Время звезд - Хайнлайн Роберт Энсон - Страница 80
- Предыдущая
- 80/122
- Следующая
– Конечно, а почему нет? Там будет уйма черной работы, которой моя компания примадонн не захочет заниматься. Можешь начать прямо сейчас, проверяя оборудование по этому списку.
Мы занялись проверкой – я зачитывал список, он пересчитывают свое хозяйство. Через некоторое время Гарри сказал:
– Ну, каково быть маленьким зеленым человечком с летающего блюдца?
– Кем?
– НЛО-навтом. Мы же здесь все – НЛО-навты, ты задумывался над этим?
Тут до меня дошло. НЛО – «неопознанный летающий объект». НЛО-истерия, сообщения о встречах с НЛО проходили через всю историю полетов в космос.
– Я думаю, что мы сейчас – нечто вроде НЛО.
– Вот именно. НЛО – это исследовательские корабли, вроде нашего. Они рассматривали нас, не приходили в восторг от увиденного и отбывали. Не обнаружь они, что Земля прямо кишит враждебными аборигенами, они сели бы и стали организовывать хозяйство, так же как собираемся делать мы.
– Гарри, ты правда веришь, что НЛО – это нечто иное, чем плод воображения, ошибки наблюдений и все такое? Я-то считал, что эти шутки давным-давно разоблачены.
– А ты, Том, сам подумай обо всех этих свидетельствах. В нашем небе действительно что-то происходило незадолго до того, как мы сами начали свои полеты. Ясно, что большинство сообщений было липой. Но некоторые из них – не были. Если у тебя перед носом факт – приходится верить в него, иначе вселенная становится слишком уж фантастичной. Ты же не думаешь, что кроме людей никто никогда не строил космических кораблей?
– Ну… может и не думаю. Но если строили, почему они не навестили нас давным-давно?
– Это, дружок, простая арифметика. Вселенная очень велика, а мы – ее крохотный закоулок. К тому же, может, они нас и навещали. Это мое личное мнение. Они исследовали нас, и оказалось, что Земля – не то, что им нужно, – может, из-за нас, может, из-за климата. И тогда НЛО улетели. – Он немного задумался. – А может, они садились совсем ненадолго, только чтобы заправиться топливом.
Эта поучительная беседа – все мое приобретение от членства в научной группе; когда Гарри внес мою фамилию в список. Капитан ее вычеркнул.
– Специальные связисты не будут покидать корабль.
На том и было решено, упорство Капитана было железное. Вану идти было разрешено, так как его брат погиб при несчастном случае, пока мы летели с максимальной скоростью. Я рассказал про Вана Пэту и спросил, не может ли он тоже умереть для такого случая? Пэт не нашел в этом ничего смешного. «Л.К.» сел в океан в достаточно глубоком месте, а затем при помощи вспомогательных двигателей подгреб поближе к берегу. Корабль далеко выступал из воды, ведь его топливные баки были на две трети пусты. Вода, содержавшаяся в них, была истрачена сначала на то, чтобы разогнать корабль почти до световой скорости, а затем – чтобы опять его затормозить. Мы еще не встали окончательно на якорь, а техники уже занялись профилактическим ремонтом двигателя. Насколько я знаю, никто из них не просился в исследовательский отряд. Думаю, для большинства техников посадка на Констанс была просто удобным случаем запастись топливом, а также провести осмотр и ремонт двигателей, невозможные в период полета. Им и дела не было – где они находятся и куда направляются, лишь бы горел факел двигателя и вся их техника крутилась. Доктор Деверо рассказывал, что Главный Металлург шесть раз летал на Плутон и, в то же время, нога его не касалась ни одной, кроме Земли, планеты.
– Как же это? Это же ненормально, – спросил я, думая про себя о том, как доктор носится с нормальностью всех окружающих, включая меня.
– Для таких, как он, это – показатель великолепного психического здоровья. Человека из другой породы я бы за такое крепко запер и кормил через замочную скважину макаронами.
Сэму Рохасу такая дискриминация в отношении телепатов понравилась не больше, чем мне; он тоже рассчитывал ступить на чужую землю подобно Колумбу, Бальбоа и Ланди. Сэм зашел ко мне обсудить положение.
– Том, неужели ты собираешься это терпеть?
– Ну, как сказать, я не хочу, конечно, но только что мы можем сделать?
– Я переговорил кое с кем из остальных. Все очень просто. Мы не будем.
– Не будем что?
– Ну… просто не будем. Понимаешь, Том, с того времени, как мы замедлились, я начал замечать у себя снижение телепатической способности. То же самое, похоже, наблюдается у всех нас – у тех, с кем я переговорил. А ты как?
– Ты что, я не…
– Подумай получше, – прервал он меня. – Ты не мог этого не заметить. Да что там, сейчас я, пожалуй, не смог бы даже вызвать своего брата на связь. Наверное, это как-нибудь связано с тем, где мы находимся. Может, это какая-нибудь такая радиация Тау Кита, или еще что. А может – это как-нибудь связано с планетой. Как знать? И, если уж на то пошло, кто нас проверит?
Потихоньку до меня стало доходить. Я не отвечал, идея была очень соблазнительной.
– Если мы бесполезны как связисты, – продолжил он, – мы можем пригодиться для чего-нибудь другого… ну, например, в группе, высаживающейся на поверхность. Как только мы избавимся от этого загадочного влияния, мы, вполне возможно, сможем опять передавать сообщения на Землю. А может оказаться и так, что некоторые из девушек, те, которые не хотят идти с десантной группой, смогут все-таки связаться с Землей и передать туда донесения. Это, конечно, в том случае, если дискриминация против нас, психов, не будет возобновлена.
– Мысль, – согласился я.
– Ты подумай хорошенько. И ведь наверняка окажется, что эта твоя способность все слабеет и слабеет. Вот я, например, уже все равно, что глухой. – И он ушел.
Я покрутил эту идею и так, и сяк. Понятно, что Капитан догадается, что это забастовка, но только что он сможет сделать? Обозвать нас лжецами и подвесить за ноги, пока мы не пойдем на попятную? Может ли он быть на все сто процентов уверен, что мы врем? Ответ: нет. Никто, кроме самого телепата, не знает, на что это похоже. Никто, кроме него самого, не может знать, что он делает. Когда мы утратили контакт на пике скорости. Капитан не высказывал ни малейших сомнений, он просто принял это как факт. И теперь ему тоже придется это принять, что бы там он ни думал про себя. Потому что мы были ему нужны. Мы были незаменимы.
Отец был когда-то членом согласительной комиссии в местном отделении своей гильдии. Я помню, как он говорил, что бастовать имеет смысл только в одном случае – если работники так уж необходимы, что забастовка выигрывается, не успев начаться. Вот в таком-то положении и находился наш Капитан: он должен был нас иметь. Ни одного возможного штрейкбрехера в радиусе одиннадцати световых лет. Он не рискнет что-нибудь с нами сделать.
Правда, любой из нас может сорвать эту забастовку. Давай поглядим. Ван не считается, Каз Уорнер тоже, их напарники погибли. Сестричка нашей Пру, Пейшенс, жива, но эту пару не удалось восстановить после пика скорости – Пейшенс отказалась от рискованных фокусов с гипнозом и наркотиками, они надолго потеряли связь и не смогли ее возобновить. Мисс Гамма тоже не считается, корабли с ее сестричками все еще летят с максимальной скоростью, поэтому у нас нет возможности кружной связи с Землей и не будет, пока один из этих кораблей не замедлится. Кто же тогда остается, кроме Сэма и меня? И насколько они надежны? Руп, Глория, Анна, Дасти. И Дядя, конечно. И Мей-Лин.
Да, на всех этих можно положиться. То, что к нам поначалу отнеслись, как к психам, сплотило нас. Даже если кому и покажется, что так поступать нехорошо, он не станет подводить остальных. Даже Мей-Лин, вышедшая замуж на сторону. Может получиться. Если только Сэм сумеет их всех убедить. Я хотел попасть на поверхность каким угодно путем. Может, этот путь и был сомнительным, но я все равно хотел.
И все-таки было здесь неприятное жульничество, нечто вроде того, когда ребенком тратишь на себя деньги, которые тебе дали для церковной кружки. Времени у Сэма на организацию было до завтрашнего полудня, так как у нас теперь была всего одна вахта в день. Необходимости в постоянной связи не было, а работы на корабле с того времени, как было решено делать вылазку, прибавилось. Я пошел навешивать бирки на лабораторных крыс. Но ждать до завтра не пришлось. Тем же вечером Дядя созвал нас, и мы все набились в его каюту – все, кроме мисс Гаммы, Пру, Вана и Каза. Дядя оглядел нас, лицо у него было длинное и печальное; он извинился, что ему негде всех усадить, но надолго он нас не задержит. Потом он начал говорить нечто витиеватое про то, как все мы ему вроде родных его детей и как он нас полюбил и что мы всегда будем его детьми, что бы ни случилось. А потом он перешел на то, как это гордо – быть человеком.
- Предыдущая
- 80/122
- Следующая
