Время звезд - Хайнлайн Роберт Энсон - Страница 46

• Предыдущая
• 46/122
• Следующая

Синхронизировав время с двигательным отсеком, они запустили программу; теперь им оставалось лишь нажать кнопку за несколько секунд до назначенного момента, включая тем самым автопилот.

Зазвонил телефон. Трубку снял Смайт и посмотрел на Макса.

– Это вас, капитан.

– Капитан, – в голосе говорившего слышались беспокойные нотки, – сожалею, что вынужден оторвать вас от дела.

– Неважно; что случилось?

– Миссис Монтефьер хочет высадиться на Афродите.

Макс задумался.

– Кто-нибудь еще изменил решение?

– Нет, сэр.

– Всех предупреждали сообщить о своем решении до вчерашнего вечера.

– Я напомнил ей об этом, сэр. Но ответ был довольно невразумительным.

– Ничто не доставило бы мне большего удовольствия, чем высадить ее. Но, в конце концов, мы отвечаем за ее жизнь. Скажите ей «нет».

– Слушаюсь, сэр. Могу я чувствовать себя свободным в выборе выражений?

– Конечно. И уберите ее подальше от моих глаз.

Положив трубку, он увидел рядом с собой Келли.

– Все готово, сэр. Может быть, вы сами сядете за пульт управления?

– Нет, это вы поднимете «Асгард». ПЕрвая вахта-ваша.

– Слушаюсь, сэр.

Келли сел за пульт, а Макс устроился в кресле капитана, чувствуя себя довольно неловко. Больше всего на свете ему хотелось, чтобы он умел курить трубку. Тогда бы он выглядел вполне неплохо: он сидит в капитанском кресле, спокойно попыхивая трубкой, а в это время корабль мчится к звездам.

В тот же момент он почувствовал легкую пульсацию, и его слегка вжало в подушку кресла: «Асгард» вновь включил собственное поле тяготения, не зависящее от истинного ускорения. Спустя мгновение корабль стартовал, хотя внешне это было почти незаметно; лишь только голубое небо в иллюминаторе сменилось усыпанным звездами черным пространством.

Макс поднялся и обнаружил, что все еще держит в руке воображаемую трубку, от которой он поспешил избавиться.

– Главный, я иду вниз. Позовите меня к следующей коррекции. Кстати, как вы спланировали смену вахт?

Закрыв крышку пульта, Келли встал из кресла и подошел к нему.

– Мы с Коваком будем сменять друг друга.

Макс покачал головой.

– Нет, вы, я и Ковак, и будем придерживаться этого графика как можно дольше. Неизвестно, сколько нам придется болтаться здесь до прыжка.

Келли понизил голос.

– Капитан, могу я высказать собственное мнение?

– Келли, вы знаете, что как только вы перестанете открыто говорить со мной, шансы на успех существенно снизятся.

– Благодарю, сэр. Капитан не должен переутомлять себя. Вам предстоит проделать все расчеты. Безопасность вашего корабля намного важнее вашей... назовем это «гордыней».

Макс долго молчал, прежде чем ответить. Он понял, что капитаном больше, чем другими, правят сидящие в нем глубинные силы, не позволяющие ему поддаваться общечеловеческим слабостям.

– Главный, – медленно начал он, – можем ли мы найти свободное место для кофейного столика между компьютером и стенкой отсека?

– Да, сэр, но зачем?

– Я подумал, что это позволит нам освободить здесь площадь, чтобы поставить небольшой диван.

– Вы собираетесь спать здесь, сэр?

– Изредка. Но я думал о всех нас. Вы проводите здесь почти все свое время. В течение нескольких недель обстановка позволит вахтенному офицеру отдыхать во время вахты. Что вы об этом думаете?

– Это против правил, сэр. Плохой прецедент... и плохой пример.

Взглядом он показал на Ногуччи и Смайта.

– Вы могли бы соответствующим образом составить приказ за моей подписью, в котором будет сказано, что это необходимо для «безопасности корабля».

– Как скажете, сэр.

– В вашем голосе я не слышу убежденности; может быть, я и не прав. Еще раз продумайте это и доложите мне.

Приказ был отдан, и в отсеке появился диван, но Макс ни разу не видел, чтобы Келли или Ковак отдыхали на нем. Сам же он практически не имел времени для отдыха.

Он и питался, как правило, в отсеке управления. И хотя на пути к свиданию с неизвестностью им оставалось лишь проводить обычные обсервации, Макс обнаружил, что его постоянно угнетает тревожное чувство.

Как корабль-разведчик находит обратно путь через заново открытую аномалию? И что происходит с теми, кто не вернулся? Возможно, доктор Хендрикс смог бы рассчитать выход из не исследованной аномалии, используя лишь стандартные приборы корабля. Он был фанатиком своей профессии, с обширными познаниями в теоретической физике, выходящими за пределы обычных числовых расчетов.

Макс знал, что корабли-разведчики рассчитывают аномалию с обеих сторон, подставляя в формулы теории гравитационного поля данные, полученные с неизвестной стороны аномалии. Он предпринял попытку провести такие расчеты, но вскоре сдался, не доверяя полученным результатам: он был уверен в правильности выполненных математических операций, но сомневался в верности самой теории и точности вводимых в нее данных. Пользуясь лишь только приборами «Асгарда», у него не было никакой возможности точно вычислить массу звезд, находящихся от них на расстоянии нескольких световых лет. Келли, похоже, смирился с этим решением. Теперь они все время проводили в попытках вычислить «колею» к ничем не обозначенной точке небесного свода, через которую они, судя по обсервациям, взятым с фотопленок, проникли в это пространство. В случае удачи они могли бы «оседлать колею», прибыть в нужную точку пространства с околосветовой скоростью и совершить прыжок.

На поверхности планеты сходный маневр не вызвал бы никаких затруднений. Но в космосе все обстояло иначе. «Фиксированные» звезды передвигаются в пространстве с огромными скоростями, а других ориентиров в космосе нет. Чтобы решить, какая область пространства находилась в данной точке в совершенно другой момент времени, необходимо произвести ряд сложных расчетов, не имеющих «элегантных» теоретических решений. При прохождении каждой исследованной аномалии астрогатор пользуется таблицей, содержащей заранее проведенные расчеты. Максу и Келли предстояло составить свою собственную.

Макс проводил в отсеке управления так много времени, что как-то первый офицер высказал предположение, что капитану было бы неплохо поднять моральный дух пассажиров, изредка появляясь в кают-компании. Уолтер не стал говорить, что при этом Макс должен улыбаться и иметь уверенный вид, но явно подразумевал это. После разговора Макс стал обедать с пассажирами и офицерами корабля.

Естественно, что с Элли он встречался крайне редко. Когда после вполне тактичного упрека Уолтера он впервые встретился с Элдрет за обедом, она вела себя с ним дружелюбно, но отстраненно. Он решил, что этим она пытается выказать ему уважение, что заставило его подумать, не больна ли она. ОН вспомнил, что на корабль ее принесли на носилках, и болезнь до сих пор еще дает о себе знать. Он решил осторожно расспросить судового врача.

Они уже перешли к кофе, и Макс ощутил острое желание побыстрее вернуться в «беспокойную нору». Напомнив себе, что Уолтер просил его не выказывать беспокойство на людях, он оглянулся и громко произнес:

– Здесь хуже, чем в морге. Неужели теперь никто не танцует? Дюмон!

– Да, капитан?

– Организуйте музыку. Миссис Мендоса, не окажете ли мне честь? Немного похихикав, миссис Мендоса согласилась. Она была позором

Аргентины, у нее полностью отсутствовало чувство ритма. Но он сумел провести ее через весь танец с минимальным количеством столкновений и грациозно усадил обратно в кресло. Затем, воспользовавшись привилегией своего положения, он пригласил миссис Дайглер. Волосы у Мэгги до сих пор не отрасли, но к ней вернулось былое великолепие.

– Мы потеряли вас, капитан.

– Я работал, у нас не хватает людей.

– Еще бы. Капитан... как скоро это случится?

– Прыжок? Ждать осталось недолго. Задержка вызвана необходимостью проведения огромной массы расчетов. Безопасность превыше всего.

– И мы действительно отправляемся домой?

Он постарался изобразить на лице уверенную улыбку.

• Предыдущая
• 46/122
• Следующая