда с бинокля и видит, наконец, что происходит.

Русские идут к деревне. Они в белой маскировочной одежде, и их очень много. Продвигаются медленно, проваливаясь в мягкий глубокий снег. Они находятся еще на расстоянии больше, чем тысяча метров от немецких позиций, и ни разу не выстрелили. Внезапная атака без артиллерийской подготовки. У Герцога складывается впечатление, что по снегу движется около тысячи солдат. Он не может сдержать дрожь как от холода, так и от сильного впечатления.

Унтер-офицер зовет одного из своих солдат:

— Быстро буди командира взвода, — говорит он ему.

Расчеты тяжелых пулеметов уже собрались вокруг своих орудий.

— Не стреляйте сразу! Дайте им подойти ближе, — приказывает Габрехт.

Он стоит за одним из пулеметов, держит палку в руке и обещает огреть каждого, кто откроет огонь раньше его приказа. Русские уже за восемьсот метров.

Возвращается связной, посланный к командиру взвода.

— Обер-лейтенант Отт нам не верит, командир. Он говорит, что наблюдателям кажутся призраки.

Унтер-офицер решает пойти к своему начальнику сам.

— Но не было выстрелов, Герцог! — восклицает тот.

— Вот именно, господин обер-лейтенант. Они хотят застать нас врасплох.

Три часа ночи. Советские пехотинцы молча продолжают продвигаться к немецким позициям.

Командир взвода идет к своим людям. В тот момент, когда он подходит к минометам, русские начинают наконец артиллерийскую подготовку. Падают первые снаряды. Затем слышится ужасающий гул «сталинских органов». Ракеты падают на позиции парашютистов залпами из тридцати двух сразу. Эффект невероятный.

Огонь обрушивается с неба прямо в середину деревни.

С характерным звуком вступают пушки «ratsch-boum». Затем трассирующие пули прорезают ночное небо. Русские устраивают своему противнику настоящий концерт, где звучат голоса всех орудий.

В это время пехотинцы продолжают продвигаться по заснеженной равнине. Вот они уже в четырехстах метрах. В трехстах. Вот уже осталось меньше двухсот.

— Пока не стреляйте, — говорит Габрехт.

Обер-лейтенант Отт собирает вокруг себя нескольких парашютистов. Они пригибаются, когда слышат свист снаряда. Но русские стреляют слишком далеко, снаряды рвутся за ними, там, где нет ни одного немца.

Но вот первые русские пехотинцы уже находятся на расстоянии не более пятидесяти метров от тяжелых пулеметов Габрехта.

Еше одна группа русских солдат тащит тяжело груженные сани и подходит к легким пулеметам, снятым с разбитых «Юнкерсов».

— Ура! Ура! — раздается внезапно крик нападающих, бросающихся в последний прыжок к деревне.

— Огонь! — наконец отдает приказ Габрехт.

Обер-лейтенант Отт выпускает зеленую ракету. По этому сигналу начинают стрелять все немецкие автоматические орудия. Офицер приказывает также минометчикам открыть огонь по дальним рядам штурмующих, чтобы загнать всех нападающих в западню.

Первые 80-мм мины вылетают из стволов с сухим треском.

Советские пехотинцы поражены на последней фазе их продвижения. Число убитых и раненых огромно. Оставшиеся в живых пытаются зарыться в снег, но парашютисты штурмового полка их безжалостно отстреливают.

Около 150 солдат Красной Армии решают сдаться и направляются к немецким позициям с поднятыми руками.

Большинство нападающих убито, и мало кому удалось отступить к опушке леса и увести нескольких раненых.

Оборона этой деревушки, затерянной на равнине, позволяет удержать под немецким контролем аэродром. Его охрана поручена парашютистам 1-го батальона Коха из штурмового полка.

Генерал Майндль получает командование боевой группой 15 января 1942 г. Перечисление «сил», находящихся в его распоряжении, напоминает известную поэму Жака Превера «Инвентаризация»… Самая крепкая часть — это, конечно, 4-й полк СС, не входящий в состав дивизии войск СС, сохранивший свою боеспособность, один строительный батальон, собравший солдат, умеющих лучше обращаться с киркой, лопатой и бетоноукладчиком, чем с винтовкой, дивизион зенитной артиллерии и единственный пехотный батальон, очень ослабленный последними боями.

Осложняющие дело обстоятельства — части, поставленные под командование генерала-парашютиста, относятся к трем разным видам вооруженных сил: сухопутным войскам, ВВС и войскам СС, представлявшим собой вооруженные формирования, не входящие в состав вермахта.

— Не хватает только моряков, — ворчит Майндль, который должен быстро соединить части с такими разными традициями и привычками.

Майндль всегда был человеком трудных, даже безнадежных ситуаций. Когда он берет командование, фронт трещит повсюду.

Везде советские войска наступают на немецкие части, и те оказываются более или менее окруженными. Зима сурова, положение неустойчивое, сплошная линия фронта отсутствует, и иногда очень трудно точно понять, где враг, а где свои.

У немцев все больше и больше плохих сюрпризов: русское оружие гораздо менее чувствительно к холоду, чем их собственное. Что же касается неприятельских танков, то они легко передвигаются при сибирских морозах, не теряя ни в мощности, ни в скорости.

На стыке между 4-й армией фон Клюге и 4-й танковой армией открылась брешь. Партизаны взорвали железнодорожные пути в Косснаках.

Генерал Майндль бросает в бой самую проверенную силу, которой он располагает: взвод парашютистов обер-лейтенанта Гюнтера Гутхайля.

В бой вступают и другие части, которые пытаются окружить русских, прорвавшихся к юго-западу. Но большинству личного состава боевой группы не хватает подготовки и хорошего командования. Они способны только защищать свои позиции. А здесь требуется маневрировать да еще в ужасных климатических условиях…

Несколько частей прибывают на самолетах из Германии. Это солдаты, совершенно не знающие Восточного фронта и его трудностей. Сначала им придется бороться с климатом, не имея даже зимнего обмундирования.