Телохранитель ее величества: Точка невозврата (СИ) - Кусков Сергей Анатольевич - Страница 55

Внутренние покои я определил сразу – этот сектор от нас отделял огромный шлюз, открытый, но охраняемый четверкой дворцовых стражей с опущенными забралами и с таким внушительным арсеналом, что становилось жутко. Миновали мы его без препятствий, Мишель лишь приложила глаз к сканеру сетчатки, удостоверить, что она – это она. Толщина же переборки между покоями внушила священный трепет – умеют Веласкесы строить крепости, умеют.

Обстановка внутреннего убранства за шлюзом прежде всего поразила роскошью. Я не чувствовал, что мы во дворце, вплоть до этого момента, это были словно два разных дворца. Золото, золото, золото… Зеркала, зеркала, зеркала… Резные ручки, лепнина, картины и барельефы… Потолки, расписанные в античном стиле, как во дворцах эпохи барокко, виденных мною в виртуальных экскурсоводах по Земле… Пол, выполненный из натурального паркета, натуральные же ковры… Это и был САМ дворец. И я понял, что народное название "Золотой", данное после постройки за внешнее антикоррозийное покрытие из золота, но "прилипшее" и ставшее вполне официальным, очень сильно подходит ему и по параметру внутреннего убранства.

Вначале мы шли длинными коридорами, затем поднимались по мраморным лестницам, украшенным колоннами и скульптурами. Вокруг сновали слуги, технические дроиды занимались уборкой, а несколько техников в одном месте настраивали одного из них. Кое где, в стратегически важных местах, стояли гвардейцы, правда, уже без доспехов, вооруженные "жалами" и ручными игольниками.

– Почему эти без доспехов? – кивнул я на тройку стражников у подножия очередной мраморной лестницы. Довольно высокой, и, учитывая высоту дворца, превалирующую над шириной в очертаниях со стороны города, не последней.

– Не положено, – отозвалась Мишель. – Мы внутри, тут свои порядки.

– Это официальная, деловая часть, – продолжила она экскурс через время. – Зона для приемов и посещений. Дипломаты, просители, члены правительства, должностные лица – со всеми ними Лея работает здесь. Наверху ее кабинет, святая святых, куда мы и идем, охраняется он лучше, чем золотой запас в подвале Венерианского государственного банка. Еще есть личные покои, туда доступа нет даже гвардейцам – только нам и особо доверенным слугам.

– "Нам" – это хранителям? – уточнил я

Она отрицательно покачала головой.

– Нет, всем ангелам, кто принял присягу. Хранители – именно хранители, телохранители, первое кольцо. Они занимаются своим и не отвлекаются на караулы. Хотя, – осеклась она, – если они дадут маху, мы можем любое звено хранителей заменить из резерва, с понижением всех привилегий. Конкуренция, чтобы не расслаблялись… – Она хитро усмехнулась. – Для остальных же каждое утро на разводе назначаются караулы, в том числе во дворец. Караул обычно длится сутки, затем мы меняем девочек, и раза два-три в неделю все здесь бывают. Пока ты не примешь присягу, "чертовой дюжине" это не грозит, – оговорилась она. – У тебя нет допуска, а дергать твоих без тебя нецелесообразно. Но после готовься.

На ее лице заиграла насмешливая улыбочка. Я мысленно пожал плечами – чего вдруг? Как будто я против! Караул – и караул, работа такая. Сам же ее выбрал.

– А остальные?

– Остальные – резерв, – продолжила Мишель. – Случается разное, очень часто нам бывают нужны боевые группы, поддержка. А бывают и усиления – тогда караулы назначаются двойными и тройными. Но между нами, – она заговорщицки подмигнула, – у нас такой избыток людей, что я частенько сижу и не знаю, кого куда запихнуть, чтоб не обросли мхом от безделья.

– А смысл набирать столько? Чтоб потом мучиться?

Она изменила голос почти до шепота:

– Ситуации бывают разные, Хуан. Никто не знает, что будет завтра. Лучше перестраховаться, чем кусать потом локти. Если их будет кому кусать.

С этим я не мог поспорить. "Корпус – сила сама в себе, Шимановский" – вспомнил я разглагольствования так и оставшегося безымянным для меня учителя истории Латинской Америки. – "Кланы знают, что он есть, и это останавливает их от безрассудных поступков". Может, наврал с цитатой, но смысл в нее он вкладывал такой.

В общем, дворец мне понравился.

Действительно, подниматься пришлось еще несколько раз. Шли мы неспешно, за коленку я не боялся – после магазинов, девчонки вновь свозили меня к профессору, по настоянию Катарины, который в очередной раз покачал головой. И вот, наконец, святая святых, последняя лестница, верхний этаж дворца, под самым шпилем. Пролет, оканчивающийся площадкой и широким коридором, оббитым светло-зеленым бархатом. На площадке стояло трое хранителей в парадной ангельской форме, обозначая, что территория дворцовой стражи в этом месте заканчивается. Три взрослые тетки. Я бы дал им не менее тридцати, и это правильно – королеву должна охранять старая гвардия, опытная, думающая, знающая, откуда может идти опасность. Дальше по коридору мы встретили еще троих, проводивших нас внимательными, но профессионально-равнодушными взглядами. Еще двое охраняли сам кабинет. Гермозатвор его был поднят, являя миру большие черные наверняка тяжелые двери, несущие скорее церемониальные функции. Одна из стражниц молча открыла их – действительно, тяжелые – показывая, чтобы мы вошли.

Приемная оказалась не такой большой, как я ее представлял, но очень богато убранной. Вокруг стен стояли антикварные диваны из золота и дерева, обитые чем-то натуральным, под потолком висела большая хрустальная люстра, как в театрах, только поменьше, пол был застелен мягким светло-зеленым ковром, под цвет стен, а на самих стенах висели зеркала, визуально увеличивая объем помещения. Внутри сидел лишь один человек, но человек этот стоил дивизии – сеньора Гарсия.

– Садись. – Она указала мне на диван напротив себя. И добавила для моей сопровождающей мягким, но железным голосом:

– Спасибо, Мишель. Как все закончится, я свяжусь с тобой.

По ответному взгляду моей провожатой я понял, что они на ножах. Во всяком случае, в данный момент. Вряд ли это длительная вражда, скорее соперничество – слишком многое в прошлом их связывает, но соперничество реально ощутимое.

Я покорно сел. Мишель скривилась, но молча вышла – здесь не та территория, где она может ответить. Пустившая нас хранительница, ожидавшая распоряжений, под взглядом сеньоры Гарсия кивнула и вышла следом. Дверь закрылась.

– Она занята, задержалась с делами, – пояснила мне главный наказующий планеты, и я целую секунду не мог понять, о ком она. – С нею всегда так – работает до упаду. Дел много, никуда от них не спрячешься. – Она усмехнулась и грустно покачала головой. – Планировалось, что закончит еще часа два назад, но при ее работе планировать такие вещи… Нереально.

– Как сам? Как колено? – резко перевела она тему разговора и кивнула на мою поврежденную часть тела.

– Хорошо, сеньора, – бодро ответил я. – Сегодня снова был у доктора. Говорит, операции будто и не было, но график восстановления нарушать запретил.

– Это правильно, – согласилась она. – Спешка нам не нужна, нужен результат. А как тебе церемония прощания?

Вроде простой вопрос, но я почувствовал себя не в своей тарелке. Это был тест, наш разговор; как и Катарина в свое время, и Мишель, она проверяла меня, наблюдая за реакцией на ведомые одной ей раздражители. А я с некоторых пор не люблю подобных тестов.

– Я ничего не понял, сеньора, – честно ответил я, чувствуя внутри злость, но сдерживая ее. – Мы опоздали, пришли после начала, и ушли пораньше, чтобы нас никто не видел. Но сама обстановка, атмосфера… Это хорошо, что у вас есть такие традиции, – сделал я вывод, которого не ожидал от себя сам. – Мне понравилось. Традиции должны быть, тем более у таких заведений, как ваше, разменявших столетие.

– Считаешь? – ее глаза потеплели. Правильно, задел за живое – похороны своих, какая бы она ни была железная, это живое.

– Так точно, сеньора.

– Это не единственная наша традиция, – задумчиво сказала она. – Есть и другие, много других.