К истокам слова. Рассказы о науке этимологии - Откупщиков Юрий Владимирович - Страница 26

• Предыдущая
• 26/69
• Следующая

Итак, мы убедились, что аналогия играет очень важную роль в истории языка. Действие аналогии здесь основано на тех же общих принципах, что и решение пропорционального уравнения. Вот почему этимологам в своих реконструкциях постоянно приходится, вскрывая древнейшие этапы развития языка, решать задачи, подобные тем, которые в своё время все мы решали на уроках арифметики.

Разумеется, этимологические задачи гораздо труднее несложных пропорциональных уравнений. Число неизвестных в этих задачах обычно не сводится к одному лишь «иксу»: здесь будет и «игрек», и «зет», и целый ряд других неизвестных. Рассмотренные нами примеры лишь в самых общих чертах иллюстрировали схему решения подобного рода этимологических задач.

И в заключение отметим, что каждый пример на пропорциональное уравнение в задачнике по арифметике может быть решён если не учеником, то учителем. Что же касается этимологических задач, то многие из них до сих пор остаются нерешёнными. Таких задач без ответа можно немало найти в любом этимологическом словаре любого языка.

Если бы все анализируемые слова входили в определённые, причём хорошо известные типовые системы фонетических, словообразовательных и семантических изменений, то в работе этимологов, пожалуй, не было бы почти никаких трудностей. К сожалению, однако, каждая из этих систем подверглась в языке весьма существенным преобразованиям. Кроме того, существует немало слов, возникновение которых вообще не связано с той или иной системой.

Приведём несколько примеров с такими словами, происхождение которых не позволяет отнести их к какой-либо из рассмотренных нами систем типовых изменений.

О происхождении названия этого южноамериканского города, столицы Уругвая, существует несколько интересных, но спорных легенд. Приводим две из них.

Каравеллы Магеллана, отправившегося в кругосветное путешествие, медленно продвигались вдоль побережья Южной Америки. Земля долгое время была скрыта за горизонтом. Когда вдали появились очертания гористого берега, находившийся на каравелле испанский монах произнес по-латыни: Montem video [мoнтем видео], что означает Я вижу гору. Это была гора Сьерро.

Именно здесь позднее был основан город Монтевидео, получивший своё название, согласно легенде, в память о радостном восклицании матроса или монаха. Но легенда — это только легенда. Исследования историков показали, что название города Монтевидео возникло, быть может, иным — гораздо более прозаическим путем. Первые мореплаватели, достигавшие на своих хрупких каравеллах побережья Южной Америки, имели обыкновение составлять довольно примитивные географические карты. На этих картах все горы, холмы и возвышенности, не имевшие ещё у мореплавателей особых названий, обозначались римскими цифрами I, II, III, IV и т. д., считая с запада или с востока.

На таких картах и в судовых журналах гора Сьерро, где в настоящее время находится город Монтевидео, была обозначена порядковым номером «шесть»: MONTE VI DE О. Полностью эта запись по-испански означает: monte sexto de oeste [мoнте сeксто де оэ?сте], то есть ‘шестая гора с запада’. В результате прочтения римской цифры VI как vi [ви] и возникло будущее название столицы Уругвая: MONTEVIDEO — Монтевидео, Впрочем, и это объяснение не более чем гипотеза.

Но Монтевидео для нас с вами — своего рода «экзотика». А возьмите, например, такое бранно-просторечное и совсем уж не «экзотическое» слово, как шантрапа. Слово это также возникло как результат непонимания. Но для того чтобы уяснить себе происхождение слова шантрапа, нам нужно мысленно перенестись в русскую деревню, когда там ещё господствовало крепостное право.

Скучающий помещик решил создать хор и поручил гувернёру-французу отобрать из своих крестьян подходящих певцов. По велению старосты со всех сторон к барскому дому стал стекаться народ. Француз по очереди выслушивал экзаменующихся. Успешно выдержавших экзамен он направлял на веранду, где писарь вносил их в списки хористов. Но большинство кандидатов не выдерживало экзамена. Прослушав очередного такого неудачника, француз говорил: Ilnechanterapas [иль не шантрa па] ‘Он не будет петь’ и жестом указывал в сторону, где, переминаясь с ноги на ногу, уже стояла изрядная толпа забракованных певцов. Слова nechanterapas повторялись во время этого экзамена десятки раз, и когда староста, подойдя к барскому дому, увидел толпу и спросил, записаны ли они в хор, один из крестьян, хотевший показать, что «и мы не лыком шиты», ввернул в ответ непонятное выражение: «Не! Шантрапа!»

— А ну, шантрапа, проваливай на работу! — крикнул староста. И вот появилось в русском языке новое бранное словечко, обозначающее бездельников, ни к чему не пригодных людей.

Толковые словари говорят о том, что кворум — это ‘минимальное число присутствующих на собрании, необходимое для того, чтобы сделать его правомочным’.

Слово кворум — латинское по своему происхождению. Оно представляет собой форму родительного падежа множественного числа от местоимения qui [кви:] ‘который’ и буквально означает ‘которых’. Что же это за странная этимология?

С давних пор в английском парламенте существовал обычай — открывать его заседание словами председательствующего на латинском языке. В этом вступительном слове говорилось, что члены парламента, число которых достаточно для того, чтобы собрание было правомочным, могут приступить к работе. От первого слова в латинском выражении quorum praesentia sufficit [квoрум презeнциа сyффицит] ‘коих (или которых) присутствие достаточно’ и берёт начало наше современное русское слово кворум.

Случай, когда формы косвенных падежей превращаются при заимствовании в именительный падеж, не так уж редки в истории языка. Так, слово ребус является застывшей формой творительного падежа множественного числа от латинского существительного res [ре: с] ‘вещь, предмет, дело’. Буквальное значение латинского rebus: ‘вещами, предметами’. И действительно, ребус — это загадка, в которой загаданное слово или предложение передаётся предметами или вещами (точнее, их рисунками).

То же самое окончание — бус, с которым мы встретились у слова ребус, можно выделить также в слове омнибус, которым раньше обозначалась большая, запряжённая лошадьми, карета для перевозки пассажиров. Латинское слово omnis [oмнис] ‘весь, всякий’ в дательном падеже[72] множественного числа имело форму omnibus [oмнибус] — что означает ‘всем’ или ‘для всех’. Омнибус — это карета, которая, в отличие от частных экипажей, предназначалась для общего пользования, «для всех».

Когда в самом начале XX века лошади на улицах больших городов были вытеснены автомобилями, древнее латинское окончание — бус в виде словообразовательного суффикса перекочевало в автобус, а ещё позднее — в троллейбус.

Проникнув в слова, обозначающие различные средства передвижения — от устаревшего омнибуса до троллейбуса, — «окончание» — бус повело себя «агрессивно»: оно вытеснило в английском языке основную часть слов omnibus и autobus и появилось в качестве самостоятельного слова bus, которое стало означать ‘омнибус’, ‘автобус’, ‘автомобиль’ и даже ‘пассажирский самолёт’.

Несколько столетий тому назад турки захватили богатый греческий город Константинополь. Они редко слышали от греков название этого города. Но зато им очень часто приходилось слышать слова: eis ten poli(n) [ис тим бoли] или eis tan poli(n) [ис там бoли] — что по-гречески значит: ‘в город’. Турки приняли эти слова за название города.

• Предыдущая
• 26/69
• Следующая