Спартанец - Манфреди Валерио Массимо - Страница 13

• Предыдущая
• 13/83
• Следующая

От удивления подростки не могли произнести ни слова. Наступила тишина. Мальчишка, которого звали Бритос, — явно, их предводитель, — побагровел от злости.

— Хватит! — крикнул он. — Поединки — это для воинов. Давайте разберемся с этой гнусной вошью и уберемся отсюда. Я устал от этих игр!

Они накинулись на Талоса всем скопом, уклоняясь от ударов палки, которой юный пастух размахивал в воздухе с поразительной меткостью.

Двое спартанцев упали, получив удары в грудь, корчась от боли и извергая рвоту фонтанами. Но остальные уже повалили Талоса наземь и навалились, избивая его черенками дротиков.

Талос отчаянно сопротивлялся, рыча, как дикий зверь, и тщетно стараясь освободиться, а противники осыпали его градом ударов по спине и по животу.

Они придавили юного пастуха к земле, и один из парней уселся на Талоса верхом, надавливая коленом на грудь.

— Слезь! — приказал ему Бритос.

Остальные мальчишки отошли в сторону, тяжело дыша. Бритос поднял дротик, чтобы нанести последний смертельный удар.

Талос, охваченный дрожью, пристально смотрел на него. Распухшие глаза были полны слез. Бритос колебался.

В этот момент Антинея, оцепеневшая от ужаса, с рыданиями бросилась на Талоса и закрыла его собственным телом.

Бритос, охваченный неистовым гневом, на мгновенье остановился, как вкопанный. Он тупо уставился на спину девушки, которая сотрясалась от рыданий.

Медленно юнец опустил дротик.

— Подберите этих недоумков, — велел он приятелем, указывая на двоих поверженных мальчишек, которые до сих пор лежали на земле. — Пора убираться отсюда.

Спартанцы сели на лошадей и поскакали в сторону города. Бритосу вспомнился странный взгляд, который заставил его заколебаться.

Эти глаза… Он видел их раньше, помнил их пристальный взгляд, — но никак не мог вспомнить, где и когда…

Он напрягал память, сам не зная, зачем ему это нужно.

Талосу казалось, что он очнулся от глубокого сна. Отяжелевшие члены терзали болезненные судороги. Но внезапно приятное теплое прикосновение трепещущего тела Антинеи пробудило жизнь в его израненном теле.

Медленно открылись распухшие глаза. Он увидел лицо девушки, измазанное его собственной кровью, покрытое слезами. Антинея поглаживала его, тихонько рыдая. Ее маленькие загрубевшие руки дотронулись до спутанных волос юноши.

— Талос, ты жив, — смогла произнести она, словно не веря своим собственным словам.

— Похоже на то, — пробормотал он, затаив дыхание. — Но я не знаю, надолго ли. Они искромсали меня, эти негодяи…

Антинея побежала к ручью, смочила в воде уголок хитона. Она склонилась над Талосом, вытирая его лицо, опухшие глаза и распухший рот.

— Ты можешь встать? — спросила она. — Или мне позвать отца?

— Нет, не надо, — ответил он. — Я в синяках и ссадинах, но, похоже, руки и ноги на месте, так что все будет в порядке. Помоги… вот так… Дай мне посох!

Девушка подала ему палку, он взял ее, собираясь с силами. Обняв левой рукой Антинею за плечи, он поднялся на ноги, болезненно морщась. Они двинулись вперед очень медленно, часто останавливаясь для отдыха, но добрались до дома Пелиаса, когда солнце было еще высоко.

Потревоженный лаем собаки, отец Антинеи вышел во двор. Потрясенный сценой, открывшейся перед его глазами, он подбежал к дочери и ее другу.

— Во имя богов, что случилось? — закричал старик. — Что они с тобой сделали?

— Отец, помоги мне, быстро! — выдохнула девушка, рыдая. — Талос защищал меня от каких-то спартанских мальчишек. Он чудом остался жив.

Они уложили юношу в постель, накрыв шерстяным одеялом. Сильнейшая лихорадка в результате жестокого избиения вызывала конвульсии в трепещущем теле.

— Пожалуйста, — умолял он слабым голосом, — не говорите ничего об этом моей семье. Это их просто убьет.

— Будь спокоен, мой мальчик, — убеждал Пелиас. — Я пошлю им весточку, что ты на несколько дней задерживаешься у нас, чтобы помочь мне подготовиться к празднику и убрать сено. Как только тебе станет лучше, ты сам что-нибудь придумаешь. Скажешь, что упал в какую-то глубокую расщелину…

— Да, хорошо, — прошептал Талос. Веки его сомкнулись.

Пелиас наблюдал за мальчиком со слезами на глазах, потом повернулся к дочке, у которой во взгляде до сих пор таился страх.

— Пойди и надень другое платье, — сказал он. — От того, что было на тебе, осталось немного. Потом возвращайся сюда и ни на мгновенье не отходи от него. Сейчас я должен уйти в город к нашему хозяину. Праздник состоится через два дня, а мне еще нужно очень многое сделать.

Он вышел, закрыл за собой дверь и оставил дом в темноте.

Талос, истратив последние силы, заснул глубоким сном. Он слабо постанывал, ворочаясь в постели. Каждое незначительное движение настораживало Антинею, и она пододвинулась к Талосу поближе, чтобы лучше видеть его лицо в тусклом свете. Потом девушка вернулась на скамью и села, сложив руки на коленях.

Пелиас пришел домой, когда почти стемнело.

— Как он? — спросил он тихо, с порога комнаты.

— Я думаю, лучше. Он мирно спит и, кажется, лихорадка отступает. Но ты посмотри, как он весь распух! — отвечала девушка.

Пелиас открыл окно, от отблеска заката в комнате стало светлее, послышался шелест листвы. Лицо его опечалилось, когда он увидел изуродованное лицо Талоса, грудь юноши, покрытую синяками, его кровоточащие руки с разодранной кожей.

Старик сжал кулаки.

— Будь они прокляты! Подумать только, это ведь отпрыски самых благородных семей города: Бритос, сын Аристарха; Агиас, сын Антимаха; Филархос, сын Девиппа…

— Откуда ты узнал, как их зовут? — спросила потрясенная Антинея.

— От наших друзей, которые служат в этих семьях. Некоторые из этих проклятых ублюдков вернулись домой в жалком виде. Истина быстро обнаружилась, хотя они и пытались скрыть правду и уверяли, будто во время военных занятий произошел несчастный случай. Этот мальчик, Талос, он хорошо дерется! Несмотря на то, что был один! Странно, я никогда бы не поверил в это. Конечно, он крепкий и сильный, — но как он смог сбить с ног и уложить на землю столько молодых воинов? Все эти парни только и делают, что целыми днями тренируются, борются и фехтуют…

— Я не знаю, отец. Я и сама потрясена. Ты бы только посмотрел, как он умеет пользоваться своей пастушьей палкой… — сказала девушка, показывая на посох из кизилового дерева, прислоненный к стене в углу комнаты.

— Он вращает ее невероятно быстро, и с такой силой!.. Если бы они не накинулись на него все вместе, они не смогли бы избить его так сильно.

Пелиас глубоко задумался на какое-то время, пристально разглядывая блестящую кизиловую палку, затем взял ее в руки.

— Старик Критолаос, — прошептал он. — Кто же еще?

— Что ты сказал? — спросила девушка.

— Ничего, ничего, дочка. Я просто размышлял и разговаривал сам с собой. — Затем он поставил посох на место и сел рядом с постелью, на которой спал Талос. — Вот теперь мальчику и впрямь грозит настоящая опасность. Они могут убить его в любой момент.

— Нет! — закричала Антинея.

— Ты что, не понимаешь, что он наделал? Он не только осмелился взбунтоваться, но ему удалось избить нескольких спартанцев. Им не требуются даже какие-нибудь основательные причины, чтобы убить илота. К счастью, никто до сих пор не знает его имени, но чтобы выяснить, кто он такой, им не потребуется много времени. Они видели, что он хромой.

Антинея сжала руки и тревожно наблюдала за лицом Талоса.

— Мы должны помочь ему исчезнуть. Спрячь его где-нибудь!

— И где же, дочь моя? Беглый илот в любом случае далеко не уйдет… И где мы могли бы спрятать его? Любая семья, которая возьмет его под свою защиту, будет истреблена немедленно, как только спартанцы обнаружат беглеца.

— Тогда, что же, никакой надежды нет?

— Успокойся, дочка, мы найдем решение. Пока он в безопасности. Никто не видел, как вы двое пришли сюда. По крайней мере, я надеюсь на это. И вот тут появляется ниточка надежды.

• Предыдущая
• 13/83
• Следующая