Эвиал - Ринат Таштабанов - Страница 42

В дверь постучали, и на пороге появился молодой послушник с подносом в руках. Он осторожно поставил его на стол и хотел выйти, но Анджелий остановил его.

— Марк, подойди… прочитай это, что думаешь? Вслух читай…

Сам Архиепископ закрыл глаза, вслушиваясь в неуверенную речь своего ученика: «… влияние же Тьмы на сам процесс лишь опосредованное…»

— Стоп!

Парень оборвался на половине слова и испуганно уставился на своего наставника. Молчание задумавшегося учителя было воспринято, как ожидание от него комментариев. Марк пожал плечами и пробубнил.

— Словно она использует… пользуется…

Догадка поразила Анджелия как молния. Вот оно! Вот оно!!! Если следовать суждениям ведьмы, то Тьма просто использует страшное свойство людской сущности! А это говорит о том, что она… разумна!? Архиепископ откинулся на спинку кресла и застонал.

— Наставник, вам плохо!?

— Нет, сын мой, все… хорошо, можешь идти.

Марк поклонился и покинул келью, а сам Архиепископ подошел к окну, которое выходило как раз на запад.

Темный разум для людей всегда был тупым механизмом, цель которого творить зло, а Тьма воспринималась как нечто образное, олицетворяющее в себе суть этого самого темного разума. Если Марта права то… Анджелий нахмурился. Что тогда? Он обратил свой взор далеко на запад, словно пытался разглядеть врага, получившего теперь некое подобие личности. И словно обращаясь к нему, Архиепископ ухмыльнулся.

— Ровным счетом ничего… совершенно ни чего…

Можно победить осязаемого врага, можно проткнуть его мечом или убить молнией. Главное — дотянуться до него. Тьма же… да будь она хоть трижды разумной, результат все равно один. Бороться приходится с последствиями, а не причиной…

Анджелий резко развернулся и взял книгу ведьмы со стола. Взвесив ее в руке, он на мгновение заколебался, но потом, отбросив все сомнения, метнул рукописи в камин.

Некоторое время языки пламени лизали белый переплет книги, но потом кожа сморщилась, и страницы вспыхнули ярким пламенем. Спустя полчаса о трудах Марты напоминала лишь горстка пепла, которую утром выгреб и развеял по ветру послушник Марк.

— Слушай, Марта, а зачем ты оставила книгу? Ведь ты так рисковала, возвращаясь в деревню за ней.

— Хех… если скажу, не поверишь!

— А ты попробуй.

— Игра… я обманула всех, и тебя в том числе. Только не обижайся, для твоего же блага было…

— Хочешь сказать, что все это оказалось игрой с самого начала?

— Нет… все это стало игрой после той ночи на погосте, подле безымянной деревни. Я искала способ помочь, искала ответ, на вопрос, как с этим бороться… но поняла только одно — с этим нельзя совладать… этого можно лишь избежать, а вернее — сбежать от этого…

— Сбежать? Но куда!?

— Во тьму, друг мой… во тьму…а куда же еще?

— Ты не забыл наш договор? Я не потерплю…

Гном продолжал свою тираду, но я уже не слушал. Все что от него требовалось, Дайрин выполнил и теперь он был не желанным гостем в Ордосе, и если бы Фэнир не попался в руки инквизиторов прошлой ночью, гном бы уже висел на крюке в подвале Новой Инквизиции. Но эликсир памяти был потерян, а, зная об устойчивость подземного народа к магии, пытаться изменить его память с помощью заклинаний, я не посмел. Приходилось импровизировать, чего я не когда не любил, особенно на столь поздних стадиях моего Плана.

Я встал, обошел стол, опустился на колено перед гномом и положил ладонь на его плечо.

— Дайрин, я знаю, чем ты рискуешь. Я знаю, что твой брат и его семья уже поплатились за твоё вольнодумие. — Я почувствовал, как он напрягся после упоминания его брата. Именно по этому я и не хотел его отпускать — маловероятно, что инквизиторы смогут убедить гнома в своей непричастности к гибели его семьи, но я не имел права рисковать. Слишком многое было поставлено на карту. Власть Узурпатора над Эвиалом росла с каждым днем, а недовольных становилось все меньше и меньше, не столько благодаря Новой Инквизиции, сколько тому, что люди не хотели воевать. Многие из них наверняка проклянут нас, если мы победим. Иногда, не дай бог — боги! Кто помнит о них сегодня? если кто узнает, я и сам задумывался; а что будет, когда Узурпатор падёт? Войны не избежать, и кто знает, быть может, победитель окажется в сто раз хуже. Так не лучше ли… Нет. Все было запланировано еще до того, как воины в черно-серых доспехах маршировали по улицам Эргри, Ордоса и Эгеста. Был План. И из-за него должен был погибнуть брат Дайрина, а теперь и сам Дайрин. — И я знаю насколько тяжело тебе выполнять приказы человека. Но ты же знаешь, зачем мы это делаем! И ты действительно считаешь, что я способен забыть, клятву, данную нашими предками?

Гном пробормотал проклятье и опустил голову. Я уже знал его ответ — он поверил. А какая у него была причина сомневаться в слове одного из Девяти? Да и выбора у него не было — имя Дайрина Скалотунга было известно Новой Инквизиции, так же как и его приметы. Общей охоты на него еще не объявили, но это было только вопросом времени. Я был его единственной надеждой, и он мне поверил.

Дайрин просидел у меня до вечера. Я несколько раз пытался завязать беседу, но в ответ получал короткие, резкие фразы и, в конце концов, оставил его в покое. Гном вытащил из своего походного мешка одеяло, и, несмотря на то, что в комнате стоял большой, удобный диван, лёг на пол в углу и мгновенно захрапел. Я усмехнулся — что бы он ни говорил, но я был одним из единственных людей в Эвиале, в доме, которого Дайрин позволил бы себе заснуть.

После заката пришел Терган. Старый охотник обнялся с Дайрином и выразил свои соболезнование по поводу смерти его брата. Пока человек и гном обменивались теми грубыми шутками, которые свойственны людям прошедшим много лет в одном строю, я молча сидел за столом, рассматривал их и с каждой секундой всё более убеждался в том, что избрал правильный путь. Оригинальный План существовал уже почти девятьсот лет, а Союз не был не на шаг ближе к конечной цели сегодня, чем наши предки были девять веков тому назад. Я мысленно скривился — да и кто помнит еще про этот Союз? Полтора века прошло с тех пор, как эльфы созвали последний Союз Девяти и гордо заявили, что не могут больше сидеть и молча смотреть, как кованные железом сапоги проклятых захватчиков топчут землю их мира. Неожиданно для остальных участников, эльфов поддержали орки. Зеленые шаманы с Волчьих Островов призывали Союз к открытой войне с силами Узурпатора, а там будь что будет. Мой прадед, дед Тергана и дед покойного Зарета пытались образумить Перворожденных и орков, стараясь объяснить им что, с одной лишь магией эльфов сильно не навоюешься, особенно когда Узурпатор находиться в зените силы и каждый день в Эвиал поступают новые полки людей, гоблинов, троллей и одна Тьма знает чего еще. В ответ эльфы заявили, что если бы людские маги не затеяли свою глупую войну против церкви, — в которой обе стороны почти полностью истребили друг друга, то возможно у Эвиала был бы шанс выстоять против Первого Вторжения. А возможно даже и отбить нашествие Узурпатора. Я помню, что мой дед рассказывал о глубоком шоке, в который повергли людей и гномов слова Перворожденных. Война с Аркином была навязана магам Ордоса и Волшебному Двору вышедшей из-под контроля старой инквизицией. Массовые экзекуции над магами вне стен Ордоса приводились повсеместно. Магов-одиночек, за малейшие прегрешения, вешали, четвертовали и жгли на кострах, по всему Эвиалу, от Змеиного леса и до Золотых гор. Долго так продолжаться не могло и в один не столь прекрасный для Аркина день, Ордос, объединившись с Волшебным Двором, нанес ответный удар. Не уверен, о чем думали в тот момент ректор Академии и Госпожа Волшебного Двора, но я точно знаю, что даже сегодня, маги Узурпатора предпочитают держаться подальше оттого, что когда-то был одним из красивейших городов Эвиала.