Тронка - Гончар Олесь - Страница 71

Олесь Гончар развивает в своей стилистике лучшие традиции нашей литературы. Он реалист в высоком смысле этого слова, — реалист, видящий не просто вещи, но суть вещей, ход времени. Он — реалист высокого, романтического плана. В его стилистике чувствуется восприятие лучших традиций классиков, следование великому Гоголю, автору «Тараса Бульбы».

Вместе с тем «Тронка» — произведение новаторское и по форме своей, и по пафосу.

Перед нами роман в новеллах.

Каждая новелла завершена сюжетно и стилистически, каждая есть законченное произведение. Но совокупность новелл составляет единое многосложное целое, обнимающее собой протяженную полосу исторического движения жизни народа. Перед нами широкая панорама человеческих характеров и судеб. И вместе с тем каждый высвечен, ярко и целостно схвачен в самом своем главном. Путь Гончара — путь концентрированной, сосредоточенной типизации образов. В каждой новелле Гончар безоглядно уходит в данный характер, он сосредоточивается на одном…

«С комсомольских времен сохранилась в ней бурная горячность и острое, бескомпромиссное отношение к людям, сохранилась чистая вера ее молодости — вера, что жизнь, которую она строит, которую со всей страстью утверждает, эта жизнь может и должна быть совершенной, дающей человеку радость и полное счастье. И какую же вызывает досаду, как возмущает ее всякий беспорядок, что еще так часто встречается!.. Хоть бы и канал, это стойбище, куда люди с чудесною новейшей техникой выведены, брошены и забыты. В годы война она сама была трактористкой, знает, что такое высидеть смену за рулем… И вот негде умыться, отдохнуть, похлебать горячей пищи. Разговаривая с рабочими, Лукия внешне спокойна, скупа на обещания, но внутри у нее все клокочет. Такое строительство, самый большой в Европе канал, в газетах о нем пишут, и такое безразличие к этим поистине героическим людям!.. Она уже прикидывает, куда нужно обратиться, с кем говорить, чтобы были здесь кухня, жилые вагончики, газеты, радио, уже зреют в ней те горячие слова, которые она скажет где следует».

Таков портрет Лукии, председательницы рабочкома. В этом портрете — и судьба человеческая, и знак времени: война, забравшая молодость, и нынешние непрестанные заботы. И еще есть одно в каждом из нарисованных Гончаром характеров: ощущение безмерной ценности того, что созидаем все мы, что созидает наш народ, — безмерной ценности людей.

Люди есть цель и мерило исторического развития нашего общества.

В политике нашей партии, в деятельности нашего общества, в работе нашего народа, строящего коммунизм, воплощаются самые благородные идеалы человечества. Наши задачи состоят в борьбе за счастье людей, за расцвет всех способностей и дарований человека. Наш народ, партия ставят перед собой всемирно-историческую цель — построение самого справедливого, самого человечного строя на земле, воспитание человека будущего, развитие всех духовных потенций человека, гармоническое развитие личности.

А если высшим достижением исторического развития советского общества являются люди, в духовном мире которых выражены идеалы общества, то вполне закономерны цели искусства, ищущего художественные средства для изображения той главной исторической цели, которую поставил перед собой народ.

Раскрытие духовного мира нашего современника, советского человека, — это и есть главная сфера исканий Олеся Гончара — художника. Восхищенное изумление перед духовной красотой человека — вот что является нервом нравственной концепции романа, предметом писательской одержимости Гончара, его художнической страсти.

В чем же суть взгляда Гончара на человека?

В утверждении дерзновенной мечты его. В утверждении прочной связи его с матерью-землей, на которой трудится он, с родиной его. Герои Гончара — дети своей степи. Летчик Горпищенко размышляет о них: «И с самой большой высоты вижу я ваши руки загрубевшие и ваши лица, опаленные ветрами, вижу вас в пыли черных бурь и в холодной измороси осенью… Сызмала знаю ваш труд. Знаю, что работа чабанская совсем не такая, как кое-кто ее себе представляет. Быть чабаном — это не просто прогуливаться с герлыгой в степи да кашу чабанскую есть. Чабан — это тот, кто всю жизнь на ногах, кого зной продубливает, осенние ненастья пронизывают до костей. И когда другие еще спят, вы уже с отарами выходите из кошар в мокрую степь, на свои целодневные вахты…»

Через весь роман проходит мысль о труде этих людей: их жизнь, их нравственный облик вызывает у автора уважение и восхищение. Стремительные будни наших людей, их работа по преображению степи, все невероятные скорости нашего времени исходят все из того же начала — из кровной связи людей с родной землей. Три поколения Горпищенко символизируют три эпохи: прошлое, настоящее и будущее, связанные крепчайшей преемственной связью. Вот старый Горпищенко, труженик и родоначальник, получивший в наследство от дедов-чабанов непростое чабанское искусство. Вот сын его — летчик. Иное время, иные скорости… Расстояние, которое когда-то его предки-чумаки проходили за целое лето, он пролетает теперь за один рейс… И все же он глубоко гордится своими предками, мужественными людьми, которые через чуму, через безводье, через степные пожары прокладывали дорогу на крымские озера, несли сюда жизнь…

А вот и третье поколение. Маленький Мишутка, которого дед Горпищенко спросил, будет ли он чабаном, отвечает:

«— Я летчиком буду… Как Петро ваш…» И полетит он выше и дальше, чем Петро. «— Летать, всем летать, — размышляет вслух Горпищенко. — Само не знает, что ему нужно на той Луне, а уже замахнулось… Уже что-то его тянет туда, куда-то оно порывается…»

Так возникает в романе Гончара тема будущего, тема порыва в грядущее, тема ответственности за это будущее. В этом — суть гуманистического звучания романа «Тронка».

Строгий реалист, Гончар всегда остается верен правде жизни, он влюбленно пишет хорошо известные ему подробности и детали жизни своих героев, своим трудом делающих жизнь лучше. Труженики и борцы, они предстают перед нами в своей нравственной и идейной красоте и цельности. Это и председатель рабочкома Лукия Рясная, и капитан Дорошенко, и начальник полигона Уралов, и его жена Галя, это Мамайчуки, Брага, Виталий, Лина Яцуба… Это герои, живущие на земле, но живущие всеми заботами большого мира, это люди, окрыленные красотой мира, красотой труда.

Гончар показывает нам быт и жизнь современных тружеников степи. Но в романе все время, постоянно, каждую минуту ощущается большой мир, сложный, полный драматизма и борьбы, — суровый двадцатый век с его проблемами. Покорение космоса и угроза термоядерной войны, великие скорости и великие планы, великая опасность и великая надежда — вот круг раздумий героев «Тронки» и ее автора.

Гончар пишет о буднях людей, их каждодневном труде. Но в этом каждодневном труде просвечивает будущее, просвечивают очертания подвига, Гончар пишет так, что ощущение героичности, стремления вперед, ощущение грядущего не покидает вас. О чем бы он ни писал — это остается. В пылающих громадах туч на закате видятся ему сверкающие дирижабли. Возникают там, словно на гигантских стапелях, очертания строящихся кораблей, гигантских ракет, а солнце кует в своей мастерской все новые и новые корабли, и они уже плывут по горизонту, празднично чистые, сверкающие, стартово нацеленные в неземные просторы…

В каждом элементе художественной ткани романа Гончара присутствует наше время во всем его драматизме, в мировом противостоянии сил, в боренье старого и нового, бесчеловечного и человеческого.

Гончар описывает разные поколения советских людей. Но общее, что связывает всех героев Гончара, свойственно представителям разных поколений, свойственно всем советским людям: война противна человеческому естеству, и ее можно предотвратить, уничтожить, изгнать из жизни и из сознания, победить созидательным трудом. Эта оптимистическая нота определяет звучание всей симфонии романа. Прекрасно выражена вера советских людей в непобедимость созидательных сил человечества словами маршала, приехавшего в степь на запуск ракеты: «Даже если у меня есть самые наилучшие ракеты, даже если есть сила весь мир завоевать, не хочу я этого. Не нужны мне континенты-пепелища. Я хочу их видеть в зелени и в цвету, хочу под всеми звездами слышать шепот влюбленных…»