Харчевня в Шпессарте (сборник) - Гауф Вильгельм - Страница 34
- Предыдущая
- 34/38
- Следующая
Петер совсем растерялся. Что же это значит? Куда она исчезла? Живая или мертвая, она должна быть здесь.
Так прошло несколько дней. С утра до ночи бродил он по дому, не зная, за что взяться. А ночью, стоило ему только закрыть глаза, его будил тихий голос:
— Петер, достань себе горячее сердце! Достань себе горячее сердце, Петер!..
Это был голос Лизбет. Петер вскакивал, озирался по сторонам, но ее нигде не было.
Соседям он сказал, что жена поехала на несколько дней навестить отца. Ему, конечно, поверили. Но ведь рано или поздно они узнают, что это неправда. Что сказать тогда? А дни, отпущенные ему, для того чтобы он раскаялся, всё шли и шли, и час расплаты приближался. Но как он мог раскаяться, когда его каменное сердце не знало раскаяния? Ах, если бы в самом деле он мог добыть себе сердце погорячей!
И вот, когда седьмой день был уже на исходе, Петер решился. Он надел праздничный камзол, шляпу, вскочил на коня и поскакал к Еловой горе.
Там, где начинался частый ельник, он спешился, привязал лошадь к дереву, а сам, цепляясь за колючие ветки, полез наверх.
Около большой ели он остановился, снял шляпу и, с трудом припоминая слова, медленно проговорил:
И Стеклянный Человечек появился. Но теперь он был весь в черном: кафтанчик из черного матового стекла, черные панталоны, черные чулки… Черная хрустальная лента обвивала его шляпу.
Он едва взглянул на Петера и спросил безучастным голосом:
— Что тебе надо от меня, Петер Мунк?
— У меня осталось еще одно желание, господин Стеклянный Человечек, сказал Петер, не смея поднять глаза. — Я хотел бы, чтобы вы его исполнили.
— Разве у каменного сердца могут быть желания! — ответил Стеклянный Человечек. — У тебя уже есть все, что нужно таким людям, как ты. А если тебе еще чего-нибудь не хватает, проси у своего друга Михеля. Я вряд ли смогу тебе помочь.
— Но ведь вы сами обещали мне исполнить три желания. Одно еще остается за мной!..
— Я обещал исполнить третье твое желание, только если оно не будет безрассудным. Ну говори, что ты там еще придумал?
— Я хотел бы… Я хотел бы… — начал прерывающимся голосом Петер. Господин Стеклянный Человечек! Выньте из моей груди этот мертвый камень и дайте мне мое живое сердце.
— Да разве ты со мной заключил эту сделку? — сказал Стеклянный Человечек. — Разве я Михель-Голландец, который раздает золотые монеты и каменные сердца? Ступай к нему, проси у него свое сердце!
Петер грустно покачал головой:
— Ах, он ни за что не отдаст мне его. Стеклянный Человечек помолчал с минуту, потом вынул из кармана свою стеклянную трубку и закурил.
— Да, — сказал он, пуская кольца дыма, — конечно, он не захочет отдать тебе твое сердце… И хотя ты очень виноват перед людьми, передо мной и перед собой, но желание твое не так уж глупо. Я помогу тебе. Слушай: силой ты от Михеля ничего не добьешься. Но перехитрить его не так уж трудно, хоть он и считает себя умнее всех на свете. Нагнись ко мне, я скажу, как выманить у него твое сердце.
И Стеклянный Человечек сказал Петеру на ухо всё, что надо делать.
— Запомни же, — добавил он на прощание, — если в груди у тебя будет опять живое, горячее сердце и если перед опасностью оно не дрогнет и будет тверже каменного, никто не одолеет тебя, даже сам Михель-Великан. А теперь ступай к возвращайся ко мне с живым, бьющимся, как у всех людей, сердцем. Или совсем не возвращайся.
Так сказал Стеклянный Человечек и скрылся под корнями ели, а Петер быстрыми шагами направился к ущелью, где жил Михель-Великан.
Он трижды окликнул его по имени, и великан явился.
— Что, жену убил? — сказал он, смеясь. — Ну и ладно, поделом ей! Зачем не берегла мужнино добро! Только, пожалуй, приятель, тебе придется на время уехать из наших краев, а то заметят добрые соседи, что она пропала, поднимут шум, начнутся всякие разговоры… Не оберешься хлопот. Тебе, верно, деньги нужны?
— Да, — сказал Петер, — и на этот раз побольше. Ведь до Америки далеко.
— Ну, за деньгами дело не станет, — сказал Михель и повел Петера к себе в дом.
Он открыл сундук, стоявший в углу, вытащил несколько больших свертков золотых монет и, разложив их на столе, стал пересчитывать.
Петер стоял рядом и ссыпал в мешок сосчитанные монеты.
— А какой ты все-таки ловкий обманщик, Михель! — сказал он, хитро поглядев на великана. — Ведь я было совсем поверил, что ты вынул мое сердце и положил вместо него камень.
— То есть как это так? — сказал Михель и даже раскрыл рот от удивления. Ты сомневаешься в том, что у тебя каменное сердце? Что же, оно у тебя бьется, замирает? Или, может быть, ты чувствуешь страх, горе, раскаяние?
— Да, немного, — сказал Петер. — Я прекрасно понимаю, приятель, что ты его попросту заморозил, и теперь оно понемногу оттаивает… Да и как ты мог, не причинив мне ни малейшего вреда, вынуть у меня сердце и заменить его каменным? Для этого надо быть настоящим волшебником!..
— Но уверяю тебя, — закричал Михель, — что я это сделал! Вместо сердца у тебя самый настоящий камень, а настоящее твое сердце лежит в стеклянной банке, рядом с сердцем Иезекиила Толстого. Если хочешь, можешь посмотреть сам.
Петер засмеялся.
— Есть на что смотреть! — сказал он небрежно. — Когда я путешествовал по чужим странам, я видел много диковин и почище твоих. Сердца, которые лежат у тебя в стеклянных банках, сделаны из воска. Мне случалось видеть даже восковых людей, не то что сердца! Нет, что там ни говори, а колдовать ты не умеешь!..
Михель встал и с грохотом отбросил стул.
— Иди сюда! — крикнул он, распахивая дверь в соседнюю комнату. — Смотри, что тут написано! Вот здесь — на этой банке! «Сердце Петера Мунка»! Приложи ухо к стеклу — послушай, как оно бьется. Разве восковое может так биться и трепетать?
— Конечно, может. Восковые люди на ярмарках ходят и говорят. У них внутри есть какая-то пружинка…
— Пружинка? А вот ты у меня сейчас узнаешь, что это за пружинка! Дурак! Не умеет отличить восковое сердце от своего собственного!..
Михель сорвал с Петера камзол, вытащил у него из груди камень и, не говоря ни слова, показал его Петеру. Потом он вытащил из банки сердце, подышал на него и осторожно положил туда, где ему и следовало быть.
В груди у Петера стало горячо, весело, и кровь быстрей побежала по жилам.
Он невольно приложил руку к сердцу, слушая его радостный стук.
Михель поглядел на него с торжеством.
— Ну, кто был прав? — спросил он.
— Ты, — сказал Петер. — Вот уж не думал, признаться, что ты такой колдун.
— То-то же!.. — ответил Михель, самодовольно ухмыляясь. — Ну, теперь давай — я положу его на место.
— Оно и так на месте! — сказал Петер спокойно. — На этот раз ты остался в дураках, господин Михель, хоть ты и великий колдун. Я больше не отдам тебе моего сердца.
— Оно уже не твое! — закричал Михель. — Я купил его. Отдавай сейчас же мое сердце, жалкий воришка, а не то я раздавлю тебя на месте!
И, стиснув свой огромный кулак, он занес его над Петером. Но Петер даже головы не нагнул. Он поглядел Михелю прямо в глаза и твердо сказал:
— Не отдам!
Должно быть, Михель не ожидал такого ответа. Он отшатнулся от Петера, словно споткнулся на бегу. А сердца в банках застучали так громко, как стучат в мастерской часы, вынутые из своих оправ и футляров.
Михель обвел их своим холодным, мертвящим взглядом — и они сразу притихли.
Тогда он перевел взгляд на Петера и сказал тихо:
— Вот ты какой! Ну полно, полно, нечего корчить из себя храбреца. Уж кто-кто, а я-то знаю твое сердце, в руках держал… Жалкое сердечко — мягкое, слабенькое… Дрожит небось со страху… Давай-ка его сюда, в банке ему будет спокойнее.
- Предыдущая
- 34/38
- Следующая
