Трамвай для влюбленных - Лаврова Дарья - Страница 17

• Предыдущая
• 17/22
• Следующая

Королев сидел в кресле с голыми ногами в семейниках, лениво напевал «Лирику» «Сектора Газа» и жаловался друзьям на свои коленки.

— Коленки у меня что-то волосатые… — говорил он. — Когда играю в футбол, они лысеют, а когда долго не играю, опять становятся волосатыми.

До песен ему, как и Эльке, не было никакого дела. Мне казалось, я читаю их мысли. Они мечтали поскорее отделаться от всего этого. Мечтали, чтобы мы скорее разошлись по домам и они смогли остаться только вдвоем.

Пришла эсэмэска от Тани.

Таня

«Масеныш, ты почему мне не отвечаешь? (((Ты гдеее?»

Эля сидела на коленях у Королева и нежно терлась носом о его лоб. По моему затылку пробежала стая противных мурашек. Это не те мурашки, которые бегут по телу, когда ты первый раз прикасаешься к любимой девушке. Эти мурашки появляются, когда ты видишь, что твою девочку обнимает другой, и ты ничего не можешь исправить.

В ванильных группах «Вконтакте», которые читает Таня, часто пишут — если девушка не может полюбить парня, то в этом только он и виноват.

Какой же бред все-таки.

Пока я шел домой, от Тани пришло еще одно сообщение.

Таня

«Мась, а где мы будем Новый год встречать?»

Иногда мне кажется, я начинаю понимать, почему ванильные девушки часто влюблены безответно. Если я сейчас брошу ее, Таня пойдет на кухню, нальет себе кофе без сахара, запрется в комнате, сядет на подоконник и выкурит, не затягиваясь, свою первую в жизни сигарету.

20-25 декабря

Наташа

В четыре часа дня на школьном дворе ни души. Это потому, что сегодня пятница и все уже разбрелись по своим компаниям, чтобы традиционно отпраздновать конец недели. Я уже пять минут топтала снег у школьного крыльца, бесцельно разглядывая собственные следы, и ждала, пока Нинка и Настя накрасятся и оденутся. К шести нужно успеть в «Крейзи Дейзи».

Скрипнула дверь, и на улицу вышли трое малолеток. Наверное, четвертый или пятый класс. Мальчик и две девчонки. Девочки были обычными, укутанные в теплые пуховики и бесформенные шапки. Мне почему-то всегда немного жалко девочек в таком возрасте. Страшненькие почти все, прыщи, фигуры нет, да и одежда обычно — отстой полный. Мне повезло, в десять лет я была красивой, и грудь у меня выросла раньше всех.

В общем, девочки были обычными. А парень был хорошеньким. Даже очень. Та, что повыше, все время что-то шептала той, что пониже, и толкала ее в сторону мальчика. Он равнодушно водил по снегу носком ботинка и не смотрел на девочек.

— Ну, давай! Скажи-и-и! Скажи-и-и ему! — снова толкает ее к мальчику. Девочка поправляет шапку и нерешительно подходит к нему.

— Ди-и-им.

— Что? — отозвался мальчик.

— Дим, а я тебя люблю, — сказала девочка.

— А я тоже тебя люблю. — По школькой лестнице уже спускалась наша физручка. Спустилась и ушла, будто так все и должно быть. Вот это эпик фейл. Неловкий момент — как он есть.

— Дим, пойдем погуляем… — тихо продолжила девочка.

— Да, Дим, пойдем, — поддержала вторая.

— Отстаньте от меня. Чего вы пристали!

Стеснительная обычная девочка не нравилась красивому мальчику. Я это просто знала. Для этого не нужно смотреть ей на ладонь и долго изучать линии. Мальчик одиннадцати лет пускал слюни на аппетитную одноклассницу — на ту, какой я была почти шесть лет назад. Впрочем, как и большинство его одноклассников, и не только. Ей же они — до фонаря, хотя и приятно до безумия — быть объектом всеобщего внимания.

Первый раз я пришла в «Крейзи Дейзи» год назад, когда Настя еще встречалась с Алишером. Мы ходили туда вчетвером — Настя с ним, и мы с Нинкой. Было весело.

Мы сразу устроились за небольшим столом в виде железной бочки. Говорить было сложно из-за громкой музыки. Еще сложнее было слушать собеседника. Но у нас получалось, хоть и с трудом.

— Где будем Новый год встречать? — спросила Настя.

— Миша всех зовет к себе на дачу, — ответила я. — Это недалеко, в Подмосковье.

— И что, хорошая дача? — не доверяла Нинка. — Что там есть?

— Два этажа, — задумалась я. — Нет, два с половиной даже. Настольный теннис, бильярд, бассейн, сауна, мангал на участке и еще пенопластовая собака в траве у забора. Ну, и все удобства. Ванная, душ, диваны, кровати — места всем хватит, да и вряд ли мы все одновременно заляжем спать. Кстати, девчонки, есть три двуспальные кровати… Такие мягкие, просторные.

— А бассейн-то какой? Большой? Глубокий?

— Да нет, Михе по грудь, но поплавать можно. Главное, не нырять с разбегу.

— А сауна? — интересовалась Нина.

— Маленькая такая, уютная. Человека три поместится. Может, и четыре, если девочки.

— А кто там будет? — спросила Настя.

— Его подруги и друзья будут, человек пятнадцать где-то.

— Что, поедем? — задумалась Нина, глядя на Настю.

— Поедем, — пожала плечами Настя. — Чего дома сидеть.

— Ой, смотрите, кто идет! — кривляясь, протянула Нина и кивнула вперед. — Ванильное чудо.

— Приветики! — радостно поздоровалась девочка.

— Привет, Тань, — хором сказали мы с Настей. — Как дела?

— Отличненько, — улыбалась она. — Я здесь с подругами, — многозначительная пауза. — И с парнем!

Тане — пятнадцать лет. До сих пор не могу понять, как ее сюда пускают. Она обожает сериал «Сплетница» и знает трилогию «Сумерки» наизусть. Еще у нее очень большая грудь, которой она гордится. Если ты общаешься с Таней и у тебя вдруг заканчиваются темы для разговора, то всегда можно поговорить о груди, потому что об этом Таня может говорить бесконечно.

Еще она хорошенькая до невозможности — этого не отнять. Как сотни смуглых, небрежно лохматых девочек с фотографий из ванильных групп, под которыми обычно пишут что-то вроде «если люблю, то по-настоящему… Если помню, то вечно… Если прощаюсь, то навсегда…». Или: «Хорошей девочкой я уже была… Мне не понравилось…» Или: «Все парни думают что они сильнее девушек, но для каждого найдется та, которая заставить его страдать одним взглядом!»

— Нин, а какой у тебя размер груди? — важно спросила она, поправляя очки в черной оправе.

— Не знаю, — еле сдерживая раздражение, ответила Нина.

— Ну, как так, ты не знаешь? — не поверила Таня. — Что у тебя на лифчике написано?

— На моем лифчике написано «фак офф», — ответила Нина, одарив Таню наглым взглядом. — И вышит средний палец. На другом лифчике написано «секси», — издевалась она. — И что? А зачем тебе мой размер?

— Мне просто интересно… Ты не знаешь кого-нибудь, у кого первый номер? Так интересно, как это выглядит, когда грудь маленькая…

— А у тебя что, она с рождения такая?

— Не знаю, но, сколько я себя помню, она у меня всегда такая, — ответила Таня, слегка приподняв снизу свои формы, чтоб казались еще больше и пышнее. — У Насти, мне кажется, где-то второй номер, у Наташки третий, а у тебя, наверное, минус первый…

Мы молча переглянулись. Такого сказочного хамства мы от нее не ожидали. Играла современная поп-музыка; народ постепенно прибывал. Среди них было много новых лиц, но иногда встречались и знакомые.

— Я, конечно, понимаю, что не могу похвастаться особо пышными формами, но чтоб так наехать… — сказала Нина, когда Таня вышла на улицу с новым парнем.

— Не слушай грудастых ванилек.

— Между прочим, ни один парень не жаловался, — сказала Нина.

— Вот и не парься.

С улицы вернулась Таня. Мы делали вид, что не обращаем на нее внимания.

— Знаете, девчонки… — сказала Таня так, будто хотела признаться нам по секрету, кто является тайной любовницей Джастина Бибера.

— Не знаем, — отрезала Нинка.

• Предыдущая
• 17/22
• Следующая